Китлинский - Клан – моё государство 3.
– Не тёмные, понимаем, что ловим,- хмыкнул в ответ Давыдович.- Жаль, в школах не хранят фото.
– Зато есть классные руководители, которые обязательно хранят виньетки своих шкодливых детей. Подключай к работе свои филиалы. В опасных регионах бывшего теперь уже Союза, мы сделаем работу сами. На вашей совести огромная территория тихих штатов. Точные инструкции предмета поисков вот тут,- Иван дал Скоблеву вторую дискету.- На ней сорок примеров работы. Всем изучить, сдать экзамен и только потом допускаются к розыску. Лезем в волчье логово, и там могут так челюстями щелкнуть, как голова отлетела в сторону, не заметишь. Без исключений. В сети такие поймаем всякую рыбку. Да! Военные училища, суворовские и нахимовские, а также секретные объекты тащим тоже мы. И в родные школы не шастать.
– Своё мы по памяти соберём мигом,- заверил Скоблев.- Что с ГРУ?
– Ремуза-Гладышева тихо вытащили после провала в США. Однако, он там не засветился. В Европе за ним нет следов. Где он сейчас сидит, установить мы не смогли, и чем ведает тоже. По Боровскому-Глушко пусто, кроме информации о том, что он аналитик. Об этом сказала машина. В его речи мелькнула фраза, которой мог пользоваться только аналитик. Шёл он грязно, хоть навык у него есть. Значит, сидит где-то в кабинете. Ремуз начинал в резидентуре советской разведки в Британии, но потом его перекинули в США вслед за его главным источником. Тот был британец, и после окончания Кембриджа, уехал работать в хитрую лабораторию в Штатах. Ремуз был знаком через этого учёного с нынешним шефом криминальной разведки Англии Альбертом Пейси. Была ли вербовка или нет, не ясно, но встречи похожие на такой процесс у них были. Есть, правда, косвенный пустячок. В фешенебельном районе Лондона осело много русских. Тысяч тридцать. Все очень богаты. Странно, но некоторые из них в бывшем Советском Союзе не числились. Предположительно это бывшие агенты с семьями, только внутренние, союзные. Их процентов пять. Документы у всех чистые. Делали их помимо ОВИРа. Безопасность им выдавала паспорта. Оформляли через МИД. Есть среди поселенцев очень странные людишки. Мы их проверяем, но данных пока нет. Боровский и Ремуз к вам приходить были не должны. Вы в курсе почему?
– Думал я об этом. Не день, не два,- Скоблев почесал за ухом.- Зачем внешникам лезть ко мне?! Из беседы ничего не извлекли и осталось за кадром: личная это их инициатива или поручение руководства. А личное исключено. Инструкция запрещает. Если им кто-то кинул задание, то совсем не понятно какое. Попикировались и убыли. Почему? Сказать, что они были к встрече не подготовлены тоже нельзя. Информации имели в достатке. Покопано на совесть.
– Дождёмся повторного прихода. Они дали понять, что в курсе вашей связи с Александром.
– Просили организовать встречу. Готовить?
– Александр пошёл бы на такую с превеликим удовольствием, но всему есть предел. Двое из ГРУ хотят тебя видеть! Это и много и мало одновременно. Контора у них сыплется, и что они хотят, один господь ведает. Нам же связь с ними ничего не даёт. Их резидентура вне пределов страны известна всем, а скрытые агенты, что у них есть, так их они не откроют. За это их свои прикопают. Я не слишком хищнически рассуждаю?- спросил Иван Скоблева.
– Нормально. Я в таких играх не участвовал раньше, но мне кажется у них более широкий интерес. Раз их поджимают со всех сторон, то они ищут партнеров на коалицию. Мы, то бишь, я и мои ребятки для них мелочь, они бы нас скушали, но зачем? При таком раскладе они бы сначала наехали, как выражаются блатные, а уже потом притопали бы на встречу. Здесь явно что-то не то. Им нужен Александр. Могут они что-то существенное положить на алтарь? Может курьеры их?- предположил Скоблев.
– Курьеры чужие. Они не подходят ни под одну спецу бывшего Советского Союза, но в то же время они местные. Может оказаться, что у них не "папа", а какой-то там "дедушка", двигающий их без горизонтальных и вертикальных связей. Система условностей. Они его не знают, а он их всех видит. Такое случается при долговременных обрывах. Консерванты никогда не знают, на кого они работают после выхода из длительного бездействия.
– Вам видней. Я с Воробьёвым пообщался, так скажу откровенно, это мозг и уникум сам по себе. Если "папа" хитроманов этих тишайших собирал и сохранилась методика отбора, их ловить будет тяжело. В Ленинграде чисто ушёл. Способ применил оригинальный. В Москве поступи он так, мы бы его зевнули.
– Редкий случай. Это наука. А учиться никогда не поздно. На таких примерах нарабатывается опыт. Ещё надо учиться его применять. Прыткий курьер. Как старик?
