Возвращение - Дюпюи Мари-Бернадетт
— Пап, но ведь обручиться мы сможем, скажи?
Адриан пожал плечами и посмотрел на календарь.
— Если тебя это порадует… Скажем, в конце сентября, в последние теплые дни… Мы устроим праздничный обед и отметим заодно твой выход на работу!
Камилла опустила голову, не желая, чтобы отец увидел, как она разочарована. Она кусала губы, чтобы сдержаться и не начать упрашивать его, заранее зная, что это не возымеет эффекта. Уже было чудом то, что родители согласились принимать Гийома в своем доме! Кроме того, ей было дано разрешение прогуливаться с возлюбленным вдоль Канала Монахов до самых монастырских руин.
Переубедить Адриана было невозможно. Без сомнения, у него были какие-то соображения на этот счет. А вот мама была полностью на ее стороне. Камилла немного успокоилась, когда осознала, что скоро, очень скоро ее мечта станет реальностью… при условии что она согласится подождать еще немного. Выходя из кабинета отца, она улыбалась, вспоминая день, проведенный в обществе возлюбленного.
«Мама приняла Гийома, я это прочла по ее глазам! У нее столько нерастраченной любви! И я знаю, что она будет относиться к нему так же хорошо, как к Мелине и к Луизону, как к своим родным детям! Господи, как я счастлива! Источник в Волчьем лесу исполнил мое желание!»
Начиная с этого воскресенья, Гийом был допущен в семейный круг Меснье. Камилла письмом сообщила радостную новость Лизон и Полю. Сводный брат ответил ей, по своему обыкновению, шутливо:
Дорогая сестричка!
Я очень тебе признателен за то, что ты выбрала себе в мужья банкира. Мне нужен трактор, причем я рассчитываю получить McCormick, предпочтительно красного цвета!
Твой брат Поль
Чтобы смягчить шутку, Поль добавил постскриптум:
Я от души желаю тебе счастья! Что ты думаешь о том, чтобы устроить свадьбу в Прессиньяке?
Это письмо рассмешило Адриана, но Мари возмутилась:
— По-моему, это слишком! С такими серьезными вещами, как брак, не шутят!
Камилла улыбалась. Она полагала, что, став родственниками, Гийом и Поль сумеют найти общий язык относительно инвестиций в ферму «Бори». У нее была иная забота, и ее имя было — Мелина.
Размолвка между сестрами переросла в настоящую открытую войну, призом в которой был Гийом. Камилле не нравилось, как ведет себя Мелина в его присутствии, и она решила расставить все точки над «i». Вечером, когда заходящее солнце окрасило в красный цвет близлежащие холмы, она вошла без стука в комнату младшей сестры, которая слушала радио.
— Мелина, выключи радио, я хочу с тобой поговорить!
— А я не хочу!
— Это серьезно! Каждый раз, когда мой жених приезжает к нам, ты вьешься вокруг него, как пчела над горшком с медом! Принимаешь соблазнительные позы, показываешь груди и ноги, как только представится малейшая возможность. А сегодня даже предложила ему сыграть в карты, хотя ты их ненавидишь! Скоро ты попросишь отвезти тебя в кинотеатр, в Тюль, и только ради того, чтобы остаться с ним наедине!
Мелина изобразила невинность, уязвленную несправедливыми обвинениями. Наконец она ответила, жеманно растягивая слова:
— Бедная моя сестричка, ты все придумываешь! Мы были с ним в кино один-единственный раз, в Бриве, и то ты была с нами! У тебя короткая память!
— Не называй меня сестрой! — заявила Камилла. — Когда мама тебя удочерила, я надеялась, что у меня появилась милая младшая сестричка, но быстро поняла, что ты — злюка! И у тебя всегда получается перетянуть родителей на свою сторону! Меня от этого тошнит!
Чем больше горячилась Камилла, тем веселее становилось Мелине. Глаза ее заблестели от удовольствия, когда в голосе соперницы зазвучали гнев и тревога. Она встала, подошла к подаренному Адрианом зеркалу и стала рассматривать свое отражение. Налюбовавшись своей стройной фигуркой в полотняных брючках и блузке, она сказала со вздохом:
— Честно сказать, Гийом мне нравится! Он — славный парень и богатый к тому же! У него такая милая ямочка на подбородке, когда он улыбается. И усики у него привлекательные! И вообще, вы еще не помолвлены, насколько мне известно! Значит, у меня есть право попытать счастья! Тем более что я тебе не сестра!
