Людмила Мешкова - Александра

Я полюбила женскую одежду, за ее нежность, мягкость, приятные ощущения, которые она дарит тебе всякий раз, когда ты ею пользуешься, а пользоваться теперь ею, приходиться каждый день, и я этому рада.

У меня перед глазами часто мелькают те первые дни, когда мы с родителями приехали в Ливию, особенно та первая неделя, когда я впервые пришла в школу, где для меня все, было враждебно. Мне казалось, что меня вот–вот разоблачат, что из нашей затеи ничего не выйдет, что надо пока не поздно закончить этот глупый эксперимент. Но она прошла, и мы поехали на экскурсию. Да если бы не экскурсия я даже не знаю, как сложилась бы моя дальнейшая жизнь.

А теперь уже месяц как я учусь в девятом классе. Вчера последний раз ходила в школу, попрощалась с подругами, теперь у меня есть подруги, они такие хорошие, что мне даже жалко с ними расставаться. Но это ненадолго, после отпуска мы возвращаемся обратно, так что я надеюсь, мы скоро увидимся. А вернемся мы обязательно, правда был момент, когда мама собиралась меня оставить в Москве, со своим братом, но теперь в этом нет необходимости.

Если честно, то мне даже уезжать отсюда не хочется, так как я даже представить себе не могу, свое появление у нас во дворе. Там, меня, все ребята знают как мальчика, а теперь от мальчика мало что осталось. Я даже помню, просил своих родителей не ехать к нам домой, но у них какие–то дела в Москве, а остановиться нам больше негде. Поэтому я если честно, немного волнуюсь. Мама сказала, что соседям придется сказать о том, что меня пришлось оставить в Ливии, так как сейчас идет учебный год, и меня решили оставить, что бы я смог спокойно учиться, а я, мол, ее племянница, которую они взяли с собой, так как собираются съездить на родину, повидать своих родителей.

— Саша ты собрала свои вещи? — отвлекла меня мама от моих мыслей.

— Собираю, — ответила я ей.

— Ничего не забыла?

— А что я могу забыть? У меня ничего особенного нет. Если только из одежды что–нибудь забуду, так я, по–моему, все что можно уже собрала.

Ко мне в комнату зашла мама.

— Саша, что это такое? — спросила она меня, — увидев вокруг меня пару чемоданов, четыре больших сумки и три коробки.

— Как что? Это вся моя одежда.

— Но Саша, зачем тебе брать с собой все?

— У меня в Москве ничего нет, что я там носить буду?

— Мы же едем только на месяц.

— Мама как ты не понимаешь, я не могу целый месяц ходить в одном и том же.

— Но мы не можем взять с собой столько вещей.

— Тогда я остаюсь здесь.

— Послушай дочь, я смотрю, ты превратилась в настоящую девушку, значительно раньше, чем я думала.

— А может быть, я была ею всегда?

— Может быть, может быть, — задумчиво ответила мама и вышла из комнаты.

Утром мы проснулись рано, да к тому же я еще не выспалась, в аэропорту я еле сдерживала себя, что бы, не заснуть, поэтому, когда мы оказались в самолете, я моментально заснула, и проснулась только когда наш самолет, заходил на посадку в Шереметьево.

— Саша проснись, мы уже прилетели, — услышала я голос мамы.

Без проблем пройдя пограничный контроль мы, поймав такси, добрались до дома. Во дворе как обычно это бывает, сидели на скамеечке возле подъезда две бабульки, которые внимательно наблюдали за нами, пока мы выгружались из машины.

— Здравствуйте Ирина Викторовна, уже вернулись? — Спросила маму баба Нина, живущая в соседней с нами квартире.

— В отпуск приехали, Нина Петровна. Вот в деревню съездим и назад.

— А Саша где? Я смотрю, он с Вами не приехал?

— Саша учится, он не смог приехать, — ответила мама, как мы договаривались.

— А это ж кто будет? — она показала в мою сторону.

— Это моя племянница, ее тоже Сашей зовут.

— Красивая девочка.

— Да Саша у нас девушка красивая, — улыбнулась мама.

— Чуть не забыла, пока Вас не было, я почту Вашу собирала, когда ее Вам отдать–то?

— Я завтра зайду, и заберу ее, а то сегодня мы с дороги, очень устали.

— Хорошо завтра так завтра, только там письма какие–то странные на Ваше имя, может важные какие?

— Какие письма? От кого?

— Не знаю я, там неразборчиво написано.

— Хорошо, я сейчас зайду.

— Приходи, я и так собиралась идти домой.

— Спасибо Вам Нина Петровна.

Затащив все наши чемоданы в квартиру, мама не выдержав, убежала к соседке за письмами. Минут через десять она вернулась.

