Виктория Токарева - День без вранья (сборник)
КВАРТИРА ДИМЫ. ИНТЕРЬЕР. УТРО
В двух маленьких комнатках царит разгром. Из мебели осталась только тахта со сломанной ножкой. По полу разбросаны обрывки газет. Треснутый телефонный аппарат стоит посередине комнаты. Дима садится на пол и снимает трубку. Набирает семь цифр. В трубке слышится возбужденный мужской голос.
Голос…Слава Богу, я тебя нашел! Ты можешь быть через сорок минут у «Метрополя»? Я тебе потом все расскажу, ничего не спрашивай, только не говори «нет», это вопрос жизни и смерти. Ну пожалуйста, приезжай!…
ГОСТИНИЦА «МЕТРОПОЛЬ». ИНТЕРЬЕР. ДЕНЬ
Дима и Трал проходят мимо подозрительно глядящего швейцара и останавливаются в ожидании лифта.
Трал. Какой-то сумасшедший дед из Англии хочет посмотреть места, где он родился сто лет назад, а перед этим проехать Волгу на пароходе. У него денег – туча. Миллиардер. Уехал отсюда ребенком – почти ни во что не врубается в нашей жизни и поэтому ищет себе типа помощника, ну там секретаря, чтобы тот ему все по пути объяснял, туда-сюда, помогал, если надо. И за это отваливает… (Шепчет Диме на ухо сумму.)
Они выходят из лифта, шагают по ковровым коридорам.
Дима. Такого не бывает.
Трал. Твое дело – загорать у бассейна за хорошие бабки. Только сильно не бухай. Ты еще нужен обществу!
Дима. Зачем?
Трал. Потому что ты – уникален, твою мать! (Критически осматривает Диму.) Хорошо бы тебе побриться. Старик, говорят, любит аккуратных. Ладно, и так сойдет!… Пошли.
Трал открывает дверь, и они оказываются в просторной гостиной номера люкс.
ЛЮКС В ГОСТИНИЦЕ. ИНТЕРЬЕР. ДЕНЬ
Молодой человек, одетый как с витрины модного магазина, указывает приятелям на кресла. Не сказав ни слова, молодой человек уходит в кабинет, оставив за собой не до конца прикрытую дверь. Из-за двери слышны два голоса – молодой и старческий.
Старик (за кадром)…И вы готовы отложить свои дела, чтобы составить мне компанию в этом путешествии?
Молодой. Да. С удовольствием.
Старик. Вы человек не очень занятой? Настолько, что можете плавать на корабле, развлекая старика? А что бы вы хотели больше всего?
Молодой (неуверенно). В каком смысле?…
Старик. В том смысле, что хотелось бы знать ваше сокровенное желание, если таковое, конечно, присутствует.
Молодой. У меня много желаний. К сожалению, не всегда есть возможность осуществить их.
Старик. В этом мы с вами похожи. Правда, причины, мешающие осуществлению наших желаний, разные. Я, к примеру, большой любитель танцев. Но теперь мои ноги не слушаются меня, они парализованы, хотя желание танцевать осталось столь же сильное, как и в молодости.
Молодой (непосредственно). Имея много денег, можно обойтись без танцев.
Старик. Вы думаете? Впрочем, возможно, вы правы. Деньги – большая сила, не зря же я посвятил им всю свою жизнь. Будьте любезны, станцуйте для меня.
За дверью воцаряется пауза. Переглянувшись с Тралом, Дима встает с кресла и приближается к открытой двери. Он видит силуэт мужчины, сидящего в кресле у окна, и молодого человека, растерянно стоящего перед ним.
Леша. Вы… имеете в виду буквально – станцевать?…
Старик. Да, молодой человек, я имею в виду танец – знаете, когда ногами выделывают всякие кренделя.
Леша. А… какой танец вы…
Старик. На ваш выбор. Впрочем, нет, давайте матросский, «Яблочко» – вприсядку с канатами. К сожалению, у меня нет музыкального сопровождения, попробуйте уж так! Танцуйте! Ну же!…
Натужно улыбнувшись, молодой человек делает одно движение, другое и изображает нечто похожее на танец «Яблочко».
Старик. Быстрее. Быстрее! Быстрее, говорю вам!…
Молодой человек начинает семенить ногами, смешно и нелепо.
Старик (кричит). Вяло! Я танцевал не так! Надо выкладываться в танце, надо забыть обо всем!… Танцуйте! Ну?!
В этот момент Дима не выдерживает – он решительно возвращается к Тралу, который слу – шает сцену в кабинете с явным удовольствием.
Дима (в ярости). Злобный, омерзительный старикашка – наслаждается унижением людей!
