Ирина Лобановская - Жена из России
— Мама, посмотри, тебе нравится этот мальчик?
Инна Иванна лениво выглянула из-под тента и нехотя посмотрела в ту сторону, куда культурная и воспитанная бабушкой дочь указывала подбородком.
— Это тебе он нравится, — резонно заметила Инна Иванна. — Мальчик как мальчик… В общем, ничего… Довольно интеллигентный. Но уж очень толстая мамаша. Иди искупайся. Но не торчи долго в воде!
При чем тут мамаша и ее толщина?
Маша задумчиво зашлепала к морю, загребая ногами горячий песок. Ей первый раз в жизни понравился мальчик… Почему? Что все это значит? Совершенно незнакомый, наверное, даже из другого города, в симпатичной белой кепочке от солнца…
На следующий день Маня выклянчила у матери точно такую же, попробовала ходить походкой незнакомца и стала учиться морщить нос от солнца точь-в-точь, как он.
— Не гримасничай! — строго сказала Инна Иванна, понаблюдав за дочерью. — У тебя будут ранние морщины.
Но морщины Машку пока не пугали. Зато вернувшись из Крыма на дачу, она целыми днями напролет рассказывала эльфику о мальчике, имени которого так и не узнала. Но в ее рассказах была целая история встреч и расставаний, огромная выдуманная поэма первой любви, поэтической и прекрасной, непохожей ни на какие другие…
Элечка выслушала все фантазии очень внимательно и доверчиво, а потом спросила:
— А как же Толя?
И нехорошо засмеялась.
Работа Маню не интересовала: только деньги на тряпки. Теперь она смогла, наконец, позволить себе и красивые костюмы, и дорогие сумки. Странно, но вещи перестали ее занимать тоже слишком быстро. Похоже, она придавала им какое-то несуществующее значение, видела в них чересчур серьезную и большую ценность, в действительности оказавшуюся смехотворной. Бабушка была права.
Мучило Машу одно: название той подмосковной станции, где жили Саша и Володя. Когда оно вдруг звучало рядом, она тосковала. Ей мучительно хотелось снять трубку, чтобы услышать: "Это Вовка…". И чтобы он говорил с ней. Просто говорил, и ничего больше. А каждый свой день рождения, в начале весны, Маня ждала звонка в дверь…
Знаешь ли, понимаешь ли, помнишь ли…
Но большой кусок времени отломили. Начинался новый.
— Машенька, тебе звонил юноша, — радостно сообщила как-то вечером бабушка. — Сказал, что Закалюкин. Но, наверное, пошутил.
Маня тихо прошла к себе в комнату, села с ногами на диван и задумалась. Нет, никто не шутил. Это такая фамилия. И вполне может стать Машиной. Да и пора: институт Маня вот-вот закончит, работа есть, квартира тоже. Даже несколько. Хотя мать с отцом собираются на старости лет разбежаться навсегда. Все равно у Инны Иванны имеется про запас маленькая, зато необычная двухэтажная квартирка под чердаком в районе Сухаревки.
А на смешные фамилии Мане везет… Видно, такая судьба.
— Закалюкин — это кто? — осторожно спросила бабушка.
— Человек, — сказала Маша. — Мен из толпы. Обыкновенный, но не самый плохой.
— Из какой толпы? — перепугалась бабушка. — Ты опять болталась по Арбату? Сколько раз я тебе говорила туда не ходить!
— Нигде я не болталась! — отказалась Маня. — Ни на каком Арбате! Что мне там делать? Да и некогда. А толпа…
Ее Маня придумала непонятно зачем. Все было совсем иначе. Он вошел в троллейбус и сказал, посмотрев на Машу:
— Таких раньше в каретах возили, а теперь они задом наперед ездят на городском транспорте. Этот сарай всех заберет! Какой пассаж, княжна! Обидно!..
Маня сидела сзади спиной к водителю. Она внимательно посмотрела на вошедшего: ничего особенного, довольно заурядный товарищ, и росточком не вышел. Хотя в этом вопросе с Машей равняться сложновато. Все-таки не ниже ее.
— Чем занимаетесь? — спросил Маню любитель прошлого.
— Пишу, — коротко ответила она.
— А о чем? — полюбопытствовал незнакомец.
— Обо всем! — гордо заявила Маня.
— Неплохо! — одобрил поклонник старины. — Если обо всем, мне вполне подойдет! Ну, хоп, княжна! Осталось к двум прибавить два. Давайте знакомиться? Кто вам делал такую чудесную химию?
