Владислав Баяц - Книга о бамбуке
Счастье, что моих открытий такого рода гораздо меньше, чем других, идущих на пользу людям. Итак, продолжим о…
Здесь рукопись обрывалась.
XVII
После чайной церемонии мне не нужно было спрашивать себя, догадывается ли роси о чем-то. Он все знал! Он знал, кто я! Давно ли? Да это и неважно. Роси был бы доволен более всего, если б я остался беспристрастен. Почти так и произошло. Я ничего не сказал, даже когда он меня похвалил. Но я понял — он видит меня насквозь. Я думал, что храню самую большую тайну в истории монастыря, а попался, как ребенок на мелкой краже.
Хорошо было то, что я уже не чувствовал себя беспомощным. Я ощущал под собой твердую почву, которая называлась уверенностью, или убеждением, или галькой на дне реки.
Что изменилось во мне, раз бедный Мено меня не узнал? Может быть, он сумел бы это сделать, если б заглянул в меня поглубже. Но зачем? В мертвого человека не смотрят. Или точнее — мертвый человек не нужен. Тем лучше.
Гуляя по саду, я помнил одно — размышление мешает достичь просветления. Передо мной еще лежал длинный путь освобождения из трясины прошлого. Я думаю, что роси извинял мою медлительность. Он знал, что бремя заблуждений, которое нес я, было во много раз тяжелее бремени других учеников. Поначалу я очень хотел переговорить с учителем, но потом передумал. Спрашивать роси, что такое просветление, было последней вещью, которую ученик смел себе позволить. Он мог получить в ответ слово «Му!», или удар по голове, или какое-нибудь невразумительное объяснение, которое его еще больше бы смутило и запутало. Такие ответы давались с целью напомнить излишне любопытным, что просветления не достигают, задавая вопросы. Самое главное — учитель знал кто я. Но по-прежнему относился ко мне так же, как и к любому другому ученику. Это меня устраивало, ибо прошлого больше не существовало.
Учитель! Отец!
XVIII
Сунг не мог избавиться от беспокойства, которое вызвала в нем рукопись Обуто Нисана. Его впечатление от прочитанного было неоднозначно. С одной стороны, Сунг был счастлив, обнаружив сведения о любимом растении, причем написанные рукой человека, который знал об этом больше всех, а с другой — бывший самурай испытывал стыд. Ведь Сунг был свидетелем зла, которое желал забыть.
Желание найти недостающие страницы текста Нисана и исследовать бамбук в Японии стало ясным и сильным искушением. Но мысль о возвращении в страну, из которой он был вынужден бежать, отвращала от этого желания.
Сунг забыл о своем «дежурном враче» Кики. Тот некоторое время наблюдал за Сунгом из угла комнаты, а когда терпению пришел конец, подобрался к нему сзади и без всякого предупреждения вскочил на спину. Каким образом Кики узнавал о плохом настроении господина, Сунгу было непонятно. Однако обезьянка постоянно требовала внимания к себе, когда господин погружался в невеселые мысли.
Сунг вернулся к повседневным делам.
Целый год прошел в тщательном наблюдении за жизнью сада. Ни одно изменение не оставалось незамеченным. Чиё постоянно заставала Сунга сидящим на корточках возле растений и с бескрайним терпением исследующим каждый новый стебель. Он сообщал ей только основные открытия, а о подробностях обещал рассказать позже. Чиё понимала его. Ее не беспокоило то, что она находится в неведении. Она продолжала вести хозяйство в доме и руководить мастерской переписчиков. Сунг присутствовал только при приеме заказа и завершении труда, проверяя чистоту работы и сноровку работников. Все остальное время он проводил в крохотной хижине, которая раньше служила чуланом для инструментов и из которой Сунг сделал свою маленькую мастерскую. В ней он лечил заболевшие растения, скрещивая их, изучал свойства различных видов бамбука, придумывал новые способы его употребления. В эту комнатку он не пускал никого.
Чиё стало очень любопытно, когда в дом Сунга начали заходить простые люди из села. Сунг также стал часто ходить в дома односельчан. Когда она спросила о причинах этих посещений, он лишь ответил:
— Отвечу, когда буду уверен в результате!
Через несколько месяцев он позвал Чиё в свою садовую хижину, усадил на скамью и торжественно начал, словно бы выступая перед толпой:
— Почтенная публика, сейчас я открою вам тайны растения, рядом с которым вы проводите всю свою тяжелую жизнь. Тайны, после которых вы забудете о своих несчастьях, уменьшите свои заботы и сможете веселиться, если захотите!