В Камилле клокотал гнев. Она могла бы накинуться на Мелину с кулаками, но что это даст? Нужно было найти другой способ заставить эту змею отказаться от задуманного. Она предприняла попытку победить Мелину ее же оружием и сказала спокойно:
— Ты напрасно тратишь силы на Гийома! Лучше оставь его в покое! Он сказал мне, что ему не нравятся такие девушки, как ты. Я рассказала ему, что ты уже спала с парнем. Он был шокирован, уверяю тебя!
— Если так, чего тебе опасаться? Ты же должна благодарить меня! Я действительно считаю, что оказываю тебе огромную услугу. Благодаря мне ты узнаешь, насколько он тебе верен! До сих пор твой возлюбленный не поддался на мои провокации. Разве ты этим недовольна?
— Маленькая дрянь! — выдохнула Камилла. — Если бы только ты исчезла из моей жизни! Да, катилась бы ты ко всем чертям! Ты — потаскуха, такая же, как и твоя мать!
Эти слова прозвучали, как смертельный выстрел. Мелина застыла, побледнев как полотно. Камилле показалось, что она словами всадила ей в сердце нож, и даже опасалась, что еще секунда — и приемная сестра упадет на ковер, истекая кровью. Ей стало очень стыдно. Ну как она могла сказать такое? Терзавшая Камиллу ревность превратила ее в жестокое и подлое существо!
— Прости! Я не хотела так говорить… Мелина, прости меня!
Но та стояла неподвижно, глаза ее затуманились. Наконец она очнулась и сказала хриплым голосом:
— Уходи, Камилла, или я…
Мелина схватила с каминной полочки бронзовую статуэтку и замахнулась. С испуганным визгом Камилла убежала.
После смерти Матильды Мари в течение многих месяцев создавала вокруг Луизона, своего «маленького солнечного лучика», атмосферу счастья и благополучия. Этот ребенок, такой спокойный и ласковый, увлек ее в свой мир игр, волшебных сказок, беззаботного смеха… Она полностью отдалась роли бабушки и обращала куда меньше внимания на остальных членов семьи.
Поэтому прошло три дня, прежде чем она заметила, что сестры не разговаривают друг с другом и стараются пореже встречаться. Раньше они любили вечерами, когда жители Обазина наслаждаются прохладой, прогуливаться вместе, теперь же девушки проводили вечернее время порознь. Мари решила прояснить этот вопрос, когда они с Камиллой утром оказались в кухне вдвоем.
— Вы с Мелиной поссорились? Жаль! Гийом завтра приедет на обед, и вы могли бы втроем поехать искупаться на озеро Триузун, в Невик… Это недалеко…
Камилла пожала плечами и пробормотала:
— Мне совсем не хочется купаться! Мама, больше всего я хочу поскорее выйти замуж и жить в Лиможе с Гийомом! Но мне придется ждать еще целый год! Папа неправ…
Озадаченная тем, что дочь так расстроена, Мари внимательно присмотрелась к ней и заметила покрасневшие веки, темные круги под глазами и бледность кожи. Эти наблюдения разбудили в ее материнском сердце тревогу:
— Не печалься, дорогая, время пройдет быстро! И потом, в октябре ты начнешь преподавать. Вот увидишь, учить детей — огромная радость!
Девушка опустила голову, погрузившись в созерцание остатков черного кофе на дне своей чашки. Для матери профессия, которой она отдала столько лет, была, возможно, самой прекрасной на свете, но Камилла не разделяла ее энтузиазма.
— Мама, я от этого не в восторге! Работа для меня — средство зарабатывать деньги, только это имеет значение. Гийому хочется, чтобы я была домохозяйкой. Он обещает, что мы будем много путешествовать…
Мари невесело улыбнулась. Адриан перед свадьбой тоже мечтал исходить всю Италию, Грецию… Но ведь у него все время была работа, пациенты, дети, которых следовало воспитывать… И они так нигде и не побывали, если не считать нескольких недель, проведенных на берегу Атлантического океана. Их жизнь была счастливой, но реальность редко совпадала с желаниями, которые лелеяли супруги в первые годы совместной жизни…
