Борис Мишарин - Ангел возмездия
Он свернул на боковую улочку и побрел потихоньку в тишине и одиночестве со своими думами. Никто не попадался навстречу и никто не обгонял его. Даже почему-то машины и то в этот раз не сновали по улице, а фонари, горевшие днем, были выключены. «Россия… все у нас через жопу… даже фонари на дорогах», — про себя усмехнулся Кэтвар.
Он внезапно оступился и чертыхнулся. Поперек дороги пролегла неглубокая яма — копали недавно, ремонтируя водопровод или канализацию, засыпали землей после и она, естественно, просела. Но это уже ничья вотчина — так и будут месяцами спотыкаться люди, трястись машины. «Мэра бы задницей по этой канаве прокатить — может и наладил бы контроль», — со злостью подумал Кэт. Это, конечно, мелочи, но именно из них складываются большие дела.
Впереди что-то забрезжило тревожной неясностью, и он насторожился. Даже изменилась походка — до того расслабленная, монотонная и неторопливая вдруг стала пружинистой, беззвучной, словно звериной. Кэтвар подходил ближе, сливаясь с темнотой улицы и оценивая ситуацию.
К бордюру прижался жигуленок, топорщась сверху устройством для спецсигналов и пока «спящими» проблесковыми маячками. Но свет в салоне горел, и Кэт без труда разглядел крупные буквы ОВО на багажнике, пятерых стоящих рядом людей, одна из которых была женщиной и, видимо, достаточно молодой. Коротенькая юбчонка подчеркивала длинные ножки, которые в темноте казались особенно стройными и привлекательными. Четыре угловатых сотрудника, одетые в бронежилеты, но без касок и автоматов, окружили ее с трех сторон.
Кэт не знал начала разговора, но уже достаточно хорошо слышал отрывистую речь ментов и чуть хуже оправдывающийся голос девушки. Надменность и наглость сотрудников поражала своей убежденностью безнаказанности, упованием власти и могущества. А девчонка лепетно оправдывалась, но любой мужик с мозгами понял бы ее ложь, скрытую злость и безысходность. Не впервые проходила она подобную процедуру и менты не мозгами, а опытом понимали обман.
— Свою сотку можешь себе в….. засунуть, — сплюнул на землю один из ментов.
— Нету у меня больше, нету. Я же только вышла… — оправдывалась девчонка.
— Не гони пургу, сука — вываливай все.
— Ну, нету, правда нету, — твердила одно и то же девчонка, проводя руками по одежде без карманов.
Ситуация накалялась, вывернутая наизнанку женская сумочка валялась рядом. Один из сотрудников огляделся, схватил девку за руку, оттаскивая в сторону, бросил своему, видимо водителю:
— Машину во двор загони и свет выруби. Резинки захвати, — показал он рукой на валявшиеся внутренности сумочки, уже обращаясь к другому.
Девчонка покорно поплелась за ментом к углу дома.
— Раздевайся, — зло и коротко бросил мент. — Все снимай — бюсик, трусы.
Он потряс одежду, но ничего не выпало.
— Приседай, — рявкнул мент.
Она, уже хорошо знакомая с подобной ситуацией, присела несколько раз смиренно, раздвигая ноги в стороны. Все равно все свое сделают, а напрашиваться еще и на мордобой не хотелось. И так пару раз стукнут напоследок — не больно.
Два сотрудника спустили штаны, надели презервативы, наклоняя девку, пристроились спереди и сзади. Должна отработать, если нет денег. И она старалась усердно, зная, что после второй пары пнут ее берцем в зад легонько и отпустят.
Обе стороны нарушали закон. Ночная бабочка, вдобавок и наркоманка, менты — по существу ментозавры…
Девку и так наказали, правда, наказание привычное и более всего ее тревожил вопрос времени, а не морали. Вернее мораль здесь вовсе ни причем, а вот за это время она могла и подзаработать.
С сотрудниками покруче ситуация и Кэт решил не вмешиваться в процесс, но наказать их обязательно. Он еще раз огляделся и подошел к машине, тихонько открыл заднюю дверцу, вынимая автоматы из салона, прикрыл ее аккуратно и растворился в темноте. Лишь бы не заметили пропажу сразу и дали девчонке уйти — потом ищи-свищи.
Парни застегнули ширинки, и, находясь в истоме, не захотели даже пнуть пару раз уличную проститутку и наркоманку. Махнули рукой.
— Вали отсюда.
