Дуровъ - Все схвачено
А Полковник так не думал.
– Отмычку вы обронили, это я услышал. А ключ? Тоже обронили?
– Ей-богу не помню, – честно ответил Легат. – Не исключаю, что не обронили. Не исключаю, в скважине оставили. Мы, когда дверь отперли, так прямо и ломанулись в тоннель. Сами представьте: есть тайна, а мы ее открыли! Буратино, если помните, как золотой ключик нашел, так сразу же дверку за нарисованным очагом отпер…
– Слушайте, гражданин… как вас звать, кстати?
– Легат, – сообщил Легат.
– Слушайте, гражданин Легат, – Полковник начал слегка повышать тон, – если вы не вспомните, где оставили ключ, вам будет очень скверно. И вашим товарищам будет очень скверно. Я не угрожаю. Я просто говорю, что будет. Потому что мне наплевать на ваше появление в тоннеле. Но мне не наплевать на то, что в тоннеле в принципе смогли появиться какие-то идиоты-туристы, которые к тому же радеют за правильное использование недр. Я, и только я, отвечаю за тоннель и за все, что в нем может или не может произойти. И говорю это открыто, потому что ни пути назад у вас нет, ни просто выхода. Пока нет. Так вот, гражданин Легат, или вы сотрудничаете со мной, или я из вас и из ваших друзей сделаю фаршмак… Ясно или повторить?
– Ясно, – быстро сказал Легат.
Он не хотел, чтоб из него делали фаршмак. Он понимал, что это больно, и скорее всего безысходно.
– Позовите Бура, – попросил он. – Такой большой… На минутку.
Полковник снял трубку связи с приемной, приказал:
– Пусть зайдет самый большой из тех двоих.
Бур вошел и встал у двери. Даже в весьма просторном кабинете Полковника он выглядел очень солидно. Статуя Командора.
– Бур, ты ключ от дверей в тоннель куда дел? – стараясь как можно более обыденно, спросил Легат.
– Никуда не дел, – сказал малословный Бур. – Вот он.
И вынул из кармана, позвенел ключиком-брелочком в воздухе.
– Дай-ка мне, – сказал Легат. Взял. – Спасибо. Свободен пока. И не дергайтесь, ребята, все под контролем.
Под чьим – не объяснил.
Бур молча вышел, а Легат, привстав со стула, аккуратно положил ключ перед Полковником. Спросил вежливо:
– Можно я куртку сниму? Жара у вас…
Полковник согласно кивнул, не глядя на Легата, он крутил ключ и брелок, даже складную лупу из ящика стола вынул: чтоб, значит, все царапинки досконально изучить.
Легат куртку снял, остался в свитере. Разрешения снять теплые штаны не высказал, хоть в них тоже было жарко. Но не сидеть же на допросе в трусах!
Так и молчали. Тихий ангел летал по кабинету, не тушуясь.
Наконец, Полковник закончил исследование ключа и – вот сюрприз! – улыбнулся.
– Тот самый… – и снял улыбку, продолжил допрос: – Когда вы видели Гумбольдта в последний раз?
– Я его вообще не видел, – честно сказал Легат. – Я о нем слышал от некоторых моих знакомых. Как давних, так и случайных. Один из последних, кстати, этот ключик мне и отдал.
– Имя случайного знакомого? Внешность? Приметы?
– Да не помню я! – включая раздражение, вполне, кстати, уместное, начал тянуть кота за хвост.
Иными словами, для слабо образованных: тянуть время.
Откуда он мог знать имя-отчество-фамилию человека, передавшего ему этот ключ? Оса не называла… Хотя нет, назвала: Раб. Плохое имя. Или вовсе не имя, а кличка, nickname. Скорее – так. Люди, получившие когда-то плохое имя, скрывают его и рано или поздно меняют. С именем Раб долго не проживешь: загнобят. А менять – дозволено, если ты – человек добропорядочный, не вор, не убийца, не мошенник и прочее. Раб назвался Рабом, а внешне – нормальный человек, нормально выглядит, нормально говорит, одет нормально, пижонски даже…
И назвал-то он себя не Рабом, а Рабом Ее Высочества, то есть Осы! Точно – кличка! Значит, можно сказать. Но не все.
– Раб, вот как он себя назвал.
– Раб? Точно запомнили?
– Было нетрудно.
– Когда это случилось?
– Будете смеяться, вчера.
– Не буду. Как он выглядел?
– Нормальный мужик. Моих лет или чуть старше. Хорошо одет, элегантно. Вежливый.
– Где вы встретились?
– На Главной Площади.
– Он сам вам назначил место встречи?
– Сам. Тем более что оно – в двух шагах от Службы.
– Какой?
– Моей. Я говорил, если не запамятовали.
– Не запамятовал. Почему он отдал ключ именно вам?
– Не знаю. Честно – не знаю.
