Роман Волков - Клеймо Чернобога
— Вот она, моя девочка, — Костя с первого раза нажал кнопку сигнализационного брелока, сел за руль и на нейтральной скорости скатился с парковки.
— Куда едем? — Катрин села впереди рядом с Костей и низко наклонялась, чтобы пощелкать кнопки магнитолы, оголив загорелую грудь,
— Кировский район, — отозвалась с заднего сиденья возившаяся с Лехой Мирабель.
— Не близко, — Костя на секунду подумал, не вернуться ли ему вместе с Катрин домой. Но тут она так ласково на него посмотрела, что он был готов ехать во все спальные районы сразу, уже только оттого, что их название произошло от слова «спать».
Они довольно быстро попали на Московский проспект, пролетели его с ветерком, углубились в Ленинский, и, следуя указаниям Мирабель, сворачивали на те улицы, названия которых Костя даже не знал. Наконец она попросила их притормозить около круглосуточного супермаркета.
— Ну что, ребята, девушек вином будете угощать? Вина французского, красного полусладкого — нам, водки — вам, нам — фрукты, вам — мясо, ну, что я объясняю? Что, первый раз девочек катаете, что ли?
Леха с Костей вышли из машины, и направились в универсам. Несмотря на полночь, в магазине было много народу. Они взяли тележку, загрузились, подкатили к кассе, и, позвякивая бутылками, выложили свои покупки на резиновую ленту транспортера. Расплатившись, уложили еду и бутылки в два больших пакета, и уже подошли к выходу, как Костя вспомнил, что забыл купить сигареты.
— Да забей, у ларька тормознем, — Леха уже становился вялым и сонным.
— Чего триста раз тормозить, подожди, я быстро.
Костя снова прошел через входной турникет, направился прямо к кассе и попросил кассира продать ему две пачки «Парламента». Женщина-кассир пристально посмотрела на Костю, вытащила из вертикальной витрины сигареты, пробила, и медленно спросила:
— А что в пакетике?
— Ой, да это я только что оплатил вон в той кассе! Просто сигареты забыл купить, вот и вернулся. Я только что с другом все оплатил. Вон он стоит. — Костя кивнул в сторону покачивающейся фигуры.
— Покажите чек.
— А там кассирша, по-моему, в пакет его положила. Или в урну что ли?
— Покажите этот чек, а то мне придется вызвать охрану.
— Да сейчас покажу, — Костя начал выкладывать в огороженный вольер для оплаченных продуктов содержимое своего пакета. Чека нигде не было. — Значит, он у друга, мы вместе покупали, — Леха, Леха, иди сюда!
Но Леха его не слышал. В нос вдруг поплыл невесть откуда здесь взявшийся запах бензина, желудок сжался до размеров кулака, и пища, обильно сдобренная абсентом, не успевшим впитаться в кровь, устремилась ко рту. Парень выбежал на улицу и встал под навес для тележек, рухнул на четвереньки, и его начало рвать.
Катрин и Мирабель уже ехали в такси к центру и пересчитывали деньги, вытянутые у Лехи в машине.
— Как много! Ты что, все у него взяла?
— Нет, что я — дура? Чуть больше половины. Клуб «Абсент» — недешевое удовольствие, знаете ли. И хачи пусть сегодня отдыхают! И волки сыты, и овцы сыты! А Мокшан сам пусть этого козленка ловит!
Девушки смеялись, и предвкушали праздник: они собрались отметить так легко завоеванную победу в маленьком плавучем ресторане.
Костя тем временем уже сидел в комнатушке начальника охраны. Хмель от ужаса холодными волнами отходил от разума.
— Обычно администрация идет навстречу, и предлагает недобросовестным покупателям оплатить украденное в трехкратном размере. В противном случае мы вызываем милицию и они заводят дело по статье «Кража». — Говорил крепкий мужчина с седоватыми усами и бэджем «ЧОП «Гладиатор». Старцев Григорий Сергеевич».
— У меня на улице друг, у него деньги и чек. Я же вам говорил, Григорий Сергеевич.
— Вашего друга уже ищут. Если все обстоит так, как вы говорите, мы вас отпустим, всего лишь порекомендуем быть внимательнее. А пока ответьте на несколько вопросов, мне нужно заполнить протокол.
— Какой протокол, я пока еще не в милиции! Я хочу позвонить маме, она работает в администрации! Приедет и вам тут все разнесет, — Костя почувствовал, что может разреветься.
— Молодой человек, я полагаю, что милицию мне следует вызвать сейчас, и когда вы окажетесь в обезьяннике, посмотрим, кому чего разнесут.
В это время Леха вылез из укрытия, шатаясь как на палубе при качке, дошел до Костиной машины, рухнул на заднее сиденье, горьким ртом произнес: «Поехали, братва», и уснул. Под его храп из машины выдрали магнитолу, сняли резину, дворники, зеркала, меховые накидки с передних сидений, вытащили из моторного отсека аккумулятор, из багажника трос, запаску, ящик с инструментами и пожелали Лехе спокойной ночи.
Охранник рассматривал вещественные доказательства, и думал, следует ли в поисках чека рыться в пакете, покрытым зловонной рвотой. Он зашел в магазин, поднялся в кабинет начальника охраны и в ответ на умоляющий и полный надежды взгляд Кости, буркнул: «Там никого нет», — и вернулся на свой пост.
