Виктория Токарева - Кругом один обман (сборник)
Время идет вперед и никогда назад. И мое время тоже будет идти вперед, и об этом надо подумать сегодня. Умные люди заранее готовят свое будущее.
Встал вопрос: где расположить будущую комнату, позади дома или сбоку?
Позади дома росла вековая ель, которая простиралась до неба. Она закрывала солнце, была очень мощная и старая. Не удивлюсь, если она видела Льва Толстого, хотя зачем было Льву Николаевичу ехать в Подмосковье? У него был свой дом в Ясной Поляне, кстати очень маленький для большой семьи.
Близкая подруга насоветовала мне бригаду строителей из Западной Украины. Она проверила их в работе и осталась довольна.
Рекомендация – большое дело. Мало ли кто припрется?
В 90-е годы еще не было строительных фирм, орудовали шабашники – обычные рукастые мужики, а иногда и криворукие. У них даже не было инструментов – ни топора, ни гвоздя. Являлись с голыми руками. Приходилось бродить по поселку, как бездомная собака, и клянчить то одно, то другое.
Моя бригада была сбита в стаю. У них оказался прораб Колька и все, что надо для работы, включая машину «Лада». Если чего не хватает, можно махнуть на базар и купить.
Колька – сорокашестилетний высокий крепкий мужик в комбинезоне на американский манер. На голове – бейсболка с длинным козырьком. Все вместе с голубым честным взором внушало доверие. Рядом крутился двадцатилетний сынок – белобрысый, белозубый, нахальный, прикрытый отцовской любовью.
Позади Кольки как греческий хор стояла бригада. Примерно шесть человек. В темных рабочих одеждах, скромные, тихие. Я бы сказала: забитые. Колька смотрелся на их фоне как султан Сулейман. Его распоряжения не обсуждались и выполнялись беспрекословно.
Я недолго сомневалась: нанимать Кольку или нет? Раз он тут стоит, значит – бог послал. А если бог послал – надо брать.
Я видела, конечно, что Колька хитрован, клейма негде ставить, но они все такие. Приезжают на заработки, живут как рабы, мужественно сносят все тяготы и лишения. Их главная задача – заработать и уехать домой с деньгами.
А моя главная задача – комната на первом этаже.
Колька назвал цену. Она меня не напугала. Я еще не знала, что первая цена – это приманка. Сыр в мышеловке. В дальнейшем эта цена удваивается, утраивается и упятеряется.
Однако комната – главнее денег.
У меня два сна – дневной и ночной. Я два раза в сутки должна карабкаться вверх и вниз, преодолевать маршрут. А время, как я уже говорила, идет вперед, «года к суровой прозе клонят». К тому же я – человек не спортивный. Не люблю трудности и преодоления.
Выбираем место для пристройки.
Колька убежден, что комнату надо пристраивать позади дома, как бы продолжить дом. Но ель…
Один из рабочих по имени Васька надевает на ноги «когти» и лезет на дерево. Он взбирается ловко, как обезьяна, при этом обезьяна некрупная, мартышка. Добирается до верхушки и сидит там, обхватив ствол руками и ногами.
Ветер активно раскачивает верхушку, и Васька раскачивается влево и вправо с довольно широкой амплитудой движения.
Мне кажется, это страшно. Но Васька прижался щекой к стволу, сидит с ним в обнимку, и его мотает между небом и землей.
Далее в его руках оказывается пила «болгарка». Васька начинает резать дерево по кускам.
Сначала отделяется верхушка. Потом Васька опускается на метр и режет ствол ниже. Это похоже на фокусы Дэвида Копперфильда. Куски дерева падают отвесно и точно в цель, не задевая крыши моего дома.
Через час от ели остается высокий пень. Это невозможно себе представить, но это так. Пень и гора веток. Рабочие сноровисто обрубают ветки от ствола и жгут их на открытом месте. Смолистая хвоя горит с веселым треском, пламя рвется в небо. Через час нет и веток тоже. Только ствол, разрезанный на ровные куски.
Колька озвучивает цену за ель. Я даю в два раза больше. Вторая цена – это плата за страх. Есть то, что дороже денег, а именно – глубокое удовлетворение результатом труда. Не просто сделано, а сделано максимально хорошо.
Мопассан вообще считал, что смысл жизни – делать свою работу хорошо. Не важно, какую работу: написать книгу или свалить дерево.
Я плачу удвоенную цену за сброшенную ель и за смысл жизни. Колька быстро соображает, что я – интеллигентка, восторженная дура, мною можно манипулировать.
Следующий этап: фундамент.
Нужно вырыть ров глубиной один метр восемьдесят сантиметров. Глубина должна соответствовать уровню промерзания.
