Владислав Ивченко - Темнота
-Чудак-человек, разве кровь такого цвета!
-Не знаю.
-Слушай, помоги мне из дачи мешок с цементом вытащить.
Добрые дела хороши, когда немного, а тут мешок еще, но отказать было неудобно. Прошли по узкой дорожке из кирпича. Огород вокруг был тщательно ухожен, ни сорняка. Деревья подрезаны и побелены. Домик маленький, аккуратный, над крыльцом виноград. Приоткрытая мощная железная дверь.
-Хороший домик.
-Сам строил, своими руками каждый кирпичек, каждую досточку, каждый гвоздь примостил. Комнату эту лично деревом обшивал. Вон смотри, сзади тебя, какой шедевр.
Дальше была темнота. Сначала раздирающий укус боли, потом темнота. Маленькая черная точка в которую ты сходишь и застываешь. Там нет памяти, измерений, чувств, только темнота, маленькая черная точка заполнившая собой все.
Сколько она была неизвестно. Ушла, оставив свою блеклую тень – темноту зрения. Он очнулся, поежился от холода. Чуть повернул голову и его затылок ожил тупой, ноющей болью. Был связан. Веревки крепко прихватили его к металлическому стулу. Дернулся, еще раз, но безрезультатно. Стул был прикреплен к полу. Ничего не видно, боль в затылке, путы, неизвестность. Он сцепил зубы. Судорожно заметался, осел. От мыслей не убежать. Страшных мыслей. Зачем он здесь. Ответ известен. Читал, слышал о маньяках. Конец века был временем маньяков. Чикатилы. Его трясло. Чувствовал, что случилось непоправимое, он теряет все. Он не увидит больше света, не увидит ее, ничего кроме мук. А ведь сам напросился, сам! Идиот. Умирать, ведь только двадцать, что он видел, пожить ведь толком не успел! Умирать. Вокруг останется по-прежнему, а ему умирать. Почему? Вспомнился тот мужичок, хлипкий и потный. Как же не разглядел, что сволочь! Да он бы его голыми руками задушил! Но руки связаны. Умирать. Пытался вспомнить хоть один случай спасения от маньяков. Не было таких случаев, не слышал. Колотило, хотелось кричать. Жить! Не грабеж, что с него взять? Шорты, футболка, полотенце и рваные сандалии. Какой там грабеж! Маньяк. Будет мучить. Умереть в этой холодной темноте. Конец. Мысли были хуже затылка. Страшно думать, режут мысли похлеще ножа. Ножа. Будет еще и нож. Резать на части, снимать кожу полосами, что они еще там делают. Сволочи, сволочи, сволочи Успокоиться. Как? И зачем? Он сдохнет. Двадцать лет и умирать. Страшно. Закричать. А вдруг эта сволочь проснется и придет. Успокоится. Обдумать, не паниковать. Все равно он уже мертв, он в лапах маньяка. Сдохнет. Пройди мимо или позже и ничего! Жил бы как остальные, сегодня танцы и у нее родители уезжают. А он труп. Почему он? Не хотел умирать. Двадцать лет, как же умирать. И почему именно умирать? 0ткуда он знает? Может это розыгрыш. Разбитый затылок, веревки, непохоже. Маньяк. Умирать. Вот дерьмо. Дрожь, темнота, страх, ожидание. Последнее самое мерзкое. Не знаешь, что будет. Понятно, что ничего хорошего, но что плохое? Мучить или сразу убьет? Господи, смерть! Тошнило. Он молодой, он хочет жить! Жить. Говорил, что дерьмовая жизнь в дерьмовой стране. Идиот. Любая жизнь, хоть по уши в говне, лучше, чем смерть. Вдруг не убьет, а будет мучить. Засадит в клетку и будет мучить. Жизнь? Грязно ругался. Бессилие. Он ничего не мог сделать. Его будут убивать, а он ничего не предпримет. Нужно собраться с мыслями. Не с теми, а с другими. Может есть шанс, хоть маленький. Едва заметный лучик света в темноте. Откуда шанс? Его кинуться под вечер. Она позвонит с вечеринки, родители забеспокоятся. Уже ночью заявят в милицию. И что? Как они узнают про этот дом, затерявшийся среди многих таких же. Никто ничего не видел. По телевизору скажут: «Ушел из дома и не вернулся». Он всегда боялся этой фразы. Содрогался от нее. Но переживал за подругу. Вдруг про нее скажут, что ушла и не вернулась? Ужас. Рассуждал, как будет переживать, сходить с ума. Сам подастся в розыски и конечно найдет, ведь любит ее. Теперь скажут про него. Она поплачет, забудет и встретит другого. Идиот. О чем думает, и так хреново. Два факта на лицо. Его убьют. Он хочет жить. Веревки. Может они лучик. Тер, но они легко скользили по гладкому металлу. Тер. Так легче. Страшно просто сидеть. Мужичок, гнида то. И голосок сволочной. Пятна. На ящике. Кровь. В ящике были трупы. Вывозил. Отходы. А он сырье, его еще обрабатывать, ножом. Номера на машине местные. Явно служебная машина. Работает где-то водителем, начальство нарадоваться не может, тихий, смирный, работящий. И семьянин примерный. Никто и не подумает подозревать. Никто не спасет. Сам. Нащупал какую-то шероховатость. Капля от сварки. Хоть немного веревка за нее цеплялась. Понемногу, понемногу и перетрет. Если мужичок не убьет. Но если сразу не убил, то не убьет. Может за день, может за два, перетрет. Тогда сделает он маньяку нравоучение. И убьет. Их теперь не расстреливают, даже если поймают. Он сам против смертной казни был, пока не представил, что подружку убили. Кровь за кровь. Может дико, но правильно. И он убьет, если освободится. Должен. Иначе труп он, ему умирать. Сука. Заманил. Устроит! Заделает! Стало немного легче. Дергал веревку. Уже не била дрожь. Как себя вести. Больше всего хотелось плюнуть в глаза, мудаку. Но нельзя. Разозлиться может. Положение! Он должен следить за настроением маньяка угождать. Черт! Но ведь нить! Нужно постараться. Потом маньячок за все ответит, пока потерпеть. Зажегся свет. Ослепил и страх, несмотря на все уговоры, дикий страх.
