В конце они оба умрут - Сильвера Адам

— Руфус, мне так больно думать, что тебя больше не будет рядом и я не смогу ни позвонить тебе, ни обнять тебя, и… — Она отводит от меня взгляд и смотрит на что-то у меня за спиной. Ее рука резко опускается. — Кто-то позвонил в полицию?

Я вскакиваю с дивана и вижу красные и синие проблески перед домом. Меня накрывает волна настоящей паники, одновременно безумно короткая и до невозможности долгая, в восемь вечностей длиной. Только один человек в комнате не удивлен и сохраняет самообладание. Я поворачиваюсь к Эйми, и ее взгляд следует за моим в направлении Пека.

— Не может быть, — выдыхает Эйми и бросается к нему. Она выхватывает из его рук свой телефон.

— Он на меня напал! — орет Пек. — И плевать, что срок у него истек!

— Он не просроченное мясо, он такой же человек, как ты! — кричит Эйми в ответ.

Твою ж мать. Не знаю, как Пек это сделал, я не видел, чтоб он звонил в Плутоне, но по его вине копы прибыли прямо на мои похороны. Надеюсь, Отдел Смерти позвонит ему уже через пару минут.

— Беги через заднюю, — говорит Тэго, и его всего дергает от тика.

— Вам тоже надо валить, вы же были со мной.

— Мы их задержим, — говорит Малкольм. — Попытаемся переубедить.

Раздается стук в дверь.

Дженн Лори указывает пальцем на кухонную дверь:

— Сюда.

Я хватаю шлем и спиной иду к кухне, оглядывая всех плутонцев. Папа как-то сказал, что слова прощания — это «самое возможное из всего невозможного», потому что говорить их никогда не хочется, но глупо было бы этого не делать, если есть возможность. Меня обманом лишили шанса их произнести, потому что на мои похороны заявился чужак.

Я мотаю головой и выбегаю через заднюю дверь, хватая ртом воздух. Бегу через задний двор, который мы все ненавидели из-за безжалостных комаров и фруктовых мушек, потом перемахиваю через забор. Прокрадываюсь к фасаду дома, чтобы проверить, есть ли у меня возможность быстро схватить велик, прежде чем бросаться в бегство на своих двух. Полицейская машина припаркована у дома, но оба полицейских, должно быть, уже вошли внутрь, а то и направились к задней двери, если Пек успел настучать. Я хватаю велосипед, несусь с ним по тротуару и вскакиваю на сиденье, едва набираю скорость.

Я не знаю, куда еду, но не останавливаюсь.

Я пережил собственные похороны, жаль лишь, что к этому моменту я еще не умер.

МАТЕО

02:52

Третья попытка удачной не оказалась. Не могу даже сказать, на самом ли деле Элл — Обреченная, но я заблокировал ее без суда и следствия, потому что она сразу начала заваливать меня всяким спамом типа ссылок на «смешные убийства, в которых что-то пошло не так». После этого я сразу закрыл приложение. Честно признаюсь, я чуть больше уверился в том, что правильно прожил свою жизнь, потому что люди бывают отвратны. Сложно даже поддерживать уважительную беседу, не то что найти Последнего друга.

Уведомления о новых сообщениях продолжают всплывать на экране, но я их игнорирую, потому что вышел на десятый уровень «Темного исчезновения», этой адской игры для Xbox Infinity. Она такая сложная, что мне даже захотелось подсмотреть читы в интернете. Мой герой, Коув, маг семнадцатого уровня с пламенем вместо волос, не сможет пройти дальше по погрязшему в нищете королевству, если не сделает подношение принцессе. И вот я иду (ну хорошо, Коув идет) мимо уличных торговцев, которые пытаются подороже загнать мне свои бронзовые броши и ржавые замки, и направляюсь прямо к пиратам. Наверное, я задумался по пути в гавань, потому что Коув наступает прямо на мину, и я не успеваю перевести его в режим привидения на время взрыва. Рука Коува разбивает стекло соседнего дома, голова взлетает высоко в небо, от ног вообще ничего не остается.

На экране значок загрузки, мое сердце колотится, и вот снова появляется Коув. Как новенький. Хорошо ему. Я не смогу воскреснуть как он.

