Лебедев Andrew - New-Пигмалионъ
– Как работать? Кем?
– Тамадой, а вернее – помощницей тамады.
Дюрыгин сделал многозначительную паузу.
– Дело в том, что Абрам Моисеевич уже не молод и доцентом на кафедре уже давно не работает. У него теперь свой скромный бизнес, что-то вроде кооператива или маленького "о-о-о" или "че-пэ" под названием "Ваш праздник". Абрам Моисеевич организует свадебные торжества, сам работая тамадой, а два его сына – Лева и Юра работают там же свадебными фотографом и диск-жокеем, полный комплект.
– А я? – спросила Агаша.
– А ты десять свадеб будешь работать с Абрамом Моисеевичем, я уже договорился с ним и даже заплатил ему…
– Заплатили? – удивилась Агаша, – а я думала, что если я буду работать, то мне заплатят – Ты будешь учиться, ты будешь брать уроки, как говорить в микрофон, как держаться перед публикой, как расслабить плечи и не ходить аршин проглотивши или наоборот, сгорбившись, как старушка, научишься разминать губы, язык и гортань…
– А это зачем еще? – настороженно удивилась Агаша.
– Глупая, ты думаешь, что ты можешь отчетливо и красиво говорить, как говорят артисты? Ты ошибаешься. Это достигается только путем упражнений, которые тебе и покажет Абрам Моисеевич.
– Как скажете, дяденька, все сделаю.
– Вот и ладушки…
***Первая свадьба была в кафе-стекляшке на улице Водянова.
По убогости заведения Агаша и без разъяснений поняла, что жениться здесь будут не дети банкиров и не дети депутатов Государственной Думы.
– Мы работаем для простых москвичей, деточка, – говорил Абрам Моисеевич, напутствуя Агашу, – мы и денег меньше берем за работу, чем скажем Трахтенбергер или Хазанович, но зато и хамства встречаем меньше.
– А эти тоже тамадами на свадьбах работают?
– А как же, деточка, еще как работают, только там ставки в сто раз выше чем у нас, – отвечал Абрам Моисеевич, – популярный ведущий вроде Пертосьяна за три часа работы тамадой где-нибудь в ресторане Прага на Арбате возьмет пять тысяч долларов в конверте – отдай и не греши.
– Кто же такие деньги платит? – удивилась Агаша.
– Конечно же не наши клиенты, не рабочие и не крестьяне, но ведь и у министров и у крупных банкиров тоже детки имеются, и для них ведь тоже свадьбы надо играть, правда ведь?
Абрам Моисеевич сперва Агаше не понравился.
Старый уже и совсем седой.
И какой-то при этом даже не то что старый, а старомодный, такой, каких теперь нет нигде.
– Вы, деточка, смотрите как я буду разминать губы и готовить рот к правильной артикуляции, глядите и запоминайте…
И Абрам Моисеевич так смешно вдруг запел на все лады. А потом принялся говорить обычные скороговорки, которые называл не скороговорками, а чистоговорками.
"Карл у Клары украл кораллы" или
"На дворе трава, а на траве дрова"
Смешной!
Но Абрам Моисеевич относился к этим упражнениям безо всяких насмешек.
– Нука, деточка, быстро давай, говори, – "корабли лавировали, лавировали, да не вылавировали" Помучил немного Агашу, заставив ее похихикать, что она, маленькая что ли?
Но тут гости приехали, и Абрам Моисеевич начал работу.
Агаша только дивилась ловкости и бодрости этого немолодого уже человека.
Он подчинил своей воле более полусотни разношерстных и уже нетрезвых гостей и родственников, образовал из них коридор, выдал всем по горсти припасенной им мелочи и рисовых зерен, в конце коридора поставил родителей жениха и невесты, сунув им в руки поднос с хлебом и солонкой…
Спектакль, называемый свадьбой – начинался, и Абрам Моисеевич был в нем и главным режиссером-постановщиком и главным актером, игравшим заглавную роль.
Агаше только оставалось стоять сбоку, рядом с аппаратурой диск-жокея, и наблюдать.
Вот приехали жених с невестой, вот вошли, и Абрам Моисеевич принялся рассказывать молодым о старых московских обычаях величания.
Жениха в черном костюме, в котором разве что только в гроб, и невесту в длинном до полу криналине – протащили сквозь строй, обсыпав их мелочью и рисом. Потом под руководством того же Абрама Моисеевича родители принялись напутствовать молодых и подсовывать, подпихивать им черствый круглый каравай с солью, дабы они кусали от него и солили друг-дружке…
– Нам с тобой потом можно будет покушать там с краю, – шепнул Юра – диск-жокей.
