Гурген Ханджян - Тени улицы марионеток

— Эй, придурки, чего разорались, вы не в пустыне! — бросил он, подойдя к пьяным.

— Чего?! — изумился один из них.

— Откуда он взялся? — спросил второй.

— Если хотите убить друг друга, найдите себе тихое место и убивайте. А сдохнете оба — тем лучше.

— Видно, тебя давно не били. Сейчас организуем.

«Ну же, начинайте, чего вы ждете?» — мысленно попросил Каро. От первого удара он закачался, но устоял на ногах. Второй удар повалил его наземь. Как сквозь туман видел он обрушивавшиеся на него грязные подметки. Боли Каро не чувствовал, только ощущал привкус крови во рту. Где-то рядом раздался женский крик: «Милиция! Милиция!..» Пьяные оставили его и убежали во тьму. «Помирились, — усмехнулся Каро, глядя вслед бежавшим бок о бок пьяным. — Моя кровь примирила их. Но ведь через каких-то полчаса они снова почувствуют жажду крови и, если не найдут кого-нибудь вроде меня, изобьют друг друга. И пусть...»

— Вы живы?

Каро поднял взгляд и заметил испуганные женские глаза.

— Жив, — ответил он, поднявшись. Ему показалось, что лицо женщины, кроме жалости, выражает и разочарование, ведь картина, вопреки ожиданию, была не столь ужасна.

— Может, вызвать скорую?

— Спасибо, ничего страшного, — Каро отряхнул грязь с одежды.

— Я видела все. Если вы обратитесь в милицию...

— Вряд ли.

— Я готова дать показания.

— Нет, не буду.

— Неужели вы все спустите этим подонкам?

— Они не единственные на этом свете. И не всегда подонком оказывается бьющий. Часто бывает наоборот.

— Легко отделались. Когда они стали бить вас ногами, я решила, что вас искалечат, если не убьют, — женщина изучала Каро пристальным взглядом.

И вновь Каро заметил скрытое сожаление, которого сама женщина, возможно, не осознавала.

— Спасибо, — попрощался Каро и услышал за спиной: «Скоты, чуть не убили человека».

Улицы постепенно пустели. Рядом с мощной серой колонной, поддерживающей здание гостиницы, стояла девушка. Неоновый свет бара придавал ей вид манекена. Стройная, высокая, с ниспадающими на плечи волосами, в длинном, широком плаще стояла она, и Каро почему-то показалось, что под плащом скрывается абсолютно нагое тело. Это впечатление как-то согрело его, наверно, по той причине, что по ассоциативной логике, его от этого молодого, стройного тела разделял один-единственный плащ. Едва их взгляды встретились, как девушка многозначительно кивнула. От неожиданности Каро растерялся, но ответить улыбкой на улыбку все же успел. Девушка кивнула снова, намекая на что-то. Каро утвердительно кивнул головой.

— Деньги есть? — негромко спросила девушка, приблизившись к нему.

— Есть, но...

— Какое еще «но»! Тут неподалеку есть одно местечко, не самое роскошное, но вполне... Пошли?

— Пошли, — они зашагали рядом.

— Хочешь, я пойду впереди?

— Чего ради?

— А ты смелый. Да, пока не забыла: надо будет заплатить хозяину.

— Заплатим.

— Заплатишь?

— Естественно.

Каро начало казаться, что у него изо рта вот-вот выпрыгнут вставные зубы: уж слишком молода была девушка.

— До утра оставить не смогу, — сказал сухонький старичок с выпученными жабьими глазами. — Два, от силы три часа, не больше.

— Не знаю... — девушка вопросительно взглянула на Каро.

— Ничего не поделаешь, — согласился Каро, хотя ему абсолютно не хотелось домой.

— Завтра пожалуйста, а сегодня не смогу, — покаялся старичок. — Ну я пошел, не буду мешать, — многозначительно улыбнулся он. — В серванте есть полбутылки вина, можете допить, если захотите. — И вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь.

В соседней комнате раздалось шарканье его шлепанцев, затем заскрипело то ли кресло, то ли диван и, наконец, воцарилась тишина.

В скудно обставленной комнате стояла просторная кровать, отделенная от убогого старомодного буфета маленьким столиком.

— Хоть бы телевизор включил, — усмехнулся Каро.

— Думаешь, будет подслушивать? Ну и пусть себе подслушивает, это его маленькие радости, — рассмеялась девушка.

— Забыл заплатить, — вспомнил Каро.

— Успеешь, спешить некуда. Все равно не выпустит, пока не заплатишь.

— Не боится?

— Неприкосновенное лицо: инвалид войны, герой.

— Герой... — произнес Каро с горечью. — Мы все герои, жить — это уже героизм. И подлость.

— Странный ты какой-то. Случайно не философ? — Девушка стала раздеваться, и Каро увидел, что тело под плащом вовсе не голое.

— Может, поговорим немного? — Каро чувствовал себя полностью скованным.

— Из меня никудышный собеседник. Но послушать могу. Чего ты тратишься на разговоры?

— Не помешало бы познакомиться.

— А-а! — девушка пренебрежительно махнула рукой. — Поболтать можно и в постели. Ты не против? Под одеялом куда теплее. — На ней остались только узенькие трусики и лиф. — Снять или позже? — поинтересовалась она.

— Как хочешь.