— Природа, — сказала пообтесавшаяся в редакции Машка. — Старалась как для себя самой… Меня зовут просто Мария…
Почему-то ей было легко и просто рядом с неожиданным поклонником. Как раньше с Вовкой… Она нарушила строгое бабушкино заклинание ни с кем на улицах не разговаривать. И сама не понимала, зачем это сделала. Так просто, от скуки и неприкаянности. А если… Бывают же счастливые встречи на автобусных остановках. Да и вообще, почему нельзя знакомиться на перекрестках и в метро? Вдруг это перекресток именно твоей судьбы?! Не принято? А кто это принимал и можно ли ему доверять? Ведь человек, которому ты вдруг понравилась, никогда тебя больше не увидит, не найдет второй раз в огромном городе — и так просто расстаться, уйти навсегда? Да и запоминаются легче не правила, а исключения.
Недолго раздумывая, Маня дала ценителю древности свой номер телефона. Абсолютно правильный. Хотя до этого не раз обманывала цифрами приклеивающихся к ней на улицах и в метро доверчивых молодых людей, прекрасно понимая, что говорить комплименты — дело не хитрое.
Ну, хоп! Повезло тебе, господин Закалюкин!
По странному совпадению он тоже, как Саша, окончил МИФИ и работал в научно-исследовательском институте. Собирался защищаться. Маня в его дела не вникала. С одной стороны, слабо в них разбиралась, с другой — казалось неинтересным.
После прощания с Вовкой ей стало безразличным слишком многое…
6
Антон Закалюкин поначалу от Машки ничего особенного не требовал. Был терпелив, без гримас и капризов съедал ее жуткие, достойные только помойки обеды, спокойно любовался пушистыми ковриками мышиной пыли на столах и подоконниках и отправлялся на работу в несвежих рубашках. Впрочем, Маню очень скоро и легко стала подменять бабушка, еще сохранная, живая, довольно энергичная. И такая подмена вполне удовлетворила молодых супругов. Жили-то все равно вместе.
Часто приходила в гости Элечка, такая же добрая, веселая, ровная. Замуж Эля до сих пор не вышла, окончила Педагогический институт, подрабатывала маникюром и работала в училище, где завела себе мужчину. Уже не первого. Маня была в курсе всех тайн подруги.
Элечка в последнее время вела странную для Маши жизнь: отрывалась в клубах, в легкую меняла привязанности и увлечения, срочняком носилась куда-то по своим неясным, темным делам.
Добрый эльфик вырос тоже высоким, но, конечно, ниже Машки, зато с большой грудью, которую без конца любовно, ласково гладил и говорил о ней, как о своем основном, главном достоинстве и любимом предмете всех без исключения мужчин.
— Прикоснутся — и балдеют! Сразу в штопоре! — со смехом рассказывала Элечка. — Дальше делай с ними, что хочешь!
— Женщина, у которой все впереди, — высказался как-то Закалюкин. — Она похожа на корову, которую забыли подоить. Извини…
— Это зло! — возмутилась Маша. — Как так можно о человеке?!
— Злоба здесь ни при чем, — спокойно отозвался Антон. — Обычная констатация факта и жизненная реальность. Это правда. Абсолютная истина! Вроде той, что у твоей подруги жалкие и совсем худые туфлишки. Ты недавно отдала ей бабушкино старое пальто. Она его ловко перешила и щеголяет, словно в модном. Попробуй предложить ей свои белые туфли за полцены, они мало одеванные, ты их почти не носишь. И потом там высоковаты каблуки.
Закалюкин очень не любил, когда жена становилась выше его ростом.
Мане стало стыдно за свою невнимательность к эльфику.
Звонила Элечка теперь Маше все реже и реже, сообщая иногда:
— Тетька, я зарулю к тебе вечерком! Что-то у тебя опять очень тусклый голос… Расслабься. Наверное, сегодня магнитная буря.
А зарулив, сразу садилась болтать. Маша слушала ее рассказы с тайным недоумением и недовольством, нараставшими раз от раза.
— Может, почапаем вместе клубиться? В прошлый вечерок мне там свезло, встретила одного, мордоворот законченный — во! Сапог сапогом! И все пялится на меня, зырит, как на порнуху. А что на меня смотреть, на мне цветы не растут! Ну, мы с ним часок-другой потом, конечно, плотно пообщались… Не без того. У него своя хата неплохая есть. С обстановочкой. А дальше я ему говорю: "С тобой хорошо, а без тебя еще лучше!" Кулончик тебе Антон подарил? Смотри-ка, муж, а соображает!
Добрый эльфик горячо одобрил выбор подруги, заявив, что парень — супер-пупер. Да и как не одобрить: Закалюкин был на редкость солидным, казался значительно старше своих лет и внушал бесконечное сплошное доверие. Особенно старили Антона большие, чересчур ранние залысины. Три волосика четвертый никак догнать не могут, как с хохотом заявил подруге наедине добрый эльфик, полюбовавшись на них впервые. И добавил:
— Ну, остальное наверняка как у всех! Вы наверняка уже плотно пообщались. Подробности за тобой!
