Джеймс Олдридж - Охотник
Возле одного из островков Рой подобрал двух уток, которых утром подстрелил с берега. Он бросил их на дно лодки и опять свернул к берегу, чтобы начать осмотр капканов.
Рою до сих пор было плохо, но это была слабость выздоровления. Он не помнил, как добрался до болота, не помнил даже, как покинул Сент-Эллен. Знал только, что очнулся сегодня утром в своей хижине на болоте, что его сильно рвало и что каким-то образом он сберег свой мешок в целости — даже яйца. Худшее миновало, но и теперь, гребя, он с трудом мог сосредоточиться на том, что делает. Ему приходилось напрягать память, чтобы не пропустить капкан. Он знал, что в этот раз, больше чем когда-нибудь, нельзя пропускать ни одного. Обловом на этом болоте всегда открывался у него зимний сезон, и это всегда бывало показателем, какой можно ждать охоты. Он уже приближался к первому капкану, как вдруг услышал, что его окликают с отмели перед хижиной:
— Рой! Рой Мак-Нэйр!
Челнок уткнулся в большой ком слипшихся водорослей.
— Кто там? — крикнул Рой. — Это ты, Джек?
Он подумал, что это Джек нагнал его, чтобы сказать, что Сэм все бросает, или, может быть, что вернулся Энди Эндрюс.
— Это я, Скотти Малькольм.
— Скотти? Здорово, Скотти, сейчас причалю. — Голос Роя прозвучал глухо и тускло, теряясь в болотных зарослях. Несколькими ударами весла он повернул челнок к хижине: — Ты что, в Сент-Эллен?
— Нет. Я в лес с тобой, — сказал Скотти.
— Ну, так ты избавился от длинной прогулки. Еще полчаса — и ты бы меня здесь не застал.
Скотти Малькольм охотился вместе с траппером, которого все звали Самсоном. У каждого был свой участок, но охотились они сообща. Участки их находились к северо-западу от Роя, и, проехав на челноке Роя по озеру, Скотти выгадывал двадцатимильный переход по высоким хребтам, которые вели к его владениям.
— Вчера я узнал, что ты ушел из Сент-Эллена, — сказал Скотти, нагибаясь, чтобы ухватить челнок за нос. — Ну и шагал же ты! Я шел полночи, чтобы тебя нагнать.
Скотти Малькольм уселся на камень, чтобы снять мешок, и протянул Рою ружье. Это был худощавый, подвижной, жизнерадостный кельт, ростом не выше Роя, лет на десять моложе его годами и лет на двадцать, — сложением. Он был одет как настоящий охотник и траппер, не то что Рой, который выглядел скорее как рабочий-литейщик по дороге на завод. У Скотти была хоть и поношенная, но настоящая охотничья шапка. Его шерстяная куртка была спортивного покроя, его сапоги были охотничьи сапоги, с резиновыми головками и высокими голенищами мягкой кожи.
— Смотри, не замочи свои сапожки, — сказал Рой, когда Скотти, перегнувшись, опустил свой тяжелый мешок на дно челнока. Сапоги Скотти и в лесу всегда были до блеска начищены, и каждый год кто-нибудь дразнил Скотти, что они распугают дичь, отравят воду, собьют все следы и подпалят лес.
— Смотри, не потопи лодку, — не остался в долгу Скотти.
Усевшись, он взялся было за второе весло, закрепленное кожаной лямкой, но тут же ему пришлось отпустить его и ухватиться за борт, потому что Рой откинулся назад и сильно накренил челнок.
— В чем дело, Рой? — крикнул Скотти через плечо. — Ты что, устарел для увеселительных прогулок?
— Это все твой вес пера: никак не уравновесишь.
— Это все ты, бездонная бочка, ишь накачался.
— А давно ли ты стал трезвенником?
Скотти не ответил. Скотти не был трезвенником, это он должен был признать, но он всегда четко различал добро и зло, даже в самом себе, а особенно в Рое, который часто не оправдывал его ожиданий.
Они оттолкнулись от берега и поплыли к первому из капканов Роя.
— Как это ты начисто не выловил это болото уже много лет назад? — сказал Скотти.
— Ондатра в этом болоте никогда не переведется, Скотти. Не было еще зимнего сезона, когда я не брал бы здесь хоть сколько-нибудь.
— Может быть. Но что ты называешь сколько-нибудь?
— Три, иногда четыре крысы на десять ловушек. Иногда весной дело доходит до недомерков, но тогда я снимаю капканы и даю им подрасти. Странное дело, Скотти, но я всегда вылавливаю сначала самых старых и самых больших крыс, а потом они идут все мельче.
