Патрик Модиано - Смягчение приговора

После ужина пришла Анни. Мы надели пижамы и халаты. И вышли с ней погулять. На этот раз мы даже перешли внизу на другую сторону дороги. Возле парка встретили каких-то людей, и они были изумлены, что на нас — халаты. Анни была в своей старой кожаной курточке и джинсах. Мы прошлись перед вокзалом. Я подумал, что мы могли бы вот так, в халатах, сесть в поезд и доехать до Парижа.

Когда мы вернулись, Анни поцеловала нас в саду перед белым домом и дала нам по губной гармошке.

Среди ночи я проснулся. Я услышал шум мотора. Встал и подошел к окну. Экономка ставни не закрывала, она просто опустила красные шторы.

Прямо передо мной светилось bow-window нашей гостиной. Машина Роже Венсана с опущенным черным верхом стояла перед домом. Малолитражка Анни тоже была на месте. Тарахтел мотор грузовичка с брезентовой крышей, остановившегося по другую сторону улицы, у стены протестантской церкви. Мотор заглох. С грузовика сошли двое. Я узнал Жана Д. и Бака Дэнни; оба вошли в дом. Время от времени чей-нибудь силуэт мелькал в bow-window гостиной. Мне очень хотелось спать. Наутро экономка разбудила нас, принеся поднос с завтраком. Она и брат проводили меня в школу. На улице Доктора Дордена уже не было ни грузовика, ни машины Роже Венсана. Зато малолитражка Анни стояла на месте, перед домом.

У дверей школы меня ждал брат, он был один.

— У нас в доме никого нет.

Брат рассказал мне, что экономка только что отвела его домой. Малолитражка стояла на месте, а никого не было. Экономке нужно было съездить за покупками в Версаль, и она собиралась пробыть там до вечера, поэтому оставила брата в нашем доме, объяснив ему, что Анни скоро вернется, раз ее машина здесь. И брат сидел и ждал в пустом доме.

Когда он увидел меня, ему сразу полегчало. Он даже засмеялся, как человек, который натерпелся страха, а теперь совершенно успокоился.

— Они уехали в Париж, — сказал я ему. — Не беспокойся.

Мы прошли по улице Доктора Дордена. Малолитражка Анни стояла на месте.

В столовой — никого, в кухне тоже. И в гостиной. На втором этаже — комната Анни пуста. Комната маленькой Элен тоже. И Матильды, там, в глубине двора. Мы вошли в комнату Белоснежки, вдруг она взяла и вернулась. Нет. Будто бы никто никогда и не жил в этих комнатах. Из окна нашей спальни я смотрел вниз на малолитражку Анни.

Тишина в доме наводила на нас страх. Я включил радио, мы съели два яблока и два банана, оставшихся в корзинке на буфете. Я открыл дверь в сад. Маленький зеленый автомобильчик по-прежнему стоял посреди двора.

— Подождем их, — сказал я брату.

Время шло. Стрелки часов кухонного будильника показывали без двадцати два. Мне пора было возвращаться в школу. Но я не мог оставить брата одного. Мы сидели друг против друга за нашим обеденным столом. И слушали радио.

Мы вышли из дома. Малолитражка Анни была на месте. Я открыл дверцу и сел на переднее сиденье, на свое обычное место. Посмотрел, что лежит в ящике для перчаток, и обыскал заднее сиденье, Ничего. Только пустая пачка из-под сигарет.

— Пойдем прогуляемся до замка, — сказал я брату.

Было ветрено. Мы шли по улице Доктора Дордена. Мои одноклассники уже сели за парты, и учитель заметил мое отсутствие. Мы шли, и тишина вокруг нас становилась все плотнее и плотнее. В ярком солнечном свете и улица, и дома на ней казались покинутыми.

Ветер тихо шевелил высокую траву на лужайке. Мы вдвоем сюда никогда не приходили. Замурованные окна замка сейчас, как и вечерами, когда мы возвращались из леса с Белоснежкой, вселили в меня ту же тревогу. Тогда фасад замка казался нам мрачным и угрожающим. Как и сейчас, в самый разгар дня.

Мы сели на каменную скамью, ту самую, где сидела Белоснежка и маленькая Элен, когда мы штурмовали сосны. Обступившая нас тишина была невыносимой, и я попытался сыграть что-нибудь на губной гармошке, подаренной Анни.

Еще издали мы увидели на улице Доктора Дордена черный автомобиль, припаркованный у нашего дома. За рулем сидел какой-то человек; высунув ногу из открытой дверцы, он читал газету. Перед нашей входной дверью навытяжку стоял полицейский, без головного убора. Он был молод, белокурые волосы его были коротко острижены, а большие голубые глаза смотрели в пространство.

Он вздрогнул и, вытаращив глаза, посмотрел на нас с братом.

— Что это вы тут делаете?

— Это мой дом, — ответил я ему. — Что-нибудь случилось?

— Да, и это очень серьезно.

