Таисия Рух - Приют для души
— Поменяйте тренера! И вообще, пойдите к директору школы, объясните ситуацию, съездите в Москву к тренеру сборной России, — если ее что-то тормозило в жизни, она, не задумываясь, через это переступала.
— Это не так просто.
По ее меркам, в жизни никогда ничего не сложно, но наверняка у братьев были свои причины продолжать тренироваться на прежнем месте, и она махнула рукой и не лезла не в свое дело. Одну из причин она знала — тренера они, несмотря ни на что, любили и считали его лучшим. Злополучный холодильник они отдали, в какой-то детский дом.
Глава 25
— Вы что, 10 лет живете и еще не женаты? — удивлению и профессиональному возмущению ее не было предела. — Давайте я вас свадьбу организую, это же моя работа! — Вообще, ей хотелось хоть что-нибудь приятное сделать своей подруге, «ангелу», как она ее называла.
— Хорошо. Может, пойдем, для начала, платье мне поищем, не свадебное конечно, но что-нибудь кремовое? — и они отправились по магазинам.
Это только, кажется, что купить платье — пара пустяков. Бутиков приличных в Питере, на самом деле раз-два и закончились, а уж «ангел» в этом разбиралась. Поэтому на поиски подходящего платья ушла не одна неделя и география их поисков перенеслась сначала в Финляндию, а потом в Италию. Попутно, естественно, покупалось все, что на душу ложилось.
— Вот посмотри, какой костюм, просто на тебя сшит, померяй.
— Ты забыла, мы тебе платье ищем, а не мой кошелек опустошаем, — но руки уже схватили Galliano[26], а ноги сами собой понеслись в примерочную. — Мама мия, ты цену видела? Я могу в Монте-Карло пару месяцев безбедно жить. — Она вышла из примерочной. Конечно, костюм был специально на нее и сшит, и понятно, что отказаться от него было просто бессмысленно, а это значит, что большинство друзей заживо ее сожрут за расточительность.
— Вот и хорошо, носи на здоровье, — «ангел» протянула банковскую карту продавцу, — мы берем.
«Ты с ума сошла?» — «Да ладно, не парься, купишь мне потом кофе».
— Ох, чувствую, надо было идти в ювелирный или в автосалон… — она засмеялась. — Продешевила я с Galliano.
И уже вечером, на каком-то очередном модном показе, «ангел» рассматривая новые коллекции, попутно бередила ее душевные волнения.
— Тебе надо мужика найти, взрослого, но сумасшедшего, как ты. Чтоб заботился о тебе, тормозил тебя иногда, тебе вообще ребенка надо родить.
— Да меня сейчас все устраивает. Не взрослый, правда и не сумасшедший. Был бы еще немного не такой религиозный и упертый, цены б ему не было.
— Послушай, пока вы друг друга переделать пытаетесь, время идет, и не тебе на пользу. Это понятно, что ты яркая, звезда, добрая и по сути своей, идеальная. Конечно он же спортсмен, чемпион, ему все лучшее надо. А ты рядом с ним, потому что он молодой и известный, свое самолюбие тешишь.
— И вообще все неправда, посмотри-ка, разложила по полочкам. Ты на мне свои психологические приемчики не отрабатывай! — она сопротивлялась, но понимала, что подруга все-таки права во многом.
— А при чем здесь психология? Посмотри правде в глаза, конечно, ты изменилась рядом с ним, это тебе на пользу, спокойнее стала. Но ты же нечестно с ним поступаешь.
— Это еще почему? Я ему ничего не обещаю, я сказала, что, ни Ислам не приму, ни замуж не собираюсь.
— Ты сама прекрасно себя знаешь, захотела бы — объяснила так, чтобы понял. Или заведи себе кого-нибудь, найди себе мужика, он увидит и сам уйдет.
— Ты сейчас пошутила так? — она засмеялась. — А потом я одному в тюрьму передачки носить буду, а второму цветочки на могилку? Он же дагестанец, убьет еще кого-нибудь ненароком. Да и как я с ним так поступлю.
— Хорошо, скажи мне, что тебя держит рядом с ним? — подруга вечно пыталась залезть глубоко в ее душу.
— Не знаю… — она задумалась, — он так смотрит на меня…, и я знаю, что он никогда меня не предаст, я с ним чувствую себя спокойно и как маленький ребенок. Не знаю, не могу объяснить. Знаешь, была бы я 20 летней девчонкой, да еще его религии, я бы ни на минуту не задумалась, а сейчас… я, наверное, слишком взрослая, слишком много умею и видела в жизни, чтоб молодого пацана слушаться. Так сказать, оказалась не в том месте и не во время. Да и вообще, у меня же своя интересная жизнь, я бы хотела, чтобы он ее дополнил, а не менял, зачем мне это?
