Илья Игнатьев - Мишка Forever
- Ну да, ну да, - я просто как-то не сообразил. А можно я её достану?
- Доставай, чего же нельзя.
Мишка обнажает слегка изогнутый клинок, и восхищённо смотрит вдоль него на свет из окна.
- Как блестит! А она острая?
- Ну что ты, Мишка, совсем тупая. Шашки только во время войны точили. По специальному приказу. Даже у полиции шашки тупые были. А с этой дед не воевал, говорил, что на ней крови нет.
- Ого! Крови... - Мишка смотрит на меня во все свои серые глазищи. - А эта, вторая? Можно?
- Кавказская? Смотри, конечно.
Мишка осторожно убирает клинок в ножны и кладёт шашку в футляр. Вторая из дедовых шашек достаётся наружу.
- А эта другая, без скобы.
- Без дужки гарды, - поправляю я. - Это кавказского типа, не офицерского, почти такие же и у казаков были.
- "ЗА ХРАБРОСТЬ". Да уж! Это как?
- Ну вот так, за храбрость, - значит, за храбрость. Видишь маленький белый крестик на эфесе. Да нет, с другой стороны, слева. Да. Это Георгиевский Крест. А называется, - Золотое Георгиевское оружие. Такое за храбрость и давали.
- Она что, правда золотая?
- Позолоченная. А совсем давно, рукояти из настоящего золота делали к такому оружию, а так, - война ведь шла. Ты достань её из ножен, там на клинке ещё надпись есть.
"КАПИТАНУ АДЪЮТАНТУ 14го ГРУЗИНСКАГО П.
И. П. ТОКМАКОВУ. ГАЛИЦIЯ - 1915".
- Уже капитан, - уважительно говорит Мишка.
- Да, из Гвардии с повышением переводили. И вот адъютантом полка дед был, - видишь.
- Так он, что, - у белых был? - почему-то шёпотом спрашивает Мишка.
- Почему же у белых, - возражаю я. - Не все же офицеры белые были. Дед у наших был, с Будённым. И у Тухачевского они потом вместе с поляками дрались.
- Вот это да, с самим Будённым, надо же!
- Сам балдею! Я тебе потом ещё фотографии покажу, - ахнешь! А у деда ещё две шашки было, одна подарочная, от генерала Иссы Плиева, дед у него в кавкорпусе полком командовал. И на сорокалетие Красной Армии, юбилейная, от Верховного Совета. Он их обе в музей Армии передал.
- А эти?
- А эти нет, - просто отвечаю я. - Убери, я тебе ещё не всё показал.
Пока Мишка с неохотой убирает шашку и закрывает футляр, я разворачиваю жёсткий, как жесть, шёлк и достаю кинжал. И молча протягиваю его Мишке.
- Здоровый какой! И здесь тоже чего-то написано, на пластинке. "Красному доблестному командиру т. Илье Токмакову от рев. ком. Белой Церкви Киевской губ. 25 июня 1920г. Смерть белопольским панам!". Ну, у меня даже слов нет. Слушай, Ил-Илья, а почему ты говоришь, что никому это не показывал? Это ведь... Я бы знаешь, - я бы экскурсии водил! Это же такое дело, это ж история! А дед у тебя, выходит, герой!
Мишка воодушевлёно помахивает огромным кубачинским кинжалом в такт своим словам.
- Герой, - соглашаюсь я. - Настоящий Герой Советского Союза. В сорок четвёртом получил.
- А... а за что? - совсем уж тихим шёпотом спрашивает Мишка, а глаза у самого круглые, как мой будильник.
- Он всего с полуэскадроном три танка захватить умудрился, я потом как-нибудь расскажу, - обхохочешься. Я так смеялся, когда дед рассказывал, - аж соседи прибегали!
- А что тут смешного, это же подвиг. Надо же, три танка!
- Да уж больно смешно всё это у них получилось, по-дурацки как-то. Да дед-то и сам смеялся, знаешь как? Говорил, что это самый нелепый случай, который ему известен.
- А расскажи, Ил! - загорается Мишка.
- Потом как-нибудь, скоро кино начнётся, - Шерлок Холмс. А оставайся у меня, вместе посмотрим. Оставайся, Миш, правда!
- Ну, не знаю. Я не ужинал ещё, и вообще...
- Так у меня и поужинаешь! Давай?
- Да неудобно как-то. И мама твоя... - я вижу, что Мишке и самому хочется остаться со мной, а чего он мнётся тогда, - не пойму.
- Ну и что, - мама! Мама у меня, знаешь какая? Человек! В морской пехоте, правда, не служила...
Мишка смеётся и ерошит мне волосы. По-доброму, ласково так, я даже и не отстраняюсь.
- Ах ты Ил! Самолётик... Ладно, только я домой, по быстрому сбегаю, своих предупрежу, а то у нас с этим строго.
Я, проводив Мишку, смотрю на маму, она стоит в коридоре и сморит на меня.
- Ты чего, Илюшка, - улыбка прямо до ушей. Что, понравился тебе этот Миша?
- Понравился, по-моему. Он сейчас вернётся, дома отпросится и вернётся, мы кино вместе посмотрим. Можно, мам? И поужинаем.