Я испугался. Но у него голос тоже немного дрожал. Из-за угла улицы выполз грузовичок с крюком. Полицейские спрыгнули на землю и подцепили малолитражку Анни. Потом грузовичок тронулся и медленно поехал по улице Доктора Дордена, потащив за собой малолитражку Анни. Именно это больше всего потрясло и ранило меня.

— Это очень серьезно, — сказал он. — Входить вам нельзя.

Но мы вошли. Кто-то звонил по телефону в гостиной. В столовой смуглый человек в габардиновом плаще сидел на краю обеденного стола. Он увидел нас с братом. Подошел к нам.

— А... Это вы... дети? — И повторил: — Так это вы — дети?

Он повел нас в гостиную. Человек, говоривший по телефону, положил трубку. Он был маленького роста, широкоплечий, в черной кожаной .куртке. Как и тот, другой, он проговорил:

— А... Это дети... — И сказал человеку в габардиновом плаще: — Тебе придется отвезти их в комиссариат Версаля... Париж не отвечает...

Это очень серьезно, сказал полицейский с большими голубыми глазами. Я вспоминал листочек, который маленькая Элен хранила в своем бумажнике: «ВОЗДУШНАЯ ГИМНАСТКА ЭЛЕН ТОШ ПОЛУЧИЛА СЕРЬЕЗНУЮ ТРАВМУ». Я пошел за ней, чтобы увидеть, как она ходит. Она не всегда так хромала.

— Где ваши родители? — спросил смуглый человек в габардиновом плаще.

Я думал, что ему ответить. Слишком сложно было все объяснять. Именно это и сказала мне Анни в тот день, когда мы вместе были у директрисы школы Жанны д'Арк и она назвалась моей матерью.

— Ты не знаешь, где ваши родители?

Мама гастролировала со своей пьесой где-то в Северной Африке. Отец был в Браззавиле или в Банги, а может быть, и еще дальше. Это было слишком сложно.

— Они умерли, — сказал я ему.

Он вздрогнул. Нахмурив брови, он посмотрел на меня. Похоже было, что он вдруг меня испугался. Человечек в кожаной куртке тоже уставился на меня с открытым ртом и недоумением в глазах. В гостиную вошли двое полицейских.

— Продолжаем обыскивать дом? — спросил один из них у смуглого человека в габардиновом плаще.

— Да... да... Продолжайте...

Они ушли. Смуглый в габардиновом плаще наклонился к нам.

— Идите играть в сад... — сказал он очень мягко. — Я сейчас к вам приду.

Он взял нас за руки и вывел из дому. Зелененький автомобильчик стоял на месте. Он показал рукой на сад:

— Идите играйте... Я скоро...

И он вернулся в дом.

Мы поднялись по каменной лестнице на нижнюю террасу сада, туда, где в лютиках пряталась могила доктора Гильотена и где Матильда посадила розовый куст. Окно комнаты Анни было широко распахнуто, мы стояли почти на высоте ее окна, и я прекрасно видел, как они все перерыли в ее комнате.

Внизу человечек в черной кожаной куртке шел через двор с электрическим фонариком в руке. Он наклонился над колодцем, раздвинул заросли жимолости и старался что-то высмотреть в глубине, светя фонарем. Другие полицейские продолжали обыскивать комнату Анни. Их стало еще больше, прибыли и жандармы, и люди в штатском. Они рылись повсюду, даже в нашем автомобильчике, ходили по двору, высовывались из окон дома, громко переговаривались. А мы с братом делали вид, что играем в саду и ждем, когда за нами кто-нибудь придет.

ПАТРИК МОДИАНО (PATRICK MODLANO; род. в 1945 г.) — французский писатель Автор романов «Площадь Звезды («La Place de l'Etoile», 1968; литературная премия Фенеон и Роже Нимье), «Ночной дозор» («La Ronde de nuit», 1969), «Бульварное кольцо» («Les Boulevards de ceinture», 1972; Большая премия Французской академии)|, «Печальная вилла» («Villa triste», 1975), «Семейная летопись» («Livret de famille». 1977), «Улица Темных Лавок» («Rue de Boutiques Obscures», 1978; Гонкуровская премия), «Молодость» («Une jeunesse», 1981), «Августовские воскресенья» («Dimanches d'aout», 1986) и др. Русский перевод романа «Улица Темных Лавок» напечатан Библиотекой журнала «Иностранная литература» в 1987 году.

Повесть «Смягчение приговора» вышла в Париже в 1988 году («Remise de peine». Paris, Editions du Seuil, t988).

Примечания

1

Бетти и милые мальчики (англ.). (Здесь и далее прим. перев.)

2

«Черное и белое» (франц.).

3

Знаменитый голливудский комический дуэт.

4

Намек на знаменитое дело Бен Барки (1920—1965), лидера партии «Национальный союз народных сил».

5

Герой книги П.Модиано «Эмманюэль Берль. Допрос».