Чиё смотрела не него, не веря своим ушам. Сунг выглядел полностью изменившимся. Он сиял. Она засмеялась и захлопала в ладоши.
— Мне удалось открыть лечебные свойства нескольких видов бамбука! Я проверил их на наших селянах. Я доказал все благодаря их доверию ко мне. Когда они узнали от первого добровольца, чем я занимаюсь, то сами стали приходить, чтобы предложить свою помощь. Так вот, изучение лечебных свойств я начал с черного бамбука — куротику. Когда я был уже на полпути в своих изысканиях, ко мне пришел один старик и попросил, чтобы я попробовал ему помочь. Он мучился страшными болями в почках и после безуспешного лечения всем, чем можно, был готов, чтобы я испытал на нем свой бамбук. Он слышал, что я только пробую что-то сделать, но просил не бояться неудачи. Он знал, если я и не помогу ему, то хуже не сделаю.
Я нагрел свежесрезанный куротику и собрал жидкость, вытекшую из него. Старик пил ее под моим наблюдением и через несколько дней боли полностью прекратились. Можешь представить себе нашу радость! А затем праздник продолжился. А именно — своей внучке, у которой была лихорадка, старик также дал эту жидкость, без моего ведома, и ему удалось всего за день сбросить у нее жар! Когда от усталости и переохлаждения и я почувствовал признаки лихорадки, то попробовал лекарство на себе. В тот же день я вылечился, и даже ты не заметила, что у меня начиналась болезнь. После этого я просто боюсь предсказать, что на самом деле может значить бамбук для больных людей!
Я начал смешивать соки разных видов бамбука и после многих попыток научился лечить людей от простуды и астмы. Некоторые из этих жидкостей я пил, будучи абсолютно здоровым, и наслаждался ими как прекраснейшими прохладительными напитками.
Меня позвали в одну семью помочь маленькому ребенку: тот обгорел на солнце, и у него была сыпь по всему телу. Что я только не делал! Но мне никак не удавалось залечить эти язвочки. Пока я не понял, что это наружная болезнь и лечить ее надо тоже снаружи. После безуспешного прикладывания к коже коры разных видов бамбука я уже хотел отступиться, но случайно намазал ему часть кисти пеплом от бамбука, родственного черному. Через несколько часов сыпь исчезла с руки. На следующий день с ребенком все было в порядке.
Помимо невероятной эффективности лекарств, меня изумляло их почти мгновенное действие. Однако были случаи, когда лечение затягивалось. Несколько месяцев назад я начал лечить одного молодого человека, который признался мне, что любит свою жену, но ей никак не удается разбудить в нем мужскую силу. Я смешал жидкость, о которой я говорил и которую назвал «Табашир», с соком еще некоторых растений и давал ему эту смесь раз в два дня. Через два месяца он прибежал ко мне совершенно счастливый с благодарностью от своей стыдливой жены. Но это лекарство оказалось бесполезным в тех случаях, когда у людей в отношениях с женами все в порядке, но детей нет. Боюсь, с этим справиться будет труднее. Здесь силы этого чудесного растения недостаточно!
Закончив, Сунг опустился на скамью рядом с Чиё. Разволновавшись, он не заметил ее загадочного взгляда. Взяв Сунга за руку, девушка нежно поцеловала его в щеку, и Сунг, захваченный врасплох, покраснел.
XIX
Мы просидели несколько часов на берегу ручья, спускавшегося в монастырский двор. Рёкаи долго боролся с искушением прервать молчание. Наконец он задал вопрос:
— Случалось ли тебе когда-нибудь чувствовать в себе поступки кого-то, кто не является тобой?
И, не дожидаясь ответа, добавил:
— Я имею в виду поступки, которые ощущаешь своими, о которых уверен, что именно ты, и никто другой их совершил. А потом однажды Он от тебя слегка отделяется (или ты от Него), и тогда ты видишь, что на самом деле это не ты. Словно кто-то в тебя прокрался, притаился там, признав тебя собой. И порой, не удержавшись, он делает что-нибудь по-своему. А ты его, потерявшего осторожность, захватываешь с поличным. Понимаешь?
Понимаю ли я? Рёкаи попал в точку. С тех пор как я пришел в Дабу-дзи, каждые несколько дней со мной происходило именно то, что мой новый собеседник только что описал. Это никак не было связано с моей новой жизнью, а лишь с прошлым. Совпадение с кем-то внутри меня самого было единственным соединением с этим прошлым. Мне казалось даже, что Он принадлежал к числу моих врагов. Но Он мне нравился. Он знал мои самые тайные мысли.