Трал. Да, веселый дедок. И денег у него куча. Можно потерпеть!
Тем временем из кабинета выходит молодой человек, несколько растрепанный после танца. Подавленно оглянувшись, он покидает гостиную.
Старик (за кадром, по-английски). Саймон, там кто-то есть? Пригласи, пожалуйста!
Трал. Иди, я тебя здесь подожду.
Дима. Не понимаю, что мне там делать? У меня нет желания танцевать.
Трал. Если деньги нужны – станцуешь! Давай.
Холеный молодой человек молча распахивает перед Димой дверь кабинета. Дима неохотно идет к старику, сидящему в кресле. В дверях оглядывается на Трала. Тот ободряюще подмигивает. Оказавшись в кабинете, Дима пытается разглядеть лицо хозяина комнаты – оно скрыто полумраком.
Дима. Предупреждаю – я сегодня не танцую.
Старик (спокойно). Вначале представьтесь, молодой человек. Вас не научили в детстве этому правилу?
Дима (неловко). Может быть, у меня свои правила…
Старик. Вот оно! С этого все и началось – стали плевать на правила, потом на людей, потом на страну. Я так себе все и представлял… (Задумывается.) Молодой человек, я не был здесь семьдесят лет, и я не знаю ВАШИХ новых правил. Поэтому позвольте мне придерживаться своих – представьтесь, будьте добры.
Дима (неохотно). Дмитрий Евгеньевич.
Старик. Александр Сергеевич Гагарин. Очень приятно познакомиться. Дмитрий Евгеньевич, дорогой, возможно, в вашем представлении матросский танец – занятие, неприемлемое для взрослого мужчины. Но я смотрю на это совершенно иначе – всю свою жизнь, пока ноги слушались меня, я старался танцевать при первом удобном случае. Я просто любил это занятие. Я и сейчас его люблю, но мое тело больше не приспособлено для него.
Дима. Вы прекрасно знаете: если бы не деньги, никто не стоял бы тут перед вами по стойке «смирно» и не изображал бы клоуна.
Старик (весело). А вам не нужны деньги? Вы тот самый уникальный и единственный человек, который не нуждается в деньгах?
Дима. Нет, почему же? Конечно, мне нужны деньги. Но только не для того, чтобы…
Старик. Стоп. Садитесь, пожалуйста, в ногах правды нет. Разговор такой интересный… Располагайтесь как дома.
Дима садится в кресло напротив старика, с независимым видом закидывает ногу на ногу.
Старик. Вы курите? Курите, пожалуйста, я очень люблю папиросный дым с тех пор, как мне пришлось бросить.
Дима закуривает. Старик с наслаждением вдыхает дым, на мгновение замирает, закрыв глаза.
Старик. Хорошо… Могу я попросить вас о маленьком одолжении? Вон в том ящике возьмите коробку сигарет и попробуйте покурить их. Уверен, вам понравится. Я всегда вожу их с собой. Пожалуй, это лучшие сигареты, которые я знаю.
Дима достает красивую коробочку, садится в кресло и закуривает сигарету.
Старик (жадно ожидая реакции). Как? Хороши?
Дима. Да-а…
Старик (еще раз с наслаждением вдохнув дым). Итак, мы говорили о деньгах. Зачем они вам?
Дима. Ну… Во всяком случае, не для того, чтобы купаться в роскоши, есть, пить и помыкать другими.
Старик. Но ведь вы никогда и не купались в роскоши, насколько я понимаю? Как же вы можете судить?
Дима. Просто у меня другие понятия о радости, которую можно получать от жизни.
Старик (с удовольствием). Расскажите мне о вашем понимании радости.
Дима (с иронией). Извольте. Мне кажется, что деньги нужны для того, чтобы что-то создавать. К сожалению, те, у кого эти деньги есть, не имеют ни малейшей потребности в созидании. А настоящие творцы никогда не имеют денег.
Старик (качает головой). Печально. Но это касается, так сказать, высшего предназначения. А жизнь? Сама жизнь – разве она не есть уже чье-то гениальное создание? Разве в нее не вложен труд творца? Разве она не стоит того, чтобы наслаждаться каждой секундой существования? (Горячо.) Вам не понять этого, потому что у вас в запасе много жизни, но я… я физически ощущаю, как проходят мгновения. Как жизнь иссякает. И все, что хочется, – продлить ее как можно дольше. Но я – немощный, больной старик. Я не могу позволить себе всего того, что люблю, – то самое, что вы так не цените, – еду, вино, женщин, да что там говорить: я не могу даже ходить своими ногами и прикован к этому проклятому креслу. (Замолкает, опустив голову.) Сколько вы хотите за то, чтобы сопровождать меня в поездке?
