Алекс Шталь - Ваше дело
Я лихорадочно соображал, к кому из своих знакомых я могу обратиться, чтобы наверняка помочь Андрею. В каких только сферах не работают теперь мои бывшие ученики! И чем только они не занимаются в свободное от основной деятельности время.
Однажды, встретив своего бывшего студента на улице, я был приглашён им в какой-то жуткий подвал в самом центре Москвы, оборудованный и оформленный как самый настоящий бункер Гитлера!
Орлы, свастики, черепа… Официантки, вымуштрованные, как девочки-связистки из Люфтваффе. Короче, полный комплект.
Вход туда был возможен только по клубной карте, но меня не только запросто пропустили, а ещё и чуть ли не насильно повесили на грудь жуткого вида бейдж, из которого я узнал, что являюсь почётным гостем.
Через несколько минут у меня полностью исчезли все сомнения относительно того, где я нахожусь и кто сидит со мной за одним столом. Ребята гремели фашистскими наградами, как рыцари латами, а произносимые тосты, как мне показалось, я слышал в фильме «Семнадцать мгновений весны». Но происходило это всё вполне культурно.
Прихлёбывая на удивление вкусное пиво из черепоподобной кружки, я поинтересовался у пригласившего меня в этот бар знакомого:
– Макс, а из какого материала сделаны эти хипповые кружки?
Осушив одним махом добрые пятьсот грамм, Макс ответил:
– Ха! Это не кружки в виде черепов, между прочим… Это детские черепа, приспособленные под кружки. Была, если помните, одна скандальная история в одной детской больнице…
Увидев, как округлились мои глаза, Макс успокоил меня:
– Не, не, не!.. Никакой мокрухи не было!.. Просто, что касалось бесхозных трупиков… ну, кое-что уходило налево… Но ведь клёво получилось! Даже вы, проф, обратили внимание!
Весь следующий час я заказывал что угодно, только не пиво… Тем более, что пиво я, в общем-то, не люблю.
Вспомнив сейчас этого парня и его банду на мотоциклах, я сразу же отклонил его кандидатуру, как помощника в этой детективной истории. Макс сам рассказывал, что в их несколько националистической организации половина членов наверняка завербована МВДешниками, а то и ФСБешниками.
Организация только кажется серьёзной и крепкой, а на самом деле, даже трудно сказать, кто и куда стучит.
Нет, здесь Андрею не помогут. А вот «засыпаться» можно запросто. Да и не люблю я всех этих… не наигравшихся в детстве в зондер команды ребят. Здесь должен быть надёжный человек, который не шарахается от своих клубных знакомых на улице.
К знакомым, работающим в милиции, тоже, вроде не пойдёшь… Ещё быстрее заметут, чем с этими ряжеными фашиками вляпаешься.
Что делать-то?! Куда мне теперь этого паренька девать-то?
Мой солдатик, между тем, стал понемногу успокаиваться. Глядя на него, я тоже, хотя бы на время, решил отдохнуть от терзавших меня мыслей и сосредоточился на ужине.
Теперь наше молчание нарушил Андрей.
– Можно полюбопытствовать?
– Пожалуйста. И, это – ешь, давай. А то, вон сколько всего ты ещё не пробовал.
– Спасибо! Я вот что хотел спросить, там у вас шкаф, – он показал в сторону комнаты. – Это ведь Ди-Ви-Ди, если я не ошибся?
– Не ошибся. Там в основном кино, но есть и документальная хроника и концерты разных групп, а также научно-популярные фильмы.
– Много их у вас! Но книг, всё-таки, больше. Ну да, вы же историк.
– Ты знаешь, книги для историка иногда больше помеха, чем источник информации. Каждый писатель искажает действительность на свой лад, а мне нужны факты. За то время, что я живу, я наблюдал столько резких поворотов истории! Столько всего произошло и случилось! Но в книгах и фильмах всё показано с точки зрения, выгодной для того времени. Выгодной, я бы сказал, в кавычках. Но изменить-то уже ничего нельзя! Люди смотрят фильмы, читают книги, и у них складывается представление, запрограммированное создателями тех «шедевров» мировой классики, которые, всего-навсего, показали своё видение затронутой ими проблемы.
– Да, знаю. У нас в классе один чудик утверждал, что фильм «Турецкий гамбит» основан на исторических фактах.
– Да ты что! Серьёзно?!
– Совершенно серьёзно. Да, такая путаница сейчас повсеместно встречается. Вы что, не знали?
– Обалдеть! В таком случае, вся моя работа никому не нужна. Кроме меня конечно. Я же зарплату должен как-то отрабатывать.
– Вы, я смотрю, пессимист. Из-за какого-то двоечника, который не только историю не знает, а за свою жизнь не прочитал ни одной книги, уже на свою работу смотрите, как на никому, кроме вас, не нужное занятие.
