Айрис Мердок - Школа добродетели
Эдвард брел по Лондону и невольно снова вглядывался в лица прохожих — не окажется ли среди них Джесса. Он зашел в паб, где должен был встретить Брауни, и оставался там до закрытия, потихоньку напиваясь. Потом направился к дому миссис Уилсден — адрес он запомнил по конвертам ее многочисленных писем. Конечно, он не осмелился позвонить, а ходил вокруг, поглядывая на дверь. Сел в кафе за столик так, чтобы видеть улицу, и смотрел в окно до боли в глазах. Да, Брауни говорила, что остановилась у Сары, но ведь она вполне могла вернуться к матери. Эдвард подумал, не пойти ли ему к дому Сары, но никак не мог решиться — ему было слишком неловко. Он вернулся в свою комнату, потом сходил в соседний паб, а после лег спать. Хозяйка передала ему записку от Стюарта, который сообщал свой новый адрес. Точно так же прошел следующий день, за ним — еще один. Потом он подумал о миссис Куэйд. Она нашла Джесса. Может быть, она найдет и Брауни?
На этот раз Эдвард отыскал ее дом без труда. Вовсю светило солнце, и день обещал быть теплым — лондонский летний день, светлый и пыльный, с зеленой дымкой деревьев, с городским шумом и буйством красок. В зависимости от настроения он мог показаться веселым и праздничным или же удушающим и гнетущим, полным жуткой ностальгии. Эдвард видел, что деревья уже утратили свежесть, устали, их листья обвисли и закоптились, а улицы полны печальных отголосков. Приближаясь к дому миссис Куэйд, он испытал знакомое ощущение опасности и чего-то подозрительного, неприятного, даже дурного. Парадная дверь была не заперта, он толкнул ее и бесшумно поднялся по лестнице. Дверь в квартиру миссис Куэйд оказалась закрыта, и Эдвард замер перед ней с чувством неожиданного отвращения, не решаясь постучать. Наконец он все же постучал — тихо, нерешительно. Ответом была долгая тишина. Никто не отозвался. Глядя на потертый пыльный ковер, грязные перила, густое облако пылинок, повисших в воздухе и высвеченных солнцем из окна на площадке, Эдвард ослабел от бессмысленности и одиночества, за которыми терялось его «я». Он испытал страх небытия и осознал зыбкую природу этого «я» — такое иногда случается со здоровыми людьми, ведущими обычную жизнь, когда перед ними вдруг возникает видение безумия и смерти. И поскольку любое его действие не имело значения, он дернул за ручку дверь квартиры миссис Куэйд, обнаружил, что замок не заперт, и переступил порог.
Во внутреннем коридоре было темно, все двери, выходящие в него, закрыты. Свет пробивался только с лестничной площадки, и Эдвард провел рукой по стене, нашаривая выключатель. В это время в дальнем конце открылась дверь большой комнаты, и в проеме появилась нечеткая фигура женщины в шапочке, с ожерельем на шее.
— Миссис Куэйд… — обратился к ней Эдвард.
В тот же миг он понял, что это не может быть миссис Куэйд. Его рука нащупала выключатель. Женщина в дверях шагнула в его сторону и произнесла:
— Эдвард.
Это была Илона.
— Боже мой! — воскликнул Эдвард.
Несколько мгновений ему и в самом деле казалось, что он сошел с ума, что его воображение превратило миссис Куэйд в образ Илоны. Он закрыл дверь и опустился на стул у стены.
— Эдвард, дорогой, как ты меня нашел?
— Нашел? — удивился он. — Я тебя не искал. Тебя здесь не должно быть, это невозможно. Это безумное место, наполненное призраками и галлюцинациями. Это не ты. Ты другая.
— Я подстригла волосы.
То, что Эдвард принял за шапочку, оказалось короткой стрижкой Илоны.
— Ах, Илона, я не могу этого вынести, не могу…
— Того, что я подстриглась? А по-моему, очень даже ничего.
— Нет, я говорю о безумии. Вокруг сплошное безумие.
— Эдвард, я так рада тебя видеть! Что ты сидишь там, как кот? Заходи, иди сюда.
Он встал и пошел за Илоной. Комната выглядела почти точно так, как в прошлый раз: стулья, поставленные друг на друга в углу, кресла у камина. Стол был передвинут в центр. Плотные ворсистые шторы были отдернуты, и комнату наполнял яркий свет; за окном Эдвард увидел вблизи освещенную солнцем стену, а за ней — дерево.
Илона и в самом деле изменилась. С короткой стрижкой она стала похожа на мальчишку, но выглядела более взрослой и искушенной. Зеленое платье изящно обтягивало ее фигуру, это впечатление усиливалось короткой юбкой. Она надела туфли на высоком каблуке. И только ожерелье, одно из старых ее украшений, казалось странно неуместным и напоминало прежнюю Илону.