- Можно, - мама удивлённо поднимает левую бровь, у меня у самого такая же привычка. - Надо же, - дома отпросится! Какой ответственный паренёк. Вот с кого пример бы брать тебе надо. А то Рыжков твой... Да нет, Илья, погоди. Вова очень милый мальчик, но я вас вдвоём оставлять просто боюсь. Не вернуться бы мне на пепелище, однажды. Пират бедный, - сколько он от вас натерпелся.
- Мама! - возмущаюсь я. - Мы его нырять учили! Морского котика хотели воспитать!
- Вот-вот! Его сейчас в ванную калачом не заманишь!
- Ну и нечего ему там делать. Скажи, а тебе Мишка понравился?
- Да. Но не это главное, а главное, сокровище, - чтобы он тебе понравился.
- А я ему?
- Не было ещё человека, которому ты бы не понравился. Ты же Илья Токмаков, забыл?
- Так-то оно так...
- Иди чайник ставь, я ветчины нарежу.
Пока мы с мамой возимся на кухне, возвращается Мишка. Он довольно мне подмигивает, - отпустили его дома, значит. У них с мамой сразу налаживается разговор. Я ем хлеб с шоколадным маслом, пью себе чай и слушаю. Мишка рассказывает моей маме о себе, о своей семье, о том, как они живут, - но я чувствую, что рассказывает он это всё, вообще-то для меня. Он так со мной знакомится. А мама говорит Мишке, что мне срочно требуется крепкая мужская рука. А то он, - это я, значит, - мало управляемый совсем делается. Кота с другом мучает. И с алгеброй до утра сидит.
- А у меня с алгеброй тоже... не очень того... - невесело вздыхает Мишка.
- А у меня ничего, четвёрку оторвал сегодня, и ничего я не до утра сидел, я способный, но не внимательный я, просто. Слушай, Миш, а ты плавать умеешь? Ты же говорил, что у вас там океан есть, да?
- Плаваю я хорошо! Вот только там, где мы жили купаться нельзя, - грязно очень. Там у нас база, - кораблей много военных, - ну и мазут там всякий, мусор там... А вот немного подальше, тоже Тихоокеанск, только у нас Шкотово-17, так вот, там бухта есть, вот там-то мы и купались всегда. Классно! Чисто и понырять даже можно, осторожно только надо. Там где знаешь можно нырять, - там кладбище.
- Как это, - кладбище? - удивляемся мы с мамой.
- Ну, так вот... Да вы что? Нет, не настоящее, конечно! Свалка там кораблей старых, вот с них мы и купались, - здорово!
- Здорово, - завистливо соглашаюсь я. - У нас на Урале такого нет.
- Ты из него и так не вылазишь всё лето, водоплавающее! - смеётся мама.
- А там ещё тигры есть, - вспоминает Мишка.
- Настоящие? Живые, да? А ты сам видел?
- Мне повезло, я их не видел, а вот слышать довелось.
- Как это, - не видел, и повезло? - удивляюсь я. - Почему это повезло?
- Да с тигром если встретишься, то это последняя встреча в твоей жизни будет! У нас там, на одной сопке свинарник был, там для части свиней держали, так туда один раз тигр приходил, обошлось, правда, - никого он не съел, походил просто вокруг, поорал, да и ушёл себе. Морячки закрылись, потом даже офицеру не сразу открыли, - так испугались. А после оказалось, что от рыка тигриного одна свинья со страху сдохла! Во как! Я же говорю, - сам один раз слышал, как тигр рычит, до сих пор мурашки по коже!
- Ничего себе! Да мам?
- Да уж, Илюшка, это тебе не Пират наш, - тигра ты бы с Вовой нырять не поучил!
- А чего же они испугались? - спрашиваю я Мишку, досадливо дёрнув плечом в ответ на мамину реплику. - Морячки эти? Взяли бы его, да из автомата!
- Так откуда ж у них автоматы, - в свинарнике! Да и то сказать, тигра увидишь, так про всякий автомат забудешь, на фиг. Ой, извините, - торопливо говорит Мишка моей маме.
Мама только спокойно улыбается Мишке. Вот так-то вот! А мне бы влетело... А потом Мишка рассказывает, как его старшая сестра Ольга в наш пединститут поступала. Мы с мамой смеёмся, а Мишка совсем разошёлся, - маме моей улыбается, мне подмигивает, - чувствую я, что настроение у него здоровское. И нравится мне, что у него такое настроение, и что совсем не грустный он сейчас. И нравится мне весь Мишка, весёлый и сильный, и что со мной он так вот, - ну, как с младшим братом, что ли... Не выпендривается, не ставит из себя чёрти что. А вообще-то, так даже старшие братья себя не ведут, - вон, у Славки, такая зараза брат! Только и слышно, - уйди из-под ног, гадёныш, да отстань, гадёныш... Не-е, - Мишка, всё-таки классный парень. Ну да, напугался я вчера до одури, - так ведь кто ж не напугался бы?! А сейчас мне даже хорошо с ним, даже рад я как-то, что мы с ним познакомились, - пусть хоть и так, как вчера...
- Илюшка! Шестой кусок! Лопнешь ведь, сокровище. Нельзя же столько сладкого.
- Я тоже сладкое люблю, - похоже, Мишка решил за меня заступиться, не заметил я что-то, чтобы он на шоколадное масло налегал.