— Хотеть должен ты. Одни любят раздевать собственноручно. А когда я начинаю ломаться, вообще сходят с ума. Недавно один тип всю меня искусал, как бешеная собака. Кое-как успокоила. Ну так как?

— Пока не надо.

— Вина принести?

— Если не трудно.

— Ей-богу, странный. Лампу погасить или ты любишь при свете?

— Погаси.

— Ты пока разденься и прыгай в постель, а я принесу вино.

Маленькие упругие девичьи ноги ступали мягко и бесшумно.

— Я тоже сделаю пару глотков, — девушка налила вина в единственный стакан, а сама выпила из горла, нырнула под одеяло и прижалась к Каро. Ее упругое тело покрылось мурашками. — Что будем делать? Ну? — сверкнули в темноте ее большие озорные глаза.

— Люби меня, — попросил Каро.

— С удовольствием. Как мать, как любовница или как дочь? — звонко рассмеялась девушка.

Из соседней комнаты послышался скрип.

— Все вместе, все сразу... Можешь?

— Ну и дела! Попробую, — девушка погладила Каро длинными, чувственными пальцами. — Губа распухла... Били?

— Били.

— Бедняга. Но ты ведь тоже врезал ему по морде?

— Нет, — простонал Каро, и вдруг из его глаз хлынули горячие слезы.

— Что-нибудь серьезное?

— Все нормально.

— Что же ты плачешь?

— Просто так. Сердцу захотелось. Давно не плакал. Ты куда?

— За платком.

— Не надо, вытри руками.

Девушка еще крепче прижалась к Каро и нежно просунула бедро между его ног.

— Кажется, ты уже хочешь.

— Хочу.

— Иди ко мне.

— Нет, ты ко мне.

— Изнасиловать? — рассмеялась девушка.

— Угадала.

— Странный мужчина.

Постепенно действительность стала отступать и наконец растаяла, сгинула вовсе. Осталась лишь девушка: обрамленное пышными волосами красивое лицо, приоткрывшийся рот, полуприкрытые глаза, здоровая кожа, тугие груди, гибкое тело. «Истинную цену молодому телу может знать только стареющая плоть», — успел подумать Каро.

...Потом, когда они уже одевались при свете лампы, Каро взглянул на девушку и с удивлением обнаружил, что еще недавно казавшиеся пленительными, соблазнительными линии теперь уже не говорили ему ни о чем.

— Наверно, любовные игры лесбиянок очень красивы, — неожиданно для себя сказал Каро.

— Мне до лампочки. Но могу организовать, есть такая парочка. Платишь и смотришь сколько влезет, никаких проблем.

— Если заплачу, они покажут, как ходят в туалет? — раздраженно спросил Каро.

— Нет ничего легче. Зря ты злишься. На свете все продается, и это, наверно, не так уж плохо.

Каро открыл ее сумочку, бросил туда деньги и закрыл снова.

— Обанкротился? — пошутила девушка, причесываясь перед зеркалом и краешком глаза наблюдая за действиями Каро.

— Почти половина зарплаты, — отозвался Каро безо всякого желания вызвать к себе жалость.

— Не густо зарабатываешь. Только не грусти, все равно ни на что приятнее этого не потратил бы.

— Я и не жалею Ты спросила, я ответил.

Девушка oбернулась и улыбнулась Каро. Она была по-прежнему очаровательна, по-прежнему совершенна, пленительна, желанна.

«Какую ловушку придумал Господь! — подумал Каро. — Космический блеф. Если бы он не подбросил нам этот сладкий пирог, мы бы, наверно, не выполнили бы заложенную в нас программу, потому что ни черта не смыслим в ней». Он подошел к девушке и обнял ее. Желание вновь охватывало его.

— Время вышло, — мягко отстранила его девушка.

— Ты обычно стоишь у гостиницы?

— Что, следующую зарплату тоже хочешь растранжирить?

— А на что приятнее этого можно ее потратить? — пошутил Каро и они захохотали вместе.

— Деньги героя оставь на столе, — напомнила девушка.

— Сколько?

Она взяла у Каро несколько бумажек и швырнула на стол.

Падал мокрый снежок и таял, едва коснувшись земли.

12

Со дня убийства внутреннее состояние Врежа менялось день ото дня. Он постепенно становился замкнутым и молчаливым, избегал смотреть в глаза отцу. Даже в беседе с ним отводил взгляд, стараясь поскорее закончить разговор и нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, при этом его лицо страшно напрягалось, не умея скрыть отвращение. Но бывало и так, что он подолгу исподтишка смотрел на отца, и выражение его лица то и дело менялось: гнев, недоумение, удивление, враждебность. Случалось, после долгого пронизывающего взгляда он вдруг срывался с места и бросался в объятия Каро. Изумляясь столь неожиданным эмоциональным порывам, Каро бывал бессилен отвести ласки сына и сам крепко прижимал его к себе. Однако чаще всего, измерив отца долгим взглядом, Вреж просто выбегал из дома с выражением брезгливости на лице. Каро был готов ко всему: его устраивало быть самым ненавистным для сына существом, лишь бы тот стал сильным, научился бороться, драться, выживать. Каро рассчитывал на то, что в один прекрасный день сын поймет его, но состояние резко менявшегося на глазах Врежа тем не менее удручало и тревожило. Правда, Каро надеялся, что эти явления связаны с переходным возрастом, но беспокойство все равно не покидало его душу.