— Паша иди сюда, — крикнула она, закрыв за собой дверь.

Я в это время была у себя в комнате, и невольно все слышала.

— Что там такое? — Спросил папа, выходя к маме в прихожую.

— Посмотри я чего–то ничего не пойму.

— А чего тут непонятного, эти письма из конторы, которая курирует всех тех, кто отправляется за границу, — ответил папа, — видишь, они просят нас прибыть к ним, по вопросу, нашего дальнейшего пребывания за границей.

— А чего они от нас хотят?

— Это мы узнаем завтра, кстати ты разве забыла что нас отправили домой только для того чтобы мы решили свои проблемы из–за которых мы не можем больше находиться там.

— Да помню я все.

— Тогда давай оставим все наши вопросы на завтра.

— Ну, хорошо, хорошо давай оставим до завтра.

Я ничего не поняла, о чем разговаривали мои родители, но какой–то неприятный осадок этот разговор на душе оставил.

Утром, когда я проснулась, дома никого не было. Приняв душ я, обмотав свое тело полотенцем, прошла к себе в комнату. Обсохнув, я с удовольствием расчесала свои длинные волосы, за этот год они стали намного длиннее, поэтому за ними приходиться тщательно ухаживать, но мне нравиться это делать.

Надев трусики с бюстгальтером, я решила пойти на кухню позавтракать. Сделав себе пару бутербродов, я с удовольствием выпила чашку кофе. Вымыв за собой посуду, я решила одеться и сходить на улицу посмотреть, что тут изменилось, пока я была в Ливии.

Через час я уже была во дворе. Несмотря на октябрь, месяц на улице было тепло, настоящее бабье лето, правда немного запоздавшее, поэтому на мне была короткая плиссированная юбка, темно коричневые колготки и узкая полностью обтягивающая мое тело водолазка, на ногах босоножки на высоком каблуке. Мне нравилось, когда я так одета, мое тело теперь позволяло мне так одеваться. Я чувствовала прилив сил, хотелось петь, кричать, дурачиться.

— Девушка, вы не подскажете где находиться дом девять?

Обернувшись, я увидела пожилую женщину. Я показала, куда ей надо идти, — спасибо дочка, — поблагодарила она меня. Улыбнувшись в ответ, я подумала, как здорово когда во мне видят девушку.

Выйдя на площадь, я прошла мимо нового кинотеатра, увидев афишу с названием фильма который сегодня показывали, я решила его посмотреть. Купив билет, я прошла в фойе кинотеатра. До начала сеанса оставалось еще минут двадцать, поэтому я решила зайти в буфет, выпить чашку кофе. Народу было мало, все–таки утренний сеанс, поэтому я без проблем расположилась за столиком у окна, откинувшись на спинку стула, я огляделась вокруг. Справа от меня на стенке висело зеркало, в нем я увидела свое отражение. Красивая девушка, сидела за столом и улыбалась. Действительно мне было хорошо, я радовалась тому, что все видели во мне девушку.

Фильм мне не понравился, но я не жалела что потратила на него время. Я лишний раз убедилась, что девушка из меня получилась классная. По дороге домой я зашла в универмаг, решила посмотреть, что там есть из одежды, какая обувь сейчас продается. Магазин был огромный, просто глаза разбегались от различных товаров. У прилавка с обувью я задержалась, не удержавшись, даже примерила одну пару осенних сапожек, которые мне приглянулись. Подойдя к зеркалу, что бы посмотреть как они смотрятся на мне со стороны, я подумала, — надо будет попросить маму, что бы она мне их купила. Пока я крутилась перед зеркалом, ко мне подошла продавщица этого отдела, — девушка Вам очень идут эти сапоги.

— Я знаю, — ответила я, улыбаясь, — вы не могли бы их отложить до вечера, у меня сейчас нет с собой денег.

— Ни каких проблем конечно отложим.

— Спасибо, — поблагодарила я, с сожалением снимая с себя понравившиеся мне сапоги.

Я не стала больше ни куда заходить, а сразу же пошла домой, подумав, — может быть мама с папой, уже вернулись, тогда можно будет попросить маму о том, что бы она мне купила эти сапожки.

Дома никого не было. Я расстроилась, но ненадолго, минут через тридцать мои родители вернулись. Правда, они были чем–то озабочены. Папа, молча, разделся и прошел в гостиную, а мама, увидев меня стоящей в дверях, покачала головой, заплакала и тоже прошла вслед за папой в гостиную. Я успела только спросить, — мама что случилось? Она ничего, не ответив, закрыла за собой дверь.

Мне ничего не оставалось, как подойти к закрытой двери и попытаться подслушать, о чем они будут говорить.

— Паша как же так? — услышала я начало разговора.