Александр Михайлов - Дао настоящего менеджера
Обнял он, значит, самую красивую бронзовую девицу, а я начал его фотоаппаратом щелкать так, чтобы на снимке и небоскрёбы здешние и виды оказались хотя бы на заднем плане. Чтобы понятно было, что это Гонконг, а не московский парк Горького. И где-то после третьего снимка, начал я замечать, что местные, до этого спокойно гулявшие себе мимо, начинают около нас притормаживать и рожи у них при этом, какие-то, ну, совсем не доброжелательные. И Алексеич похоже тоже это заметил.
— А чего это они вокруг нас кучкуются? — спросил он почему-то у меня и отлепился от очередного женского бюста.
Я оглянулся и спрятал фотоаппарат в карман куртки. Сзади нас стояло человек семь гонконгцев разного возраста и выражение их лиц мне абсолютно не нравилось. Послышалось интернациональное слово «police».
А потом один товарищ из толпы, хмурый узкоглазый мужик лет пятидесяти, почему-то на чистейшем русском языке объяснил нам, что мы залезли на памятник первым жертвам атипичной пневмонии в Гонконге в две тысячи шестом году. Моего компаньона при этих словах аж отбросило от памятника на пару метров: испугался, наверное, что они до сих пор заразные.
Но в итоге как-то мы всё-таки сумели удалиться, без линчевания и вызова полиции. Хорошо ещё, что это наш человек из Якутии случайно рядом оказался. А мы его за местного приняли. Он тут со своей компанией, оказывается, алмазами якутскими приторговывает на международном уровне, так сказать, сливаясь внешним видом с аборигенами. Сказал, что гуляет здесь постоянно, но вот таких осквернителей захоронений в первый раз видит. Само собой, это Красникову настроения тоже не улучшило, пришлось к нему по приезду в отель массажистку в номер послать. Правда, обошлось мне всё это в сто пятьдесят долларов, чтобы она сообщила клиенту, что мол, процесс бесплатный, подарок от отеля. Заодно трусы ей вернул, я ж не фетишист.
Поэтому Красников полез в самолёт довольный и загадочный и больше мне не докучал до самого прилёта в Пекин. Я, не менее довольный, сплавил его на рейс до родины и быстренько забрав свои вещички, помчался к встречающей меня Люське. Правда «быстро» это громко сказано, китайцы к своей Олимпиаде забабахали аэропорт размером, наверное, с небольшую страну (и почему это нам с шефом казалось, что она в Гонконге проводилась?). Там пока самолёт дорулит до стоянки, полчаса только проходит. А к выходу, так вообще на поезде везут. Но в отличие от России и Израиля паспортный контроль и таможня пропускают быстро, без задержек. Главное, чтобы морда не раскрасневшаяся была. У них там стоят тепловизоры специальные, таких личностей тормозить. А что вы хотели, атипичная пневмония и свиной грипп не дремлют. Правда, сколько, таким образом, случайно задержали пьяных и раскрасневшихся российских граждан, китайская статистика умалчивает.
Моя китаянка, как стойкий оловянный солдатик всё это время ждала меня у выхода и даже порывалась сама тащить мой чемодан по пути в её машину. Очень она у меня исполнительная и дисциплинированная, только стеснительная до ужаса. Поэтому, я не стал ей сразу предлагать секс в машине прямо на парковке аэропорта, и мы помчались на её новом «Фольксвагене» по ночной автостраде прямиком в заботливо забронированный для меня отель. Жизнь складывалась прекрасно, дела в Гонконге завершились успешно, а от Красникова я отделался уже час назад. Впереди меня ждала ночь полная сладостных криков и стонов.