— Слушай, давай-ка присядем. Ты можешь взять этот стул, а я — этот. Я не люблю кресла. Садись за стол. Я писала письма.
Илона придвинула стул для него. Они посмотрели друг на друга.
— Илона, ты ушла от них…
— Ты имеешь в виду, от них, из Сигарда? Да, ушла.
— Ты не смогла вынести… того, что случилось… Джесс…
— Нет, я ушла раньше. Вскоре после тебя, почти сразу же. Я уже давно в Лондоне.
— Илона! Но ты знаешь… о том, что Джесс мертв?
— Конечно. Я читала об этом. Все газеты писали.
— Ты читала об этом в газетах?
— Да. Эдвард, пожалуйста, не надо так волноваться.
— Я не понимаю. И тебя не было дома? Я просто не могу поверить, что ты уехала из Сигарда. Мне кажется, ты все еще там, словно ты не можешь его покинуть…
— Ты ждал, что за стенами Сигарда я рассыплюсь на части? Как видишь, не рассыпалась.
— И ты все это время была в Лондоне и не сообщила мне, не связалась со мной?
— Я собиралась… я хотела сначала найти работу.
— И ты сама взяла и приехала в Лондон?
— Да. Я не такая дурочка, как ты думаешь.
— Но почему ты здесь, почему, черт возьми, ты здесь? Ты ждала меня?
— Нет. Уж если на то пошло, то почему ты здесь? Откуда ты узнал, что я здесь?
— Я ничего не узнавал. Здесь живет миссис Куэйд. Я пришел к ней.
— Так ты не знаешь… Она умерла.
— Ох, извини… Это ужасно…
На самом деле известие не показалось Эдварду таким уж ужасным, сверхъестественным или судьбоносным.
— Значит, она тоже умерла, — сказал он так, словно смерть — это инфекция и Джесс заразил миссис Куэйд. — Но этого не может быть. Я видел ее несколько дней назад.
— Она и умерла всего несколько дней назад. Вероятно, вскоре после того, как ты побывал у нее. Похороны состоялись вчера, но я не смогла пойти. У нее давно был рак. Так ты ее знал? Откуда?
— Я приходил сюда на сеанс, еще до моего приезда в Сигард. Я тебе никогда не говорил, потому что это было так странно и необычно, что мне не хотелось рассказывать. Я тогда услышал голос, который сказал: поезжай к отцу.
Илона, новая Илона с короткими волосами, внимательно смотрела на него.
— Ты хочешь сказать, что тебя призвали?
— Да. Похоже, что так. А потом пришло письмо матушки Мэй. Я не рассказал о сеансе, я не хотел ей говорить, что для приезда у меня были и другие причины, помимо ее письма. К тому же мои слова могли показаться безумными.
— Странно. Я не знала, что ты знал Дороти… миссис Куэйд.
— Я видел ее два раза. Во второй раз я… впрочем, бог с ним. Но ты не объяснила, как ты здесь оказалась, в этом доме? Ты тоже хотела получить совет у миссис Куэйд?
— Я здесь живу.
— Ты?
— Я приехала в Лондон и сразу пришла сюда, мне же нужно было где-то остановиться. Дороти Куэйд — старая подружка матушки Мэй, знала ее по художественной школе. Миссис Куэйд раньше преподавала там текстильный дизайн, а потом у нее открылся дар. Именно она продавала в Лондоне нашу бижутерию и все поделки.
— Ты хочешь сказать, она знает вас? Она знала вас всех, знала Джесса? Она бывала в Сигарде?
— Да. Я же сказала, она наш старый друг.
— Это все объясняет… или не объясняет. Мне нужно подумать. И ты все это время была здесь…
— А как ты узнал про Дороти?
— Совершенно случайно… если случайности бывают. Девушка по имени Сара Плоумейн дала мне карточку, она дочь Элспет Макран, которая когда-то знала твою мать. Ах, дорогая, дорогая Илона, я очень рад тебя видеть! Я так жалел, что не увидел тебя в Сигарде в тот день… Но ты, конечно, уехала оттуда раньше.
— В какой день? Ты был в Сигарде?
— Да. А ты не знала? Наверное, они тебе не пишут, а это случилось совсем недавно. Я нашел Джесса.
— Ты хочешь сказать, ты…
— Я нашел его тело. Разве в газетах об этом не сообщили? Я не читал газет, я был довольно…
— Нет, про тебя там не было ни слова.
— Наверное, они не хотели меня впутывать и не сказали. Я нашел его тело в реке. Я…
— Пожалуйста, не рассказывай мне об этом.
— Извини, я не хочу тебя расстраивать.
— Я не расстраиваюсь. То есть, конечно, я расстроена, но я знала, что он мертв. С самого дня его исчезновения я знала, что он мертв.
— Как ты узнала? — спросил Эдвард.
Он смотрел на ее новое, закрытое, повзрослевшее лицо.
— Это интуиция, почти полная уверенность.
— Я увидел его в реке. Что, по-твоему, произошло?