– Как он на вас вышел?
– Через общую знакомую.
– Имя знакомой?
А вот хрен тебе, а не имя!
– Иванна.
Так, кстати, звали одну его знакомую и подопечную, тоже актрису, но – театральную, к Осе никакого отношения не имеющую. Плюс – не из именитых. Пусть ищет, козел!
А он и начал:
– Кто она?
– Актриса?
– Конкретнее.
– А вот вы знаете – не знаю! Я с ней знаком шапочно.
– Это как?
– Это практически никак. По роду моей деятельности я регулярно встречаюсь с творческой, научной, спортивной и прочей общественностью. Когда – один на один, когда – с группами разного состава и количества. Вот она как раз была в такой группе.
– И вы не запомнили, с кем встречались?
– Почему не запомнил? Очень даже запомнил. Она весьма хорошенькая, эта Иванна, и отнюдь не глупа. Я даже хотел задействовать ее в одном из партийных проектов, но – не успел. Вы меня раньше перехватили.
– Если запомнили, назовите место работы.
– Я лицо ее запомнил. То, что она говорила. А вот место работы… Какой-то театр, какая-то труппа. Столичная, разумеется… Понимаете, списки для таких встреч составляют мои сотрудники и приносят мне буквально за час-два перед встречей. Если во время общего разговора мне кто-то покажется достаточно умным, толковым, дельным, хорошо говорящим… ну и так далее… то я отмечаю его или ее в списке и отдаю список тому сотруднику, который готовил эту встречу. Объясняю ему, чем и почему мне тот-то или та-то понравились. Он продолжает работать с ними, а если кто-то мне понадобится, он их приглашает. Уже не в группе. Уже, так сказать, по одному. Цель – выбрать наиболее активных, умеющих и желающих работать с властью, а не хаять ее где ни попадя… Увы, после общей встречи, на которой эта милая дама присутствовала, я к ней больше не обращался. Повода не появилось.
– А у нее, выходит, появился?
– Выходит, – подтвердил Легат и продолжил толково и неловленно врать. Работа знакомая, рутинная, хотя и по-своему творческая, атмосфера в кабинете полковника пока не вызывала чувства опасности. То есть оно, естественно, трепетало где-то внутри Легата, но наружу не просилось. Он полагал, что ситуация подконтрольна – до поры. А настанет пора – мгновенно перестроимся. – Информирую последовательно. Она, Иванна, позвонила в мою приемную, секретарша соединила меня с ней, я, честно, был рад звонку – она, извините за подробности, и внешне весьма мила, мало ли что в жизни бывает… – и спросила меня, не смогу ли я принять близкого ей человека, у которого ко мне важное государственное дело. И причем – на минутку принять… Знаете, я такие понты слышу каждый день. Ко мне, видите ли, просятся на прием только с важными государственными делами. Типа гад-режиссер роли не дает. Или с книгой в издательстве тянут, а она – эпохальная. Или научную супертеорию гнобят академики-маразматики. И так далее… Поэтому в приеме я отказал, а встретиться с человеком на минутку согласился. На Главной Площади. Я как раз шел на прием к моему Прямому Начальнику, к слову – заместителю Главы Службы… И ведь опять оказался прав! Человек Иванны практически не занял моего времени. Передал ключ, вложенный в полупустую сигаретную пачку, сказал – пригодится. Я и возразить не успел, как он исчез в толпе… Ну, не выкидывать же дурацкий презент? Тем более – странноватый: на пачке не было марки сигарет, зато была картинка: красный двуглавый орел с головами, повернутыми в одну сторону. Занятно, согласитесь… Положил в карман, решил: вернусь – перезвоню актрисе, выясню, что это за шутки такие… Но не успел. Потому что мой Прямой Начальник, когда я ему, к слову, рассказал эту детективную фигню и показал пачку и ключ, признал в красном орле рисунок, который он несколько лет назад видел как раз на дверях, ведущих в тоннель метро. Мне стало интересно. К тому же я давно хотел побродить под нашей Столицей. Я позвонил своему приятелю – тому, который поменьше размерами, он прежде сам любил пошуровать в разных городских подземельях, большим специалистом был. Сейчас, правда, заматерел, возраст, знаете ли. Но легок на подъем, как и прежде. Вчера я позвонил, сегодня мы – здесь. К сожалению…
Как там, в армии говорят? Старший лейтенант запаса Легат расчет окончил. Довольно длинный расчет.
Нервно думал: не сказал ли чего лишнего?
В спонтанных беседах это с ним порой случалось, но до сих пор – без последствий: ловил оговорки или проговорки, исправлял тактично.
– Это все? – спросил Полковник и встал с кресла.
– Все, – ответил Легат и тоже встал.
– Что ж, проверим. Вам придется немного передохнуть после тяжкого похода под землей, гражданин Легат. И вашим коллегам – тоже.