— Это какая-то ошибка! Я имею право сделать звонок! Вы… не имеете права!
Начальник охраны начал злиться. Он, бывший опер отдела по борьбе с незаконным оборотом наркотиков, ушедший из Конторы «за правду», ненавидел таких маменькиных сынков, которые считают, что им все дозволено: красть, ширяться, убивать, насиловать. Все они потом только и могут гундосить: дайте я позвоню, мама приедет!
Костя, увидев как усач в черной форме замешкался, ошибочно принял это за испуг и решил ковать железо, пока оно горячо. Он вскочил со стула и завопил:
— Дайте мне позвонить!
Начальник охраны мгновенно ударил его поддых. Костя даже не подозревал, что такое может случиться, скрючился и грохнулся мимо стула на пол. В голову сверкнула мысль: сейчас изобьет до смерти. Старцев же аккуратно поднял парня и плюхнул его на жесткое сиденье. Вспомнились молодые годы, беседа потекла в привычном русле.
— Что ж ты, Костенька, на пол-то упал? Нехорошо. Ну, понимаю, выпимши, так поосторожнее как-нибудь надо. Попочкой-то не крути. Вот, так, аккуратно. Ну что, продолжаем разговор?
Костя задыхался. Из глаз текли слезы. Очень хотелось в туалет.
— Пожалуйста, не бейте меня…
— Да кто ж тебя бил? Сам упал, понял? Итак, Костенька, на трёху упер, червонец верни и гуляй на все четыре стороны. Все вещи из карманов на стол! Быстро!
По-девчачьи с завываниями всхлипывая, Костя извлек из карманов бумажник, телефон-раскладушку, платочек, футляр с ключами, смятую пачку с последними сигаретами, зажигалку Zippo и кожаный блокнотик. Старцев брезгливо расшвырял ненужные предметы и вытряс из бумажника деньги. Получилось приблизительно две тысячи рублей, сто пятьдесят долларов, и ворох смятых десяток, полтинников и мелочи. Прикинув в уме, начальник охраны, подсчитал, что до требуемой суммы штрафа денег не хватает.
— Ну что, Костенька, на нары? Или под нары? — Он взял телефон, и, набрав «02», сказал: — Супермаркет «Седьмое небо». Начальник охраны Старцев. Мною задержан преступник, совершивший кражу. — Затем он сказал адрес универмага. Тут Костя обхватил голову и заревел.
Мама успела-таки раньше милиции. Хотя в тот момент, когда плачущий Костя звонил ей на мобильный, была на другом конце города, а до отделения милиции можно было дойти пешком за десять минут. Первым сюрпризом для Галины Геннадьевны стала ее любимая машина, стоявшая у магазина растерзанная, наполненная стойким запахом перегара и Костиным другом в бессознательном состоянии. Она быстро проглотила шок, собралась, и вошла в магазин зло и уверенно. Оглядываясь в поисках того, кто мог бы ей показать, где кабинет администратора, в углу, на возвышении, она увидела клетку со стулом внутри, на которой висел большой плакат с текстом: «Вор ждет милицию». В клетке на стуле сидел ее Костя, закрыв лицо руками.
Всю обратную дорогу в такси Костя проревел, уткнувшись в мамино плечо. Обслюнявил ей любимую голубую блузку с вышивкой «ришелье», помял пиджак. Так было хорошо ему оттого, что прислонился к ее большой груди, обнял, почувствовал поддержку и защиту. Галина Геннадьевна ела шоколадные батончики и сосредоточенно думала, как рассказать о произошедшем мужу. Пока он знал только о том, что все завершилось благополучно — без ненужных подробностей. С присущим ей организаторским талантом Галина Геннадьевна вызвала эвакуатор для своей машины, растрясла Леху, посадила в такси и договорилась с водителем о его транспортировке. До этого она в жесткой форме посоветовала начальнику охраны не ссориться с городской администрацией, потребовала восстановить кассовый чек по времени покупки, а в ожидании вызванного такси, прошла и купила у них несколько шоколадок.
Она смотрела в окно несущейся по ночному городу машины и раздумывала над судьбой сына. Не готов он к выходу во взрослую жизнь — слишком наивен, эмоционален, легко поддается влиянию. Мальчику был бы нужен хороший пример настоящего мужского поведения рядом, а не кабинетного протирания английского сукна. Жаль, он мало общался со свекром — настоящим боевым полковником. «Бедный мальчик», — она поглаживала сына влажным от пота, слипшимся волосам и вспоминала, первые дни его жизни, когда все вокруг восхищались его темными, пуховыми волосиками и прочили ему шикарную шевелюру — в маму. Вспомнила, как он маленьким заболел ангиной, оттого что в середине осени муж, пока она была на работе, открыл в доме все окна — он писал кандидатскую диссертацию, и надеялся, что свежий воздух принесет ему свежих мыслей, а про Костю не подумал. Тогда она сына фактически спасла. Честно говоря, она готова делать это всю оставшуюся жизнь, бесконечно. И в самой глубине души даже немножко рада, что он такой недотепа. И что он по-прежнему так в ней нуждается.