-Ну и как мы тут поживаем?
Тот мерзкий, тихий голосок. Маслянистый, лживо добренький. Заклинило. Ни ответить, ни глаза открыть, хотя надо. Собрался, открыл. Мужичок. В серых брючках, голубенькой рубашечке, сверток в руках. Божий одуванчик прямо. Комната небольшая, белые стены, лампы дневного света, не гудят Так и подумал: «Не гудят». Зачем ему лампы, не о том нужно думать.
-Ну как вы, пришли в себя?
-Что вам от меня нужно?
Голос сорвался на половине фразы. Начало колотить. Страх. Никаких мыслей только страх.
-А чего вы так нервничаете? Спокойнее надо, молодой еще. И не крутите головой, я хочу рану осмотреть. Так, что тут у нас. Да, крепкий череп, думал проломил, ан нет. Сейчас обработаем, вот так, вот так. Соберите-ка в кулачок свою волю. Теперь замотаю бантиком, а то некрасиво выходит. Я этого не люблю.
-Что вам от меня нужно?
-Это единственная фраза, которую вы знаете?
Молчал. Не знал что говорить. Старался сбить дрожь.
-Печально. Куда мы идем? Образованных людей становиться меньше и меньше. Какой лобурь, а знает одну фразу. Ну и матючки конечно или вы здесь чисты?
-Подойдите ближе.
-Зачем?
Изо всей силы плюнул и попал прямо в похабное лицо. Не ожидал от себя, перепугался. Теперь все. Хочет, не хочет, капцы. Идиот.
-Ай-я-яй, как не стыдно. Уподобиться животному, нехорошо, нехорошо.
Вытянул из кармана беленький носовой платок, тщательно вытерся, но видимо не удовлетворился этим.
-Сейчас приду.
Он вышел, клацнул замок. Наверное побежал умываться. Зачем плюнул? Очень рисковал, ведь с маньяком дело имеет. Сдерживаться. У него есть шанс. Жить. Ради этого стоит держать себя в руках, не злиться. Клацнул замок, явился мужичок, умытый, волосики мокрые.
-Молодой человек, давайте теперь постараемся обойтись без этих поведенческих атавизмов. Поймите, хуже мне вы не сделаете. Приятно конечно, что вы поняли так много и не стали просить пощады. Перед вами здесь было несколько дам, так они куда глупее. Поэтому быстро и погибли. Вы, я вижу, поумней будете и это только радует. Так интересней. Еще одно, не надейтесь плевками или по другому вывести меня из спокойствия, чтобы я разозлился и убил. Убью, когда захочу. Всему свое время. Но пока нам предстоит долгий путь через все круги ада к блаженству. Как воспитанные люди начнем путь со знакомства. Я Эдуард Николаевич. Ваше имя мне не интересно и не важно. Знаете почему? Ну-ну мой юный друг, не нужно корчить такие презрительные рожи, это вам не идет. Так вот, мелкие детали, как имя или фамилия, нужны и важны в той реальности. Сейчас у вас другая реальность – я. Поэтому нужно и важно мое имя. Вы же просто сон, фантазия, телевизор, ваше имя блеф. Если я захочу, то в любой момент смогу проснуться, вернусь к действительности, выключу телевизор. Легкое движение ножом и вас нет. Вы полностью и во всем зависите от меня, я ваша реальность, ваша судьба и вы должны смиренно сносить мои удары, потому что против судьбы не пойдешь. Я ваш Бог, мне нужно покориться и надеяться. Пусть и зря. Кстати видите этот нож? Только не нужно натужно изображать бесстрашие, не удается оно вам. Этот очень острый нож является ничем иным как посохом, который поможет нам преодолеть долгий путь. Видите какой он острый и блестящий, он как живой, переливается, играет. Только не дергайте головой.
Схватил за волосы и натянул их.
-Не смейте дергаться, вы можете разрушить произведение искусства. Да будет вам известно, я ни в грош не ставлю современное искусство, равно как и прошлое. Знаете почему? Оно мертво. В буквальном смысле мертво. Искусство должно создавать чудеса, а чудо мгновенно. Чудо живет маленький промежуток времени, а потом умирает. Все эти картины и скульптуры – трупы, они давно умерли и пригодны лишь для грифов. Которые никогда не поймут, какое же удовольствие вот так провести ножом по коже. Нужно вести четко рассчитав силу. Проведешь, а потом начинают выступать капельки крови, через промежутки. С месяц назад на одной дурноватой корове я провел линию в двадцать две капли! Все на одинаковом расстоянии. Я получил огромную радость, радость творца, создавшего истинное произведение истинного искусства, живого, трепетного, хрупкого. Я места не мог себе найти от возбуждения. Чувствовал себя, как бог в седьмой день. Сейчас получилось хуже, но я ведь спешил, а вы дергались. Тогда совсем другое. Величие красоты. Красота не спасет ваш мир, красота растопчет эту никчемную уродину. Красота брезглива и чистоплотна. Недолговечна. Окружающая мерзость уничтожает ее. Размажется кровь или свернется, превратившись из живых алмазов в мертвые сгустки. Говно забивает красоту, пока. Дрожите.