– Да нет, что ты! Просто, когда каждый день сталкиваешься с таким дремучим невежеством, а пользы от своей работы не замечаешь, начинаешь подумывать, а кому это всё на фиг нужно!? Ведь, профессию выбираешь – как женщину! Чтобы любимая была и не бесплодная. Эх, да что там говорить, у нас ведь с тобой такая огромная разница в возрасте. Тебе сколько?
– Двадцать. А какое это…
Из комнаты донесся звук колокольчика, коротенькая мелодия из нескольких нот. Мы оба замерли с каменными лицами, настолько неожиданным был этот звук.
– Это почта, – с облегчением выдохнув, и как можно спокойнее сказал я.
– Какая почта? – спросил Андрей, и по его голосу я догадался, что парень не на шутку перепугался. Да я и сам, если честно, разве что стол с перепугу не опрокинул.
– Электронная почта. Скорее всего, это моя жена.
– Ваша жена?.. Пришла?!.. – он даже привстал. Одна рука вцепилась в скатерть, другая – нервно сжимает полу свитера.
– Да нет же! Это компьютер. Ну, почта! Интернет! Программа почтовая так оповещает о новом письме… Понял?
– Теперь понял. Извините. Просто, я никак не могу привыкнуть к своему положению. Привыкнуть к тому, что меня могут в любой момент забрать и посадить. Это всё так неожиданно случилось… Ну, может, конечно, и есть люди, которые готовы к тому, что им придётся скрываться… Готовые натворить что-то. Да, наверняка есть. Вся эта уголовная романтика не на голом же месте выросла! Но ко мне это не имеет никакого отношения! Я к этому не готов. И не хочу быть готовым к этому. – Всё время, пока говорил, он смотрел в сторону комнаты, в сторону источника звука, который нас испугал, и теперь, повернувшись ко мне и посмотрев в глаза, спросил, – вы мне верите?
– Если бы я тебе не верил, мы бы с тобой тут не сидели. Тебе не кажется?
– Простите! – и немного подумав, вдруг, говорит, – а как это вы сделали? Ну, я имею в виду ваш фокус с ружьём!
– Какой ещё фокус? – спрашиваю я его, а сам уже жалеть начинаю, что в «веришь – не веришь» играть вздумал с человеком, которого ищут до зубов вооружённые представители власти. Быстро я забыл, кто со мной за одним столом сидит. И обвиняется он, сами знаете, не в том, что по чужим огородам шнырял.
– Ну, ведь вы же на улице, когда с этой женщиной разговаривали, у вас же ружья не было! А как только вы в дом вошли, я же потихоньку стал по лестнице спускаться, а вы уже с ружьём!
– А, вот ты о чём! Да нет здесь никакого фокуса!
Сказать, или не сказать ему? Я, как мог, тянул время, надеясь, что он, потеряв интерес, сменит тему сам. Но парень продолжая что-то жевать, смотрел на меня, явно ожидая ответа.
– Там, в прихожей оно, в углу стоит, – сказал я таким тоном, каким обычно говорят: «Подумаешь – фигня, какая».
Смотрю, парень не понимает.
– Ружьё стоит в углу, а не видно его потому, что прикрыто оно шинелью, которая там же на крючке висит. А на полу, под шинелью, стоят сапоги. Вот ружья и не видно!
Заканчивая фразу, я уже начинал немного нервничать. Поэтому, чтобы успокоиться самому и заодно успокоить его любопытство, спросил:
– А что это тебя ружьё так заинтересовало? Я же, вроде, больше тебя на мушке не держу?!
– Извините. Просто так неожиданно появилось ружьё! А потом – бац, и снова пропало. Вы не думайте, я просто загадок не люблю. Они же все обманом пропитаны! Все загадки – это тесты на возможность «объегорить» собеседника.
– Ты так думаешь? – обрадовался я, что тема ружья себя исчерпала.
– Ну конечно же! Люди тестируют друг друга, как бы… Ну короче, кто лох – кто не лох. А выглядит всё, как игра. А на самом деле большинство загадок нечестные.
– Слушай, а ведь действительно, половина загадок, которые мне известны – нечестные! Обалдеть! Никогда об этом не задумывался!
– А вы, часом, ничего такого не подумали… Ну, что я вдруг про ружьё спросил?
– Всё нормально, Андрей! Чай пить будешь?
При слове «чай», он заметно оживился. Как будто это было кодовое слово, переключающее его в другой режим восприятия.
– А? Да, конечно! Только я пью очень крепкий и очень сладкий чай.
– Чифиришь помаленьку? – спросил я, заговорщицки подмигнув.
– Да нет, какой там чифирь! Пристрастился я, конечно, к чаю не на шутку, но чифирить мне не понравилось.