Пропадаю тут в четырех стенах и…

Книжный шкаф в моей комнате состоит из двух секций. В голубой, что внизу, хранятся мои любимые книжки, от которых я никак не мог уговорить себя избавиться, хотя каждый месяц дарю что-нибудь больнице для подростков в моем квартале. А белая секция заполнена книгами, которые я планировал прочитать.

…Я хватаю книги, будто у меня еще будет время их прочесть. Хочу знать, как мальчик, воскрешенный особым ритуалом, справляется с жизнью, которая уже потекла было без него. Или о том, каково пришлось девочке, которая не смогла выступить на школьном конкурсе юных талантов, потому что ее родители получили предупреждение от Отдела Смерти, пока она мечтала о пианино. Или как героиня по имени Надежда Человечества получает сообщение от пророков вроде Отдела Смерти о том, что ей придется умереть за шесть дней до решающей битвы, в которой она должна была в первых рядах сразиться с Королем Всего Зла. Я швыряю эти книги на пол, ногой спихивая некоторые из любимых романов с полок, потому что разделение между любимыми книгами и книгами, которым любимыми уже никогда не стать, больше ничего не значит.

Я бегу к колонкам и вот-вот готов разбить их об стену, но в последнюю секунду останавливаюсь. Книги не подключены к электричеству, чего нельзя сказать о колонках, а значит, моя жизнь может прерваться прямо здесь и сейчас. Колонки и фортепиано дразнят меня, напоминая о тех временах, когда я бегом бежал домой из школы, чтобы как можно больше времени провести наедине с музыкой, пока со смены в швейном магазине не вернется папа. Я пел, но не очень громко, чтобы соседи не слышали.

Я срываю со стены карту мира. Ни разу в жизни я не выезжал за пределы Нью-Йорка и теперь уже никогда не взойду на борт самолета и не увижу египетские храмы и пирамиды, не посещу родной город папы в Пуэрто-Рико или тропические леса, где он проводил время в детстве. Я рву карту на куски, и все страны и города летят мне под ноги.

Тут такой разгром. Я, как герой какого-нибудь фэнтези-блокбастера, стою среди развалин опустошенной войной деревни, которую разбомбили не сумевшие найти меня злодеи. Только вместо разрушенных зданий и обломков кирпичей на полу валяются книги, вверх обложками, вверх переломанными корешками, а другие стопками лежат друг на друге. Сложить все как было я не могу, иначе точно примусь раскладывать их по алфавиту, а после и склеивать карту. (Клянусь, поэтому, а не потому, что ищу повод не убирать комнату.)

Я выключаю Xbox Infinity, где на экране снова появился воскресший Коув; все его конечности целы и невредимы, как будто он и не взрывался несколько минут назад. Коув стоит в исходной точке игры, в его руке праздно болтается посох.

Я должен что-то сделать. Я снова беру в руки телефон и открываю приложение «Последний друг». Надеюсь, на этот раз мне повезет не наткнуться на людей опасных, как сухопутные мины.

РУФУС

02:59

Жаль, что Отдел Смерти не позвонил мне раньше, чем я разрушил свою жизнь.

Если бы это случилось вчера вечером, глашатай прервал бы мой сон о том, как я проигрываю веломарафон каким-то детям на трехколесных великах. Если бы неделю назад — я бы не просидел до утра, перечитывая все записки, которые написала мне Эйми, пока мы были вместе. Если бы две недели назад — то глашатай прервал бы мой спор с парнями о том, что герои Marvel круче героев DC (а может, я даже предложил бы ему поделиться своим мнением). Если бы это случилось месяц назад, то, скорее всего, Отдел Смерти нарушил бы мертвую тишину, которая наступила после ухода Эйми; я тогда ни с кем не хотел разговаривать. Но нет, звонок раздался именно сегодня, когда я избивал Пека, после чего Эйми притащила его ко мне домой для очной ставки и Пек втянул во все копов, на полуслове оборвав мои похороны. И вот теперь я на сто процентов одинок.

Ничего из этого не случилось бы, позвони мне Отдел Смерти на день раньше.