Она знала по опыту — уходить надо сразу. Могут передумать: в отдел увезти или по морде дать. Схватила одежду, выскочила на дорогу, покидала торопливо в сумочку выпотрошенные вещички под смех парней и растворилась в темноте на другой стороне. Только за вторым домом остановилась, одеваясь и выплескивая наружу накопившуюся злую безысходность одним словом — козлы. Погладила незамеченный в темноте ментами подследник, где снизу притаилась заветная тысченка, сплюнула на землю с особым цыком — козлы и успокоилась. Можно опять на дорогу, добираться до точки, где обычно на ночь паркуются таксисты. А по пути обслужить кого-нибудь, если получится. На «стационаре» бесполезно поздней ночью геру достать, у таксистов всегда есть. Лишь изредка прорывалась в подсознание остывшая с годами мысль о беззащитности и ментовском беспределе. Сейчас все думы вертелись около одной цели — быстрее достать чеки и уколоться. Потом, в героином зависании, помечтать о хорошем. И явно не о том, как еще недавно менты брали всего лишь сотку без физических замечаний, а сегодня по сотке на брата. И это еще хорошо — лишь бы не били, не возили на берег речки, заставляя купаться в ледяной воде.
Она появилась на дороге за квартал от того места, поджидая машины с опаской и надеждой. Ведь неизвестно — кто подъедет. Снова менты, которые не поверят, что ее только что «обслужили» такие же, или клиент, а еще хуже группа кавказцев. Сними можно все заработать — и деньги, и мордобой, и перо в бок. Лучше не связываться.
ОВОшники покурили, поболтали с циничной усмешкой.
— А она ничего баба — сосет, как профи.
— Все они профессионалки, гребаные наркоманки, а сосут по-разному. Это от Бога или матери — врожденное.
— Ладно, богоматерь то хоть сюда не приплетайте, — одернул всех старший. — Поехали.
Они развернулись и подошли к машине, рассаживаясь по местам.
— Ё…, - послышался отборный мат. — А автоматы где?
— Че… не понял? — старший повернулся с переднего сиденья внутрь салона.
— Автоматов, блин, нет.
— Как нет?
— А хрен его знает — нет и все, — сотрудник на заднем сиденье развел руками.
— Ты хоть понял, что сказал-то? — с угрозой прошипел старший.
— Понял, не понял… Пока мы эту телку драли — спер кто-то из машины. Найду — убью сучку.
— Это п…., - заорал старший матом. — Че теперь будет?..
— Кончу сучку…. - продолжал твердить другой.
— Заткнись… ты уже кончил… в ротик. Она-то здесь причем? Спер кто-то другой. Че делать будем? — задал вопрос старший по существу.
Ничего кроме матов, вздохов и угроз он не услышал в ответ. Долго курил, осознавая, что придется сказать начальству о пропаже. Но как, как повернуть это дело с наименьшим ущербом для себя? Впервые они попали в такую ситуацию и не знали, что делать дальше. Весь экипаж машины охватила злость, ярость и страх одновременно. Их, представителей власти, поимели. Поимели так решительно и ловко, что они не знали кто, на кого выплеснуть свою безудержную злость. Сжимали кулаки до боли, скрипели зубами и матерились, зная уже, что придется ответить.
— Так, мужики, — наконец произнес он. — Спер кто-то из местных, кто шастает здесь постоянно или наскоками. И до утра нам его не найти, залег наверняка на дно и похохатывает, сука. Найдут его со временем, обязательно найдут, автоматы не иголка. Лично удавлю крысу, — старший крепко сжал кулаки. — А пока надо всем говорить одинаково. Патрулировали район, вышли поссать — тогда и сперли оружие. Про девку ни слова, иначе сразу сядем. Понятно?
— Понятно, понятно, — закивали все головами.
— А если спросят — зачем ссать все вместе пошли? — раздалось с заднего сиденья.
— Блин… умный какой, — яростно заматерился старший. — Захотели и пошли… Придумай че-нибудь другое. — Он помолчал немного. Потом продолжил: — Со службы нас все равно выгонят, но не посадят, если все говорить станем одинаково. Мы этого сучонка и сами бы нашли, но надо несколько дней, а утром смену сдавать… автоматы, которых у нас нет. Сделаем так — после всех допросов, а они будут и будут с пристрастием, собираемся вместе, отлавливаем местного наркошу и потрошим его. Наверняка скажет, кто здесь ночью шариться мог, а дальше дело техники. Найдем сами оружие — может, даже и не выгонят, накажут, конечно, но не выгонят.
Парни приободрились с последних слов, даже шутить стали, но страх перед будущим наказанием, степень которого они еще точно знать не могли, заполнял их трусливые душонки все больше и больше.
«Дебилы, — мысленно обозвал их старший, — не понимают, что все серьезно, очень серьезно. Такие и расколоться враз смогут».
— Так, встали все, и вышли из машины, — уже вслух приказал он.