– Крепкий. Не может без движения. Весь из суеты состоит. Совсем не болеет,- Скоблев вырубил компьютер.- Проведаем?
– Хотелось бы, но не сейчас. Я пойду в банк поработаю. Необходимо сделать обеспечение стабильной надёжности. Мы же не воровать в стране обосновываемся, а строить. Правда, при теперешней ситуации приватизация отсекает любое инвестиционное участие. Я там пока обоснуюсь. Временно. Надо покумекать, как с властью договориться. Если что-то случится, меня оповещайте немедленно. Номер у меня прежний. Пойду,- Иван пожал Скоблеву руку, взял пиджак, кейс и двинулся к выходу.
– Иван!- окликнул его Скоблев.- Программу теперь пускать?
– Да!- ответил тот из дверей.- Немедленно.
– Тогда я её сам, для важности пущей, ещё раз просмотрю,- произнёс вслух сам себе Скоблев.- Для разнообразия сам потом посещу парочку вузов,- он уселся за компьютер.
Глава 4
Проснулись после ночной пьянки около четырёх часов дня. На удивление голова была в полном порядке. Вильям даже потрогал её, на месте ли, под смеющийся взгляд Александра, который лежал напротив на раскладушке, закинув обе руки за голову. Вильям сел, он спал на диване, свесив ноги.
– Непривычно как-то,- произнёс он.
– Думал, будет муторно?- спросил Сашка, потянув ноздрями воздух. Дверь на кухню была закрыта, но всё равно было слышно, что кто-то жарит пироги, про это говорил запах. Он разбудил Сашку давно. Вспомнилась мать, которая каждое воскресенье занималась стряпней, поднимаясь, чтобы накормить ораву с раннего утра.- Однако, хозяйка вернулась. Пироги печёт,- Сашка сладко вытянул руки.
– Пахнет вкусно,- Вильям тоже почувствовал запахи, доносившиеся с кухни.- У меня есть маленькая проблема по большому счёту,- добавил он.
– Это просто,- Сашка сел, старенькая раскладушка жалобно заскрипела.- Сначала одеваешь штаны. Вон лежат на стуле рядом. Костюм тут ни к чему. Потом носки шерстяные и рубашку. Это нижняя и что-то вроде пижамы. Так принято. И конечно опорки,- он стал одеваться. Вильям последовал его примеру.- Теперь пошли,- открыв двери, Сашка не успел произнести ни одного слова, его опередила жена Игоря, даже не дав поздороваться.
– Мойте руки и за стол,- высоким грудным голосом сказала она.- И без разговоров. Алкаши. На один час оставить нельзя этого мужика, сразу компанией обрастает.
На дворе Вильям спросил:
– Ругается?
– Добрейшей души человек. Таких поискать надо. А что ворчит, так это для приличия. Вон туалет,- Сашка показал на деревянную будку.- Там яма, перекрытая досками, в которых дырка. В неё и ходят. Сливного бачка нет. Рулон бумаги надет на гвоздь. Бумагу в ведро, оно слева. Иди.
– А руки мыть?- Вильям стоял в нерешительности.
– Это не элитный квартал в Лондоне, друг ты мой. Хоть многие в этом посёлке и богаче самых зажиточных британцев, клозетов отделанных золотом, как писал Ульянов-Ленин, не имеют. Не из-за скупости. Серьёзные люди тут живут. Унитаз вещь хорошая, однако, привыкли по старинке. А руки и лицо моют после туалета под умывальником,- Сашка показал на что-то прикрепленное к стене летней кухни.- Выйдешь покажу, как пользоваться. Можешь пойти в баню и там налить воды в тазик.
– Всё ясно,- и Вильям потопал в сортир.
В калитку боком протиснулся Игорь. Он был с сумкой.
– Выспались?- задал он Сане вопрос.- Моя в магазин меня послала за хлебом,- Игорь раскрыл сумку, чтоб Сашка увидел горлышки бутылок и вопросительно посмотрел на него, что, мол, будем делать.
– Выспались,- ответил громко Сашка.- Запах пирожков нас разбудил,- и кивнул на крышу. Игорь подмигнул ему в ответ и шепнул:
– Хлеб вынимай, только тихо, а то она бутылочный звон чует за сто километров.
Сашка аккуратно вытянул буханку хлеба, после чего Игорь быстро повесил сумку на гвоздь под крышей сеней, откуда было удобно взять сверху и где не видно было, когда стоишь возле входных дверей. Он так поступал часто, пряча от жены.
– Какая у вас программа?- спросил для отвода глаз Игорь.
– Сначала едим. Потом осмотрим окрестности с крыши. Ты свой немецкий цейс не пропил?
– Ты что!!?- воскликнул Игорь, с нотками ужаса в голосе.- Такую вещь я пропить не могу. Завещал положить с собой в гроб. Подарок одного старенького, но мёртвого генерала вермахта.
