Борис Мишарин - Ангел возмездия
Гринев хотел было возразить, но не посмел, видя, как сжимаются ее кулачки до побеления в костяшках, что она готова кинуться на него и порвать на куски, видя, как сверкают от ярости ее глаза.
Чернова встала.
— Извините, Кэт, не могу общаться с этим человеком, хоть и не виноват он лично. Не сумела еще адаптироваться к нормальной жизни. Пойду я — вы сами все знаете и расскажете.
— Вот так вот, Петя, — Кэтвар вздохнул. — Видишь, сколько горя накопилось в ее хиленьком тельце. Не сердись на нее и не возражай на правду. Начну по порядку.
Он плеснул в бокалы коньяк, выпили молча и Кэт продолжил.
— Тебе известно, что в городе существует Чеченская диаспора. Там всякие люди есть. И наверняка вы догадывались, что диаспора помогает боевикам, только реальных доказательств у вас не было. Губернатор наш повадился в Чечню ездить, якобы смотреть, как там наши бойцы воюют и отдыхают между боями. Это, конечно, он смотрел, но и свои дела делал.
А кто доставит деньги без проблем в Чечню? Вот губернатор и перевозил. За процент свой, конечно. Надежнее курьера не сыскать, а мораль не для богатеев. И не просто материал у Черновой был — с фактами, с конкретикой: не отвертишься. Но, не смогла удержать все в тайне, проговорилась нескольким коллегам. А результат на лицо, ты видишь. Хотела статью опубликовать, но не успела.
Губернатор тогда именно к твоему шефу обратился — так мол и так, надо бы как-то утрясти вопросик. И утрясли. Кто теперь ей эти пять потерянных лет вернет?
Кэтвар решил сделать небольшую паузу в разговоре, посмотреть на реакцию Гринева. Но он молчал, обхватив голову руками, переваривая услышанное. Потом еле слышно произнес:
— Доказательства есть?
— Для суда — нет. Но, для тебя, Петр Степанович, достаточно будет. Для суда ты их добудешь. Вот диск, здесь все записано — кто, кому, как, когда. Из-за этого диска Чернова провела в психушке пять лет в унижении и насилии. Это копия, тебе этого достаточно, оригинал спрятан надежно. Для Черновой то же было достаточно, диск со статьей, если правильно использовать, равносилен атомной бомбе. И пока она не рванула.
— Хорошо, я посмотрю. — Гринев взял диск, поднялся с кресла. — Буду держать тебя в курсе.
Он ушел, так и не попрощавшись, с тяжестью на душе и сердце.
* * *В середине прошлого века главная улица города считалась большой и широкой. Двухполосного движения в одну сторону вполне хватало почти до конца XX века. Потом движение сделали односторонним и постепенно стали нарастать пробки — бич современных улиц. Припарковаться на автомобиле днем практически невозможно. Если повезет только и отъедет кто-нибудь перед носом, освобождая место. Водители останавливаются под запрещающими знаками, но мало кого это волнует — доблестная ГИБДД в этом плане абсолютно не работает. Главное причалить и отъехать, не попадаясь на глаза сотруднику, который здесь не хозяин, а гость.
Владимир присмотрел одно помещение, которое его очень устраивало. Правда площади было немного больше, чем требовалось, но он не собирался отказываться от покупки по этой причине. Часть площади можно выгодно сдать в аренду. Рядом располагалась муниципальная аптека, что тоже не беспокоило его. Правильная ценовая политика и достаточный ассортимент сделают свое дело.
В помещении располагалось кафе, и он выяснил, что хозяйка здания, 35-летняя Раиса Андреевна Амбарцумова, набрала множество кредитов, не рассчитав своих финансовых возможностей. Теперь банки атакуют ее, и она вынуждена продать помещение срочно. Владимир встретился с собственницей, которая запросила за помещение пятнадцать миллионов рублей. Он предложил пять, деньги сразу налом или безналом, по желанию. Обе стороны понимали, что реальная стоимость — десять миллионов, и каждый хотел провести сделку выгодно.
— Владимир, вы же прекрасно знаете, что здесь центр, самое престижное место, — нахваливала помещение хозяйка, — и покупатели у меня есть, которые не пять миллионов, но тринадцать дают. Меня это не устраивает. Поэтому могу скинуть лишь до четырнадцати.
Салацкий разбирался в реальной стоимости и делах купли-продажи, умел поторговаться с выгодой, но на этот раз выбрал несколько иной путь.
— Раиса Андреевна, кафе или другого общепита у меня здесь не будет, поэтому мне центр не очень важен. Но, я понимаю, что цена все равно зависит от места. В любое время я могу предложить вам семь миллионов рублей наличными. Вот мой номер телефона, — он положил на стол визитку, — передумайте — звоните.
