Лесли Уоллер - Банкир
Палмер ужаснулся.
Покачнувшись на верхней ступеньке, он едва успел ухватиться за перила, отчего обе газеты с шумом упали на пол. Он поднял их и пошел в спальню.
Бросив «Таймс» на кровать Эдис, он сел на свою, крепко сжав колени, и попытался решить, что же делать с «Геральд трибюн». В растерянности он даже попытался спрятать газету под простыню. Потом взял себя в руки и встал. Двигаясь очень спокойно, он подошел к двери, убедился, что в холле никого нет, и быстро спустился к входной двери. Открыв ее, он вышел на улицу. Двое мужчин в темных пальто шли ему навстречу. Он подождал, пока они пройдут. Мороз проник сквозь его рубашку и брюки. Он почувствовал слабую дрожь, начинающуюся в животе около диафрагмы. Он быстро наклонился и подпихнул газету под машину, стоящую через два дома вниз по улице. Поспешив домой, он закрыл дверь и постоял немного, чтобы согреться.
Теперь очень спокойно – еще не отдышавшись, но уже взяв себя в руки,– он попытался решить, что в сообщении напугало его сильнее: подтверждение того, что вчера вечером Бернс был в Олбани, хотя Эдис было сказано, что он в Нью-Йорке, или же то, что подлый нахал перехитрил его и беседовал с периферийными банкирами прежде, чем Палмер получил эту возможность.
В третий раз всего за каких-нибудь минут сорок он начал подниматься по лестнице, но теперь уже до него доносились звуки суеты перед завтраком. Похоже, что ему придется решать проблему газетного сообщения в кругу своей семьи. Он задержался на полдороге. От газеты он отделался. Эдис, вероятнее всего, не станет искать себе другой экземпляр. С этой стороны все в порядке. Но что делать с Бернсом?
Он вошел в столовую и увидел, как Джерри раскладывает вилки, ножи и ложки.
– Хэлло, у тебя такой вид, словно кто-то раздавил клопа на твоей руке.
Палмер моргнул.
– Кстати, с добрым утром,– сказал он.
Поправляя галстук, в комнату, волоча ноги, вошел Вуди. Он сел на свое место, одним большим глотком осушил стакан сока так, что даже поперхнулся.
– Здорово, отец,– сказал он немного погодя.
– Привет! – Палмер постарался, чтобы в его голосе не прозвучало раздражение, сел за стол, на свое место хозяина дома, и почувствовал, как повыше затылка начала тяжело пульсировать головная боль. Он стал прихлебывать сок, наблюдая за Вуди, потянувшимся за ломтиком поджаренного хлеба.
– Подожди,– одернул он сына.– Еще не все в сборе.
Вуди пожал плечами и выразительно взглянул на сестру, которая усаживалась за стол. Но каково бы ни было значение его взгляда, сигнал не достиг цели, поскольку Джерри не подняла глаз от своей тарелки.
Из кухни медленно появился Том, согнутый чуть не пополам, так как он пытался, ковыляя к столу, одновременно завязать шнурок на ботинке.
– У тебя ничего не выйдет,– сказал Палмер.– Это просто физически невозможно.
Том рассеянно поднял голову.
– Что? – Справившись наконец со шнурком, он скользнул на свое место за столом и повторил подвиг брата, ловко опорожнив одним глотком стакан апельсинового сока. И даже не поперхнулся.
Палмер налил себе кофе и передал кофейник Джерри.
– Налей в мамину чашку.
– «Ее чаша переполнена,– пробормотала девочка.– Постылая и ненавистная, ненавистная и постылая».
Палмер на миг закрыл глаза. Головная боль распространилась по всей левой стороне черепа до макушки. Он открыл глаза и увидел что миссис Кэйдж внесла и поставила перед ним горячее блюдо. Палмер приподнял крышку и взглянул на омлет. Быстро закрыл крышку и стал прихлебывать кофе. Горькая горячая жидкость огненной нитью прошла по пищеводу, словно впиваясь там в самую чувствительную, пересохшую от жажды плоть. У Палмера было такое ощущение, словно он впервые в жизни вздумал воспользоваться горлом, как аппаратом для глотания. Однако через секунду, глотнув еще немного кофе, он почувствовал себя несколько лучше.
– Тарелки, пожалуйста,– сказал он, беря ложку.
Пока дети передавали отцу свои тарелки, вошла Эдис с деревянным блюдом поджаренного бекона, села на свое место и взяла чашку кофе.
– Спасибо, Джерри,– сказала она.
Палмер автоматически делил омлет. Годы такого рода практики научили его давать каждому ребенку необходимую порцию – большие куски Вуди, очень маленькие Тому,– не думая об этом.
– Эдис?
Она покачала головой:
– Только кофе.