Но Агаше дядя Валера – Валерий Максимович Дюрыгин – не велел "Шуры-муры" на свадьбах крутить и особенно пить-закусывать, дядя Валера велел учиться сценическому мастерству.
И уже к середине свадьбы, Агаша вдруг поняла, что и действительно, свадебное торжество мало чем отличается от телевизионного шоу, и работа тамады – это почти что та же работа, что и работа ведущего.
Эффект подобия усиливался еще и присутствием другого сына Абрама Моисеевича – Левы, который снимал свадьбу на большую камеру Вэ-Ха-Эс, такую большую, какие раньше Агаша видала на телевидении.
В середине торжества, когда уже и первый танец жениха с невестой станцевали, и тещин танец тоже, да и указы о присвоении жениху и невесте званий мужа и жены тоже зачитали, когда полсотни пьяных гостей и родственников уже сами могли веселиться без понукания тамады, Абрам Моисеевич сказал Агаше – к следующему разу подготовь один эпизод, чтобы меня подменить. Помнишь, заметила, как я провел конкурс на знание женихом и невестой супружеских обязанностей? Вот, в следующую свадьбу завтра проведешь этот конкурс вместо меня…
***И отныне, так было теперь каждый день, вернее каждый вечер.
Из своего кафе Агаша уволилась, взяла там расчет.
Денег на первое время дал ей дядя Валера.
Сказал, что это аванс, который он вычтет потом из ее зарплаты ведущей телешоу.
А Абрам Моисеевич просто тиранил ее.
С каждым новым вечером, с каждой новой свадьбой она брала на себя все больше и больше эпизодов, проводя уже и конкурсы на лучшего дарителя подарков любимому тестю и на лучшего чтеца дифирамбов любимой теще, конкурсы на кормление голодного мужа и на раздевание заскучавшей супруги… Чего только не придумывал изобретательный Абрам Моисеевич! Уже половину свадебного торжества проводила она, а Абрам Моисеевич только стегал ее жесткой указкой по спине и ниже спины, – не горбись, я тебе говорю, не горбись, плечи расправь, сделай их расслабленными, как у цыганки, которой вся её жизнь по барабану…
Если она плохо говорила, торопилась, зашептывала или заплевывала микрофон, Абрам Моисеевич нещадно стегал ее указкой по попе.
– Я перед Валерием Максимовичем за тебя краснеть не собираюсь, я тебя выучу, как держаться, а ну кА говори в микрофон, "Карл у Клары украл кораллы"! говори, я тебе сказал!
А потом Абрам Моисеевич заставлял ее еще и петь и даже танцевать.
– На следующую свадьбу подготовим с тобой номер, будем петь романс на два голоса, – сказал Абрам Моисеевич, – а не то пожалуюсь Валерию Максимовичу и скажу, что тебя и близко нельзя к телевидению подпускать…
Разучивали с ним романс.
"Гори-гори, моя звезда".
Абрам Моисеевич подыгрывал на старомодной семиструнной гитаре и пел очень хорошо.
Так хорошо, что его можно было бы даже в новогоднем огоньке по телевизору показывать.
– Я, Агашенька, этот романс на вступительном экзамене в театральном училище пел, сорок пять лет назад это было, представь себе…
Каждый вечер к Агаше клеились подвыпившие гости – некоторые при этом даже не стесняясь своих присутствующих здесь же жен.
– А это признание твоих красоты и талантов, – говорил ей Абрам Моисеевич, и тут же хвастался, – мне вот под семьдесят, а я порою молоденьких девушек, подружек невесты отсюда со свадеб к себе на квартирку вожу, так вот! И это благодаря моему артистизму.
***– Ну как, студентка, учишься? – звонил дядя Валера.
– Учусь, – отвечала Агаша.
– Ну, учись, скоро на телевидение поедем, пробоваться.
3.
– Да ты с ума сошел, какая это идея, – воскликнул главный, – это же черт и что, а не идея…
– А ты думал, – весело подмигнул главному Дюрыгин, – ни у одного канала такого шоу нет и не будет… И главное, и главное Вальберс здесь не нужна…
– Валера, народ смотрит на звезд, это необходимая компонента – Миша, иногда одна из компонент может быть такой сильной, что иными можно пренебречь – Ну, например? – спросил Михаил Викторович Они сидели в офисе главного на одиннадцатом этаже.
Отсюда открывался красивый вид на пруд и на церковь на берегу пруда.
– Например? А например, если у машины очень мощный мотор. А мотор это необходимая составляющая компонента, без которой автомобиль не является автомобилем, то в угоду супер-мощному мотору можно избавиться, можно пожертвовать кузовом, хотя кузов тоже является необходимой и формирующей составляющей. И вот, оставив мотор, шасси и колеса, мы получаем гоночный болид.
И заметь, без кузова.
– Ну, красиво сказал, но не убедил.
