Василий Песков - Полное собрание сочинений. Том 9. За порогом весны
Сама дорога помогает водителю избегать неприятностей. Знаки на ней четкие, ясные.
Ритмично повторяется номер дороги. Глянешь на карту — и там этот номер. Значит, правильно едем. Там, где в дорогу вливается новая, номер ее сохраняется и будет стоять на щите под номером основным. (Пути, ведущие к фермам, обозначены буквами.) Дорога предупредит о приближении городка, заправочной станции.
Сказано будет просто: «Бензин и еда-две мили».
Езда утомляет. Время от времени надо выйти, размяться, подышать воздухом. Рядом с дорогой зеленеют лес и луга. Но никому в Америке в голову не придет остановиться, где захотелось, посидеть на траве, разложить пакеты с едой, развести костер или в лес углубиться в поисках земляники. Частная собственность! Всюду параллельно дороге бежит колючая проволока. Но если и нет загородки, все равно с дороги никто не сойдет. Если остановилась машина (для этого рядом с бетоном есть узкая резервная полоса), значит, экипаж терпит бедствие. Смотришь, и в самом деле: капот открыт, носовой платок на антенне. Это сигналы SOS.
Но ведь надо же где-то передохнуть? Дорога километра за три об этом тебе сообщит: «Зона отдыха». Лужок с половину футбольного поля.
Только что… Жертв никаких. И вообще — рядовой случай.
Столы на козлах. Печка, где можно поджарить сосиски, разогреть что-нибудь. Колодец. Баки для мусора. Туалет. Телефонная будка, из которой с любого участка пути можно позвонить в Вашингтон, Юле, сказать ей: «Все в порядке, мы в штате Айдахо». А до Юли от будки под елкой — три тысячи километров…
Дороги в Америке чистые. Можно сказать, безукоризненно чистые. Ни отбросов бумаги по сторонам, ни банок, ни даже окурков. «Держи Америку в чистоте!» Этот призыв встречаешь повсюду. Несомненно, он действует. Но так же часто встречаешь строгий и лаконичный щит: «За мусор — 100 долларов!» Это действует сильней, потому что повешено не ради острастки…
В машине — мы рядом. Один за рулем, другой сверяет дорожные знаки с картой, разложенной на коленях. Наготове три фотокамеры. Для снимка надо остановиться. Вылезли на минуту, а стоим полчаса — возник разговор, объект съемки оказался фотогеничным, открылись подробности обстановки, любопытной для чужестранца. Но время… Оно расписано. В плане — места, где нас ожидают. Время обозначено с точностью до минуты. (В Америке точность в почете.) Но ведь известно: в путешествии интересней всего неожиданность, то, чего ты не планировал… Экономили время на сквозных магистралях: торнпайках («щучьих изгибах»), трувеях («сквозных дорогах»), фривеях. Это скоростные супердороги. Но тут ничего уже не увидишь, кроме самой дороги, широкой и властной. Стал на нее — гони! Резко остановиться невозможно и незачем. Скоростные дороги удалены от жилищ. Америку видишь проплывающей стороной, подобно тому, как видишь берег с борта идущего по широкой реке парохода. По такой дороге можно быстро пролететь по Америке и Америки не увидеть.
А теперь представьте, что этот «щучий изгиб» летит не в просторах, где видишь нефтяные качалки, стада коров, элеватор, одинокую лошадь на холмике, а врывается в самую гущу домов, в один из самых больших на земле городов, в самый запутанный и бесформенный город, в горячий от южного солнца, дымный от сгустка заводов, в потный от спешки город — в Лос-Анджелес. Десятирядный путь. Сплошная лавина автомобилей. Ощущение такое, что река из бетона, быстрая, но все же спокойная, тут превратилась в бурлящий горный поток и ты уподобился плотогону. Надо где-то остановиться, но проглядел ручеек съезда, и несет тебя бог знает куда. Глаза слезятся от розоватого смога, горячие капли струятся со лба на карту…
Пробка! Чей-то черный дорогой «Кадиллак» занесло. Его ударили в бок. Кого-то ударили сзади. Ехавший перед нами красный «Фольксваген» со страху кинулся в сторону, ткнулся в стальную полосу ограждения и замер, как жучок на булавке. Помогаем выбраться из «Фольксвагена» здоровенному бородатому парню. Ветерка бы, чистого воздуха… Завывание санитарной машины. Полицейский грузовичок с краном. А сзади автомобильный затор, подобный лавине бревен на лесосплаве. В такие минуты задаешься вопросом: а благо ли это для человека — автомобиль?
Для нашего «Торино» в долгом пути были часы и мгновения трудные, даже опасные, но десятка три километров в безбрежном Лос-Анджелесе — наиболее тяжкий участок дороги.
Нью-Йорк с его лихорадочной спешкой и густым замесом автомобилей в Лос-Анджелесе вспоминался, как место, не самое близкое к аду.