Земляные работы – тяжелая составляющая. Если не следить, могут вырыть наполовину. Ров будет мелким, зимой земля начнет выталкивать фундамент, по стенам пойдут трещины. Это недопустимо.
Я хожу вдоль рва, смотрю как ястреб, проверяю глубину двухметровой палкой.
Колька видит, с кем связался, и понимает: лучше не рисковать, иначе не заплатят. Я способна не только увеличивать цену, но и сокращать.
Мы с Колькой понимаем друг друга без слов. Моя задача – комната, его задача – прибыль. Хочешь получить прибыль, работай добросовестно.
Через два дня ров предстал во всем великолепии – глубокий, ровный, как на чертеже.
Теперь туда надо опустить арматурную сетку.
Сварщик Андрей режет арматуру на ровные куски. Васька (тот, что сидел на дереве) связывает куски тонкой проволокой.
Сетка готова. Ее опускают в ров. Я смотрю на это сооружение. Буквально Карл Фаберже, произведение искусства. Даже жалко заливать бетоном.
Теперь вопрос: как заливать? Бетономешалка туда не пройдет. Между домом и забором – полтора метра.
– Не переживайте, хозяйка, – успокаивает Колька. – Это моя проблема.
У него не может быть своих проблем отдельно от моих. Это наша общая проблема.
Я выхожу из дома в восемь утра и вижу перед собой толпу работяг, человек тридцать. Они все одинаковые, как китайцы, одного мелкого роста, в одинаковых темных рабочих одеждах.
Я догадалась, что это – Колькин отряд, который он привез из своего села. Они рассеяны по разным объектам, а сейчас Колька собрал их воедино.
Колька, как оказалось, мощный менеджер, предприниматель. Без него вся эта команда – нищий сброд, тяготеющий к бутылке. А с ним – созидающая сила. Они работают теплый сезон (полгода) и уезжают домой, и после них вырастают дома, а в домах родятся дети. Жизнь.
Отряд ждет бетономешалку. Они вооружены носилками для переноса цемента. Стоят молчаливые, сосредоточенные, как перед атакой.
Непосредственно для бетона сбито огромное корыто – емкость из досок. Доски взяли в моем сарае.
Подошла бетономешалка, вывалила из своего чрева десять кубов бетона, а может, и двадцать.
Наступает напряженный и ответственный момент. Бетон твердеет очень быстро, и задача отряда – моментально перетаскать его по назначению. Каждая секунда на учете.
Не было ни суматохи, ни толчеи. Все пятнадцать пар с полными носилками потекли цепочкой, как муравьи. Туда – обратно. Туда – обратно. Опрокидывали в траншею полные носилки, возвращались за следующей порцией. Молча, слаженно, как кордебалет. Колька – главный хореограф.
Через час корыто было пусто. Фундамент залит.
На другой день фундамент застыл намертво, стоял прочно, как скала, и отсвечивал сизым блеском, как голубиное крыло. Это значило, что цемент нужной марки, нужной крепости. Он будет стоять сто лет и двести и не подвергнется энтропии.
Колька назвал цену на тридцать процентов дороже, чем договаривались. Но я смолчала. Я уважаю хорошую работу. Деньги – это бумага. А фундамент – это основание дома. Деньги можно заработать, а фундамент повторить нельзя.
В середине рабочего дня – перерыв на обед. Готовила жена Кольки Люся, сдобная, как калорийная булочка. Продукты закупал Колька.
Ели рабочие одно и то же: суп из куриных окорочков. В тарелку выдавливали майонез. Так каждый день.
Мясо Колька не давал. Экономия средств. Я видела, что его жадность не имеет границ, но не вмешивалась. Это не моя территория.
Однако, чтобы оживить трапезу, я выдавала каждый день бутылку водки. Рабочие ждали молча. Не благодарили. Принимали как должное. Но я и не ждала благодарности. Это я была им благодарна за то, что они улучшают мою жизнь.
У бригады довольно часто случались церковные праздники, и тогда они не выходили на работу.
Я уважаю людей, которые уважают свою веру. И даже сверхжадный Колька допускал паузы в своей тотальной эксплуатации человека человеком.
Однажды случился праздник и у меня. День рождения. Все-таки – это праздник. Могла ведь и не родиться или родиться другой.
Я купила мяса для шашлыков. Рабочие сделали все остальное: замариновали, зажарили. Потом окружили меня и спели «Многие лета». Пели хорошо. Стояли радостные, как дети. Не зашуганные рабы, а сильные люди с ясными лицами, чистыми душами, жаждой счастья. Солнце для всех одно, и небо одно. И многая лета.
Стены выросли быстро, буквально за неделю. Подошла очередь отопления. Это очень серьезная позиция. Отопление и освещение – главные составляющие. Надо чтобы в доме было тепло и светло.