Поэтому я даже не обратил внимания, на мой пискнувший мобильный телефон, который радостно опознав родную сеть «CHINA TELECOM», завалил своего хозяина терпеливо ждавшими его эсэмэсками. В том числе и такой:
«Лёша, у нас на таможне проблемы. Груз задержан. Саша Гоцман»
Глава 3
Ещё Гоголь в позапрошлом веке во всех красках описывал работу российской таможни. Прошло сто семьдесят лет, но на границе ничего не изменилось, за исключением разве только того, что сама империя с тех времён изрядно усохла в размерах. Но аппетиты у наших таможенников остались те же. И способы отъёма денег у коммерсантов такие же, как при Николае Васильевиче. Сначала напугать до полусмерти, а потом забрать половину. Я-то эту процедуру инициации уже проходил три года назад, когда впервые посетил таможенный пост при нашем аэропорту. Но теперь того начальника, как неожиданно выяснилось, месяц назад куда-то перевели (наверное в тюрьму), а Саша Гоцман этот процесс прощёлкал и с новым начальником отношений не установил. Гоцман — это уже мой заместитель. Так-то он главный продажник (распихивает опт больше всех, а не продаёт самого себя за деньги, как можно было бы предположить) и в моменты моего отсутствия решает всякие текущие вопросы. По идее, то есть, должен решать. На практике всё получается не очень радужно. Так-то он парень соображающий и активный, в плане того как втюхать что-нибудь новому клиенту или пролезть в поставку за небольшую взятку, в этом ему равных нет. Когда всё идёт хорошо, он демонстрирует сплошные экономические волшебства. Заказчики, убаюканные его сладким голосом приносят нам деньги вперёд, как вкладчики в какое-нибудь МММ. Но как только этот молодой человек двадцати шести лет сталкивается с проблемой, тут уже начинаются сложности. Саша не любит решать проблему, он предпочитает просто повернуться к ней спиной. Думает, наверное, что раз он её не видит, то и она его тоже и может быть, даже как-нибудь сама рассосётся. Но, увы, проблема постепенно приближается к нему и, в конце концов, подступив на достаточно близкое расстояние, даёт ему мощный пинок под зад. После этого Саша начинает верещать, бегать кругами и звать на помощь. Но всё равно, подлюка, её не решает.
«Лёша, у нас проблема». Это означает, что Саша свой пинок под зад уже получил и разгребать ситуацию надо теперь мне. А ведь говорили ему таможенные инспекторы, что новый начальник, так и посматривает голодным взглядом, на списки прибывающих грузов «Сибирской Электронной Компании». Справки, дескать, наводит, кто мы такие и даже, говорят, пару раз крутился рядом на складе во время таможенного досмотра. А меня, как назло в это время рядом не было, я же в Китае месяц торчал по производственной необходимости и вовсе не в курсе был про смену власти на таможенном посту. А Гоцман, похоже, решил, что всё как-то само собой разрешится и даже может быть теперь и денег платить таможенникам не надо будет. Ну, разве не балбес? У нас робота на таможню поставь, он через месяц взятки брать начнёт, не то, что слабое человеческое существо. И начальнику, кстати, этому нет, чтобы прямо при встрече с нами нужные пожелания высказать. Нет, надо сначала всю работу нам парализовать.
Раньше всё как-то проще было. Приезжаешь на таможню и попадаешь сначала в объятия таможенного брокера. Это такой мелкий мошенник, который паразитирует на участниках внешнеэкономической деятельности. Пользуется тем, что в нашей стране для растаможивания прибывшего груза, требуется подготовить и заполнить бумаг общим весом примерно в килограмм. И поставить на них штампы и подписи десятка таможенных инспекторов. Также значимой и важной функцией брокера является предложение к вам: «пройти таможню по-быстрому». Если вы соглашаетесь (а если нет, то хрен вы её без проблем пройдёте) то тогда исчисляется необходимая для этого сумма, которую необходимо оставить в барсетке, лежащей у брокера на столе, когда он выйдет из своего кабинета, чтобы продолжать вести свою многотрудную деятельность. Я в эти барсетки пару раз заглядывал, ради интереса. Судя по количеству пластиковых карт и ключей с брелками от известных немецких автопроизводителей, доходы моих брокеров были довольно слабо связаны с их официальной зарплатой. Гораздо сильнее они коррелировали с теми суммами, которые я и остальные участники ВЭД, регулярно оставляли в их кабинетах. Хотя, в разговорах сами таможенные брокеры многозначительно показывая наверх (на втором этаже находился сам таможенный пост) божились, что мол, всё уходит на инспекторов и их начальство. К примеру, мой брокер с кем я постоянно работал, рыжий тип с полублатными манерами, всегда ссылался на второй этаж, особенно когда повышал тарифы (а делал он это регулярно) за очередное «быстрое прохождение». Делал он это до тех пор, пока меня на лестнице не поймал сам начальник таможенного поста подполковник Кондратьев. Он злобно осведомился, не намерен ли я своими микроскопическими платежами уморить с голода весь его отдел вместе с ним. Когда же я сообщил, сколько на самом деле я оставляю денег брокеру за «быструю» растаможку, подполковник Кондратьев раскричался на весь таможенный пост. Явившиеся на крик двое его коллег целиком и полностью разделили его возмущение. Я поскорее выдвинул свои предложения, и буквально через пять минут лишнее звено в нашей экономической цепочке было устранено. Я ещё зашёл к этому лишнему звену в кабинет, чтобы передать ему приговор начальника поста. И сделал это вовремя, потому, что он, оглядываясь по сторонам, попросил ещё денег сверху, якобы для сотрудников службы экономической безопасности, которые: «очень сильно твоей фирмой интересуются». Пришлось сказать этому «рыжему псу», а это было ещё самое мягкое определение, данное ему подполковником, что теперь экономическая безопасность, скорее всего, займётся им самим.