Четырехмиллионное половодье автомобилей в Лос-Анджелесе регулируют с вертолетов и самолетов. Одним из пилотов на этой должности числится человек по фамилии Пауэрс.
Не тот ли самый? Тот самый! Ужасно хотелось взглянуть на шпиона в отставке. Но график…
Да и не в каждое место города можно заехать. Тут много заводов, в районе которых экипажу «Торино» появляться не полагалось. Кстати, именно тут находятся корни компании «Локхид», самолет которой в районе Свердловска достала ракета…
Что же еще сказать о дороге… Багаж у нас был небольшой и немаленький — мешок пленки, аппараты и объективы, охапка карт и книжек-путеводителей, отглаженные костюмы в чехле.
В багажнике мы держали коробку стирального порошка. Как все рядовые граждане США, устраивали дорожную постирушку. В мотелях для этого все приспособлено…
Заправка горючим в Америке — дело нехлопотливое. Бензоколонки теснятся возле дорог подобно грибам-опятам на пне. И каждая стремится возможно выше поднять над землей знак своей фирмы. Высоты Останкинской башни соревнователи вряд ли достигнут, но дело движется к этому. Использован каждый холмик, каждая горка, чтобы украсить Америку добротным светящимся знаком: «Эссо», «Мобил», «Тэксас», «66»… Бензин в Америке не дешевый. В награду за то, что ты заправился тут, а не подался к соседу, тебе иногда что-нибудь дарят. К концу путешествия мы имели: три банки зеленого горошка, две книжки комиксов, ковбойский пистолет из сияющей жести, детскую прыгалку и сколотили целое пластмассовое состояние — две чашки, три вилки, ножик для резки фруктов, восемь стаканов разных размеров и пластмассовую копию медведя панды, подаренную Вашингтону Пекином. Мы не знали, что делать с этим богатством, и на колонке в Западной Вирджинии осчастливили семилетнего рыжего мальчугана, помогавшего отцу.
Есть и еще средства заманить человека к своей колонке: бесплатное обслуживание автомобиля (протереть стекла, проверить уровень масла, давление в шинах) и — улыбайтесь, сколько хотите, — хорошо оборудованный туалет.
Но поскольку стандарты чистоты и удобства интимных кабин примерно везде одинаковы, принимаются меры, чтобы ты запомнил все же, какой фирме обязан минутами облегчения.
«Мы не писаем в ваши пепельницы, пожалуйста, не бросайте окурки в наши писсуары».
Это способ покорить тебя юмором. К нему прибегают в местах диковатых — на Западе.
На Востоке иначе. В одной из кабинок на виду были карточки: «Сообщите отзывы и пожелания о качестве наших уборных. Карточку можно послать без марки». Расчет простой. Вряд ли кто станет возиться с отзывом, но запомнит: это «Мобил» ко мне так внимателен… Мы хотели пошутить с «Мобилом». Но потом передумали посылать отзыв. Смех смехом, а чистоту в местах общественных встречаешь, увы, на дорогах не всех континентов.
В Америке примерно шесть миллионов километров автомобильных дорог. Мы проехали сущую малость. Но этот отрезок вполне подходящий, чтобы пополнить статистику происшествий. Однако грустный Христос на дорожном плакате: «Я о вас думаю!» о нашем «Торино» тоже, как видно, думал. Через тридцать дней мы встретили Юлю на том же месте, где расставались.
— Ребята, вернулись…
Слезы тут были к месту, и Юля их не скрывала.
В. Песков, Б. Стрельников. Фото авторов.
18 апреля 1973 г.
От Вашингтона до Вашингтона
(Земля за океаном)
На память о путешествии мы прочертили зеленый маршрут по нескольким картам. По этой причине сейчас, когда дело дошло до писаний, можно позволить роскошь: одну из карт использовать вроде скатерти. Стакан с крепким чаем стоит на ней в районе Великих озер. Листы бумаги лежат на самом большом из штатов — Техасе. Плошка с карандашами накрыла донышком штат Вашингтон. Не путайте два Вашингтона. Город Вашингтон и штат Вашингтон — это крайние точки Америки. Столица — это восток. А штат — это крайний северо-запад. Отсюда рукой подать до Камчатки…
Что же вспоминаешь сейчас, обращая мысленно карту в земные пространства. Повторимся: главное впечатление — необъятность этой страны. Кроме близких нашему сердцу родных просторов, на земле нет государства, где бы так же далеко друг от друга стояли границы востока и запада, юга и севера. Пространства земли, рельеф, климат на характер людей влияют очень заметно. Полетите из Одессы в Эстонию — вы поразитесь различию темперамента. Итальянскую говорливость сменит скандинавская сдержанность, почти холодность. Надо полагать, именно тут кроется «сходство в характерах русских и американцев», о котором очень охотно говорят те и другие. И каждая сторона находит, пожалуй, что-то лестное в этой похожести. Великий американец Уитмен прямо говорил, что сходство это — суть влияний пространств, которые надо обжить, принося жертвы и празднуя победы.