— Ну, вот видишь, как я тебе и сказала, ты только свое самолюбие тешишь. Но ты ни разу не упомянула, ты его любишь? — подруга пытливо смотрела ей в глаза.
— Если бы я его не любила, я бы вышла за него замуж. И испортила бы ему жизнь.
— Почему ты не хочешь Ислам принять? — уж от подруги она никак не ожидала услышать этот вопрос. Тем более она и сама не знала ответа на него.
— Ладно, давай закончим, — она не любила эти копания в себе. — Смотри, может, это платье тебе купим? — и они переключились на более понятное, просмотр новой коллекции Fendi[27].
Глава 26
Вереница из автомобилей, обочина, сплошь заставленная машинами. Не много, а просто очень много людей, все нарядные, радостные. Птицы поют, музыка вдалеке играет, воздух лесной и прозрачный, атмосфера праздника. Сразу вспомнился Первомай из детства — лесополоса была рядом с домом и все, после демонстрации устремлялись на пикник.
«Хорошо, что шлепки прихватила, как чувствовала» — она переобулась и наконец-то выбралась из машины.
— Ну что, идем на Сабантуй? — по такому случаю, она даже голову покрыла, вняв просьбам братьев: «…вдруг наши родственники будут, и вообще, это же мусульманский праздник».
Подруга, которой она по телефону описывала свой наряд, усмехалась: «Вырядилась, в чалме, еще и брошку нацепила, Шемаханская царевна[28], блин».
На самом деле практически все женщины были в закрытых платьях и в платках. Нет, встречались и в шортах и джинсах, но очень мало, в основном все прикрывались.
Сабантуй был шумный и яркий. Все было очень организованно, уж она-то в этом разбиралась. Это был как мини-город, в каждом квартале которого что-то происходило. Сувенирные лавки сменялись мини-площадками, где мерились силами и боролись все желающие, поодаль за декоративным забором на зеленой лужайке топтались барашки. Тут было и огромное бревно, на котором надо было удержаться и отбиться подушкой от противника, который в свою очередь, сидел напротив на бревне, тоже удерживаясь лишь при помощи ног. По канату ходили канатоходцы, тут и там танцевали национальные танцы, вокальные группы пели в разных концах, чтобы не мешать друг другу. И сладости, много всяких вкусных сладостей. Все сувениры, кулинарию, плов и еще много вкусностей продавали веселые продавцы в разных национальных костюмах. Люди везде расстилали покрывала и отдыхали, кушали, а некоторые даже спали посреди гудящей праздничной толпы в окружении вековых сосен, на огромной лужайке, наверное, правильно сказать — огромном поле, все в ромашках и синих колокольчиках.
Она так объелась, что даже уже дышать не могла. Но и остановиться было невозможно, до того все было вкусно. Сабантуй, как, оказалось, проводился в Питере не первый год, и казалось, весь город был здесь, и не только мусульмане, она даже встретила немало своих знакомых. Даже губернатор была здесь и ходила в толпе чиновников по рядам, пробовала угощения и подбадривала смельчаков на канате и на спортивных площадках.
В отличии от других городских праздников, атмосфера была душевная, как в детстве. «Может быть, потому что алкоголь на сабантуе не продают ни в каком виде?», подумала она.
— Салам алейкум, — приветствовали братьев их знакомые, которых оказалось здесь очень много. Также они здоровались с ней, и она отвечала под пытливым взглядом Хасана: «Алейкум салам».
Хусейн смеялся: «Вот видишь, ты одета и здороваешься как мусульманка, ты же нормально себя чувствуешь».
Утром она, правда, выдержала почти битву за свою чалму с изумрудной брошкой.
— Повяжи нормально платок, у тебя все волосы открыты, — кипятился Хасан.
— Я и так закрыта вся с головы до ног! И я видела в кино, женщины носят чалму в мусульманских странах! — чалма была хороша, тем более она ее специально для сабантуя заказывала у шляпницы.
— Мне не интересно, кто как ходит, а ты должна полностью под платок волосы убрать! — опять за свое. В этих бесконечных спорах Хасан просто бесил ее.
— Хватит спорить, мы уже полдня пропустили, пусть идет, как хочет, — не то, чтобы Хусейн был на ее стороне, просто с утра братья ждали, пока она вернется со срочной встречи, потом она час одевалась, потом вспомнила, что забыла отправить электронку. В общем, действительно, время уже было далеко за полдень.
— Ладно, идите без меня, что-то у меня голова разболелась, — она уселась в кресло. Иногда, в крайних случаях она прибегала вот к такому шантажу, прекрасно понимая, что прождав ее полдня, братья без нее теперь уже не пойдут. Они немного поспорили на своем языке. Видимо Хусейн уговорил брата.
