Сара Дессен - Страна грез (ЛП)
Я посмотрела на него. Эти зелёные глаза определенно были созданы для того, чтобы свести меня с ума.
— Роджерсон Биско, — повторил он, и я почувствовала, как внутри что-то оборвалось.
— Мне нужно идти, — произнесла я, медленно выбираясь наверх. Сосед уже отошел довольно далеко, мы были в безопасности. Что-то упало мне на колени, когда я села на сиденье. Мой бюстгальтер. Я вытащила его из-под одежды и запихнула в сумку.
— Куда идти? — мягко спросил парень, снова опустив ладонь на моё колено.
— Домой, — я попыталась пригладить волосы пальцами. — Я должна вернуться не позже полуночи.
— Прошло лишь пять минут, — сказал Роджерсон, взглянув на часы.
— Знаю. Я опаздываю.
Он снова притянул меня к себе и подарил долгий, прекрасный поцелуй. Не отрываясь от моих губ, он завел машину, и мы медленно поехали к моему дому.
— Ладно, — пробормотала я, снова отстраняясь, — мне нужно идти.
— Да. Как ты и говорила, — откликнулся он.
Я открыла дверь и, выйдя из машины, заметила, что в кабинете отца горит свет, а он сидит возле окна и что-то читает.
— Пока, — сказала я, гадая, увижу ли его снова, или для него это обычное дело — застрять в машине с болельщицей и почти снять с нее белье. Ответа не последовало, и я направилась к дому, крепко прижимая к себе сумку с бюстгальтером, лежащим на самом верху.
Менее чем за семь часов в моей жизни произошло что-то, полностью изменившее её, словно я свернула куда-то с известной мне дороги в тот момент, когда комментатор прокричал имя Кэсс. Как будто всё это — вечеринка, Роджерсон, безумные поцелуи — происходило с кем-то другим, но в то же время этот вечер казался таким… моим.
Роджерсон коротко нажал на гудок, и я обернулась, успев увидеть, как его машина отъезжает от нашей подъездной дорожки и набирает скорость.
Дома, умывшись и переодевшись в пижаму, я забралась в кровать и достала дневник из-под матраса. Снова открыв первую страницу, где пока было написано лишь одно предложение, я взглянула на пустые строчки.
Я писала, как если бы Кэсс могла прочитать всё это, как будто рассказывала ей историю сегодняшнего дня — как, услышав её имя, упала с пирамиды, как Роджерсон стоял, скрестив руки на груди, возле своей машины, как отказалась от протянутого Майком жакета, как провела полчаса, не отрываясь от парня, которого едва знала.
Когда я задремала, сквозь сон до меня донесся привычный визг тормозов байка Стюарта, и я, засыпая, представила, как он тормозит возле гаража, на этот раз удачно.
Этой ночью я впервые за долгое время не искала Страну грёз и Кэсс в ней.
Глава 5
На следующий день от Роджерсона не было ни слуху, ни духу. И через день. И через два дня.
Вначале я дулась, сидя в своей комнате и поедая шоколадные батончики. Я чувствовала себя совершенно иначе благодаря тому недолгому времени, что провела с ним, как будто я наконец-то вышла из тени Кэсс. К третьему дню что-то наконец заставило меня забыть о нем, и батончики были оставлены.
В один из тех счастливых дней, когда у меня не было тренировок с группой поддержки, после школы я сидела в гостиной перед телевизором с учебником на коленях. Мой взгляд бегал туда-сюда от экрана к главе о каких-то периодах в развитии человеческой личности. В какой-то момент периоды развития были забыты, и я просто стала переключать каналы, и попала на «Скандалы Ламонта», как раз начавшиеся на MTV.
Тема выпуска была «Ты слишком толстая, чтобы быть всем!», и, как обычно, какая-то женщина вопила, время от времени оказываясь заглушенной писком сигнала цензуры. Я лениво смотрела на экран, уже собираясь переключить канал, как вдруг увидела сестру. Кэсс стояла возле стены, рядом с крайним рядом зрителей, прижимая к груди планшет, за её ухом торчал карандаш.
Шоу было низкобюджетным, так что в студии часто можно было увидеть снующих туда-сюда или просто наблюдавших за всем происходящим работников — осветителей, помощников режиссера, даже уборщиков.
Женщина, стоявшая посреди аудитории, кричала на сестру, тыкая в неё пальцем, а на заднем плане стояла Кэсс, наблюдая за ними. Вот она переступила с ноги на ногу, откинула с лица выбившуюся прядь волос. Я вскочила со стула, уронив книгу, и подошла ближе к экрану, неотрывно глядя на нее.
Она ничуть не изменилась, разве что, может быть, волосы стали чуть короче. Её ногти были выкрашены в бежевый цвет, одета она была в черную водолазку, которую когда-то позаимствовала из моего шкафа, да так и не вернула. Забавно, я и забыла об этом…
— Кейтлин? — мамины шаги раздались в коридоре. — Ты не могла бы сделать потише? Господи, что за ужасный шум…
Она замолчала посреди предложения, и, когда я обернулась, её лицо было белым, как простыня, глаза прикованы к экрану. Теперь мы обе смотрели на Кэсс, которая взглянула на свой планшет и кивнула высокому парню в наушниках, что-то сказавшему ей на ухо.