Палмер помедлил секунду. Он не хотел есть ничего, так сказать, существенного, но после безупречной ночи он обычно завтракал плотно. Ему следует поступить так же и теперь. Он положил себе бекона и, ожидая, чтобы то и другое несколько остыло, попытался допить кофе. Боль распространилась теперь на весь лоб и переходила понемногу в правую половину головы. Секунду он разглядывал еду у себя на тарелке. Потом поднял глаза как раз в тот момент, когда Вуди, покончив с омлетом, молча протягивал тарелку за второй порцией.
– Эдис,– сказал Палмер, опять-таки стараясь, чтобы его голос не звучал раздраженно,– ктонибудь из этих детей помнит такие слова, как «пожалуйста» и «спасибо»?
– Пожалуйста, папа, могу ли я получить еще немного омлета? – монотонно отбарабанил Вуди.
– Спасибо за омлет, папочка,– пропел Том.
Джерри задумчиво жевала. Тщательно перемолов таким образом пищу, она проглотила все, что было у нее во рту, благовоспитанно запила глоточком сока и прикоснулась к губам салфеткой.
– Я хочу выразить мою глубокую благодарность,– начала она,– моим обоим любимым родителям, и особенно одному из них, который так искусно положил мне…
– Я снимаю вопрос,– перебил ее Палмер. Он доверху наполнил омлетом тарелку Вуди и передал ее сыну. Потом ребром вилки разломил омлет на своей тарелке и сумел поднести ко рту один из кусков.
– Я видела «Таймс» на моей постели,– сказала в этот момент Эдис.– Ты взял «Триб»?
Омлет упал с вилки Палмера. Он кротко взглянул на жену.– Мальчик принес только «Таймс».
– Совершенно невозможно полагаться на обслуживание в Нью-Йорке,– сказала Эдис.– Ешь, Том.
Том продолжал задумчиво изучать свое отражение в серебряном кофейнике. Он презрительно приподнял угол верхней губы. Потом сощурился и ловко скосил глаза.
– Том,– сказал Палмер категорически, почти грубо, голосом, который, как ему было известно из опыта, давал очень отчетливый резонанс.– Ешь.
Младший сын начал есть, Палмер также.
Первая порция омлета была на вкус как будто ничего. Он любил нежный, некрутой омлет. Но в это утро его рыхлая влажность внезапно вызвала у Палмера тошноту. Он повернулся к Джерри:
– Как дела в школе?
– Обычная ерунда.
Палмер положил вилку, готовясь углубить отвлекающий маневр, который он только что изобрел. Дети должны быть и бывали поддержкой у старости, подумал он.
– Какого именно классика всемирной известности ты цитировала? – спросил он тоном, напомнившим ему самому некоего г-на экзаменатора.
– «Мадам Бовари»,– сказала Джерри.– Нас заставляют читать ее по-французски.
– Это и по-английски муть порядочная,– внезапно вмешался Вуди. Его уже довольно низкий голос прозвучал на фоне звонких реплик Джерри и Тома, как голос Большого Дэна, окруженного представителями племени чихуа-хуа.
– Насколько я припоминаю,– сказал Палмер, делая вид, что снова принялся за свой омлет,– «Мадам Бовари» – захватывающая книга, краеугольный камень в развитии литературы.
– Именно камень,– заметила Джерри.
– Каменная бомба,– внес свой вклад Вуди.
– Подожди-ка, я имею в виду,– продолжала Джерри, не собираясь уступать брату главенствующую роль в дискуссии,– все эти переживания. Я хочу сказать, что ведь она замужем за старым хрычом. Другое дело, если она была когда-то влюблена в него или что-нибудь в этом роде. Тогда действительно кэль орёр, какой ужас! Но если этого нет, почему надо так себя вести? То есть я хочу сказать, у нее с Леоном получилось хорошо. Он, конечно, моложе, чем она, но ненамного. И у Родольфа как раз подходящий возраст. В общем, по-моему, она сама во всем виновата. Вся эта история с долгами. Такого в жизни просто не бывает. Если она не выносила Шарля, она могла просто бросить его. То есть я хочу сказать, если у нее такое неудачное замужество, почему?..
– Видишь ли, у нее было одно небольшое затруднение,– сказал Палмер, сам удивляясь серьезности своего тона и словно поймав себя на попытке посредством грузовика раздавить муху,– религия запрещала мадам Бовари развод.
– Могла бы найти выход,– возразила Джерри.– Она могла бы просто уйти. Все так делают.
– А на что она стала бы жить? – спросил Палмер.– В те времена не было никаких алиментов. И эти люди…
– Пускай бы она стала работать,– прервала Джерри.
– Ну и что она стала бы делать? Что она умела делать?
– Вышивать.
– Что?
– Вышивать тамбуром. Плести кружево.
Палмер взглянул на Эдис.
– Джерри,– раздельно произнес он,– объясняют ли тебе что-нибудь учителя перед тем, как рекомендовать чтение таких романов? Или это просто упражнение в чтении по-французски?