Рой имел право говорить об ондатрах, потому что (из них двоих) он был знатоком. Все трапперы ставили капканы на разного зверя, но большинство из них специализировалось на каком-нибудь одном. Рой работал в своем стиле — был специалистом по массовому облову. Он специализировался на том пушном звере, который собирается в большом количестве в определенном месте: бобр или ондатра живут сообществами у плотин и на болотах; они никуда с места не двигаются и ежегодным приплодом не только восполняют убыль, но еще и растут в числе. Скотти предпочитал более пугливого и подвижного, но и более ценного зверя: норку, куницу, ласку — зверей-бродяг, которых надо было уметь выследить, разведать их тропы, водопои, ночлеги.
Первый капкан был пуст, но разряжен.
— Должно быть, сорвался, — сказал Скотти, удерживая челнок на месте.
— Да нет. Это система «Виктор» с тугим предохранителем, они безотказные. Самая ловкая крыса и та не высвободится. А эта, должно быть, оттянула сторожок.
— Так почему ты не поставишь капкан поглубже в нору, чтобы она не могла зайти сбоку?
— Тогда тянет за цепочку.
Капкан был поставлен в кормежную нору. Это была небольшая впадина в рыхлом обрыве, верхняя часть ее была над уровнем воды, нижняя уходила под воду. В поисках кола, которым был заякорен капкан, Рой глубоко погрузил руки в воду.
— Ты что, достаешь его? — спросил Скотти.
— Нет. Забиваю кол поглубже.
Рой насторожил капкан и установил его в норе под водой.
— Теперь не вытянет, — сказал он. Потом срезал три или четыре тростниковых стебля и воткнул их в грязь возле капкана как скромную приманку.
Они объехали все болото, осмотрели все капканы: и в кормежках, и в ночлежных норах, и на кочках, где крысы поочередно оставляют следы пахучего липкого мускуса, вызывая на свидание или на поединок, и возле дуплистых пней, служащих им уборными. Нигде ничего.
— Осталось еще два, — сказал Рой.
— Похоже, что ты можешь поставить крест на этом болоте, — сказал Скотти.
Но в последних капканах было по крысе.
— Неплохие, — сказал Скотти.
— Средние, — возразил Рой, бросая крыс в челнок. — В первый раз у меня на этом болоте такая неудача.
— Две на десять капканов — это неплохо, Рой.
Рою пришлось согласиться, но внезапно он принял решение:
— Давай-ка пройдем еще раз. Я сниму половину этих капканов. Что им зря сидеть в этом болоте.
— А тебе что, не хватает капканов?
— Нет.
— Так зачем же снимать их?
— Зряшное дело, Скотти. Зряшное дело.
Они сняли четыре из десяти капканов и переправились на другой берег озерка, где и пристали среди гущи водорослей. Скотти вылез первым и придерживал челнок, а Рой не захотел больше мочить ноги. Он закинул мешок за плечи и передал ружье Скотти. Став на колени, Рой быстрым броском опрокинул челнок себе на голову, и они начали переволок. Весла, закрепленные в кожаных уключинах, уравновешивали лодку на плечах, а борта упирались в предплечья. Главное было — держать равновесие, и Рой свободно размахивал руками, следуя за Скотти по узкой лесной тропе вверх по крутому подъему.
Они не разговаривали. Еще до конца подъема пошел дождь. Поначалу слишком слабый, чтобы пробить сосновые ветви, нависавшие над тропой, он скоро стал окатывать их потоками воды, и они шли то мокрыми прогалинами, то прогретыми сухими аллеями из сосен, где было сухо над головой, сухо в воздухе, сухо везде. Так они дошли до перевала. Перевалив и начав длинный спуск, они все чаще попадали на мокрые прогалины и через час извилистого спуска, промокшие до костей, выбрались к узкому концу Акульего озера.
— Спусти челнок на воду, а я погляжу. Тут у меня два капкана на норок, — сказал Рой. Он опустил челнок на отмель и пошел, пробираясь по берегу между скалами и буреломом. Капканы были поставлены у, входа, в обиталище норок, у самой воды. Рой поглядел на гладкую скалу, спускавшуюся к плоской песчаной отмели, и еще раз подумал, что нет места лучше для норки. Но в эти ловушки за всю весну не попалось ни одной. Теперь тоже ничего не было, и он снял их.
— Ты становишься чересчур разборчив, Рой, — сказал Скотти, увидев капканы. — Зачем ты и эти снял?
— Здесь нет больше пушного зверя, — сказал Рой.
— Ты слишком многого требуешь, — Скотти влез в челнок. — Зверь приходит и уходит, — добавил он.
— Он уходит, уходит, уже ушел! — сказал Рой. — Отсюда, по крайней мере, он ушел.
— А ты просто на себя дурь напускаешь, — сказал Скотти, и от сильного удара весла нос лодки так зарылся в воду, что Рою пришлось дважды сработать веслом, чтобы ее выровнять. — Ты сколько лет твердишь, что участок выловлен, но каждый раз как-то обертываешься. Пушнины становится меньше и дичи тоже, но это дело поправимое. Всегда так бывало.