— Если бы ты обращалась с ним как следовало, он не пришел бы ко мне в поисках чего-то получше! — кричала теперь сестра героини программы. За этой тирадой последовал долгий писк, когда он закончился, аудитория выдала дружное «Оооо!»
— Это она, — произнесла мама, а её старшая дочь на экране в это время смеялась над какой-то шуткой того парня в наушниках. — Ты только посмотри. Это же Кассандра.
— Знаю.
— Ты только посмотри, — тихо повторила мама, и опустилась на колени перед телевизором, её лицо было, наверное, в дюйме от экрана. Кэсс снова отбросила волосы с лица, затем намотала одну прядь на палец, и я увидела, как дрожит мамин подбородок. — Боже мой. Боже мой…
Мама коснулась рукой экрана рядом с головой Кэсс. Сестра слегка улыбнулась.
— Мам, — позвала я, чувствуя свою вину за то, что она видит это, за то, что я вижу её, такую беспомощную, застывшую на коленях перед телевизором.
Лицо сестры исчезло, на экране появилась счастливая улыбка ведущего.
— Далее в программе: старшая сестра Джуди и Тамары, хранящая секреты об одном из своих мужей, поделится ими с нами, в этой студии! Не переключайтесь!
Началась реклама мятной жвачки, но мама всё еще стояла, приложив ладонь к экрану, как будто всё еще видела Кэсс перед собой.
— С ней всё хорошо, — бормотала она, и я не была уверена, что мама обращается ко мне, — она жива. С ней всё в порядке.
Наконец она поднялась и повернулась ко мне, вытирая глаза.
— Я просто… Я так счастлива, что с ней всё хорошо.
Мы досмотрели передачу до конца, снова и снова пытаясь поймать взгляд Кэсс, но она ни разу не взглянула в камеру. Третья сестра, та, что собиралась поделиться секретами, накинулась на одну из двух других, и на сцену выскочил Адам, оттаскивая их друг от друга. На мамином лице был написан ужас, когда она следила за дракой, но, даже несмотря на то, что подобные сцены были, пожалуй, основной частью «Скандалов Ламонта», у меня появилось предчувствие, что у нас дома эта передача отныне будет включаться регулярно.
Когда отец вернулся с работы, мама рассказала ему обо всём. Он устало кивнул, затем прошел в кабинет и закрыл за собой дверь. Мама смотрела ему вслед, затем пошла на кухню и, подняв телефонную трубку, стала набирать какой-то номер.
— Здравствуйте, я смотрела вашу программу сегодня, — сказала она официальным голосом, когда на том конце кто-то ответил. — Эээ… Что? О, да, она была очень хорошей. Захватывающей. Но я звоню, чтобы связаться с одним из ваших работников… Что? Да, конечно, я понимаю, но не могли бы вы передать ей кое-что, пожалуйста? Это, хм, важно.
Отец вышел из кабинета и остановился в дверях, наблюдая за мамой. Я вспомнила все буклеты из Йеля, лежащие на полке в его шкафу, и попыталась представить, что он чувствовал, узнав о том, что его старшая дочь работает на ужасном ток-шоу, делающем рейтинги на скандалах и драках в студии.
— Её зовут Кассандра О`Корин, — сказала мама, и я услышала, как дрогнул её голос. Отец внимательно смотрел на неё, а я затаила дыхание. Перед моими глазами стояла она, приложившая руку к лицу Кэсс на экране. — Если вы можете, передайте ей, пожалуйста, что её семья любит её и очень по ней скучает. Спасибо.
* * *После проведенного вместе вечера, я ожидала, что Роджерсон покажется на следующей игре, или на вечеринке, или просто подъедет к моему дому, медленно, чтобы я успела узнать его машину и спуститься вниз. Но он ничего этого не сделал. Сначала я была удивлена, затем огорчена, а после — очень, очень зла. Рина сказала, что это нормально, практически классика. Она делилась со мной бесконечными шоколадными батончиками, говоря, что я прохожу через «фазу Восстановления». Я уже успешно преодолела фазу «Отпусти и двигайся дальше», когда снова встретила его.
Группа поддержки участвовала в одном из мероприятий, проводимых центром внеклассной работы для страшеклассников, на этот раз это был фестиваль искусств. Мы представили публике нашу новую программу для выступлений, и теперь заняли свои места в зале среди других команд, принимавших участие в фестивале. Моя спина болела, так и не привыкнув к весу тех, кто теперь опирался на меня (меня переставили на центральную позицию в пирамиде), Рина была словно с похмелья, а Келли в очередной раз поссорилась с Чедом. Мы определенно были не в самой лучшей форме.