Владимир ушел, не дождавшись ее ответа, прекрасно понимая, что налом такую сумму ей вряд ли кто даст. И покупателя на тринадцать миллионов то же нет.
Она позвонила через два дня, предложив сделку за девять, но Владимир озвучил восемь и попросил больше его не беспокоить в случае не согласия. Он рисковал, но не очень сильно за счет владения информацией. И он не ошибся, она перезвонила через пятнадцать минут.
Договор купли-продажи составлен и подписан обеими сторонами. Почти бывшая хозяйка ждет денег, однако Владимир не торопится.
— Раиса Андреевна, я лично против вас ничего не имею. Каждый из нас желает о более выгодной сделке. Я подешевле купить, вы подороже продать. Поэтому мы встречаемся, общаемся и договариваемся. Но, все это слова, а подписанный договор купли-продажи — это уже документ. Половину суммы вы получаете в качестве предоплаты, а вторую половину после регистрации в «недвижке». Фактически получится так — я отдаю вам четыре миллиона и имею кукиш с маслом.
Салацкий сделал паузу в разговоре, видя, как побледнела Амбарцумова, непременно ждал возражений, потому что такой тип женщин пытался оправдываться до конца.
— Володя, что вы хотите этим сказать? — начала свое наступление Раиса. — Вы отдаете четыре миллиона, мы едем и регистрируем сделку. Причем здесь кукиш с маслом? Все законно.
— Законно говорите? — в свою очередь возмутился Владимир. — Вообще это называется чистой воды мошенничество.
— Какое мошенничество, о чем вы?
— О чем? О том, что в нашем договоре черным по белому указано, что помещение принадлежит вам и не имеет обременений. А на самом деле оно находится в залоге у банка. Следовательно, вы не можете его продать, пока не погасите кредит. Если я показываю подписанный нами договор банку, то он, естественно, выставляет помещение на продажу по залоговой стоимости пять миллионов рублей. А в отношении вас возбуждается уголовное дело. В результате вы с помещения не имеете ни копейки, но зато вам светит реальный срок. Будем все отрицать или продолжим диалог?
Амбарцумова не знала, что делать. Ручонки ее тряслись мелкой дрожью, и она все еще надеялась получить четыре миллиона и осесть на дно. Пусть продают кафе и гасят кредит, оно ее уже не волнует. Она собралась с силами.
— Хорошо, будем считать, что сделка не состоялась. Я не продаю вам кафе и никаких дел, впредь, иметь не желаю. — Она достала свой экземпляр договора и порвала его в клочья. — Советую и вам сделать то же самое.
— Оппаньки, — от удивления Владимир чуть не подскочил на стуле. — Все, оказывается очень просто, на ваш взгляд. Ладно, морали читать не собираюсь. Хочу сделать вам предложение.
— От которого я не смогу отказаться?
Амбарцумова ехидно улыбнулась. Она уже пришла в себя, смотрела уверенно и нагло. Женщина с красивой фигуркой и лицом, страшнее термоядерной войны, была обижена на всех. На мужиков, которые отвергали ее и общались только в сильном подпитии, на женщин с симпатичными личиками. Обида на судьбу сделала ее душонку подлой и завистливой.
— У вас нет выбора, Раиса Андреевна. Я гашу ваш кредит, банк снимает залоговое обременение, и после регистрации сделки даю миллион сверху вместо тюрьмы. А если учесть факт, что вы за просто так хотели меня поиметь на четыре миллиона, то предложение выглядит вообще спонсорским. Ничего личного, Раиса Андреевна, бизнес — есть бизнес. И так, едем в банк?
— Мне надо подумать, — решила оттянуть время Амбарцумова. — Я позвоню вам завтра.
— Нет, Раиса Андреевна. Отсюда мы едем или в банк, или в прокуратуру. Лохотрон кончился, и «обуть» вы уже никого не сможете.
Амбарцумова вышла молча и Владимир не сомневался — в прокуратуру ей ехать не хочется.
Вечером Салацкий рассказывал женам, как он приобретал помещение.
— Вы представляете, девочки, эта Амбарцумова почему-то считает, что может безнаказанно обирать всех. Я погасил ее кредит в банке, и мы отдали документы на регистрацию. После того, как помещение станет моей собственностью, я дам ей еще миллион.
— Значит, в общей сложности, ты заплатишь шесть? — Решила уточнить Татьяна.
— Нет, Танечка, нет. Пять миллионов — это залоговая стоимость, а кредит она брала три миллиона. Значит, я заплачу четыре. Амбарцумова развела лохотрон и успела «обуть» двоих. Каждый заплатил ей по пять миллионов предоплаты и не получит ничего. Если ее не посадят сразу, то вполне может случиться, что ее грохнут. Денег у ней этих, я полагаю, уже нет — она раздала небанковские долги, где спрос намного жестче. Вы, девочки, должны сделать из этой ситуации определенные выводы.
