Юрий Коротков - Попса
Славка, неожиданно вознесенная из тесноты темного зала, растерялась, будто раздетая напоказ ярким светом прожекторов. Влад обнял ее за плечи и поднес к ее губам микрофон. Вдвоем они закончили песню. Славка завороженно слушала свой голос, стократно усиленный динамиками, смотрела на толпу у своих ног, неразделимую на отдельных людей, на вскинутые руки, колышущиеся в такт песне, и единственное, чего хотела она сейчас, — чтобы это волшебное мгновение тянулось и тянулось до бесконечности…
Влад надавил ей на плечи, они поклонились, и он проводил ее до края сцены. Славка спустилась в зал. Фанатки с завистью оглядывались на нее. Пошло вступление следующей песни.
Молодой суетливый парень с карточкой организатора на пиджаке схватил ее за локоть и вытащил из толпы.
— Ты Слава? — надрываясь, проорал он сквозь грохот музыки.
— Я!
— Это последний номер! — кивнул он на сцену. — Часы есть?
Славка в ответ показала часы.
— Через двадцать минут выйдешь на угол с той стороны! За светофором! Если будет толпа — отойди ближе или дальше, чтобы не искать, поняла? Иди сейчас, а то затопчут!
Славка забрала со своего кресла тигренка, сумку и гитару, протиснулась к дверям и вышла в оглушительно тихое после грохота динамиков фойе. В кармане у Славки запищал пейджер. Она на ходу глянула на экран, остановилась и пошла в другую сторону Лариса сидела внизу, в баре, с бокалом джин-тоника. Она заметно сдала к утру, лицо набрякло и отяжелело. Славка села напротив. Лариса курила, глядя на нее так же, как до этого смотрела на пустой стул.
— Зачем ты обидела Ефима Ильича? — наконец спокойно спросила она. — Мне с ним работать еще.
— Я не хотела. Честное слово. Я не думала, что он обидится.
— Зачем нахамила Пепеляевой?
— А чего, я молчать должна, когда она издевается?
— Зачем набила морду Шайтанову? Съемки чуть не сорвала.
— Я не била. Просто уронила разок — пусть руки не тянет… А что, уже прибежал тебе жаловаться?
— С каких это пор мы на «ты» стали? — удивленно спросила Лариса. — Ты кто такая? — заорала вдруг она, ударив по столу так, что подпрыгнули бокалы. — Кто ты такая, я спрашиваю? Ты ноль! Ничто! Тьфу! — она смачно плюнула на пол. — Пустота! Дырка от бублика! День в Москве — я за тобой расхлебывать не успеваю! Ты что о себе думаешь, сопля провинциальная? Носишься со своей невинностью как с писаной торбой! Порядочная женщина — не та, которая не дает себя в койку завалить, а та, что не допускает ситуацию, чтобы мужик руки протянул! Не умеешь — не лезь! А влипла по своей тупости — раздвигай ноги, может, так до головы дойдет!..
На них оглядывались от соседних столиков. Славка сидела, угрюмо насупившись, не поднимая глаз.
— Звезда, твою мать! Рано зазвездила! Если нужен будет скандал — я организую, когда мне будет нужно! Надо будет в морду дать — я скажу когда, где и кому, и с каких каналов журналисты должны быть. А что ты там думаешь и способна ли вообще думать — мне по барабану, поняла?! Здесь я думаю и я решаю! Подпишем контракт — ты у меня дышать будешь по расписанию! В сортир будешь по моему приказу ходить! А не хочешь — езжай в свой Мухосранск и сиди, не высовывайся! Другую найду! Таких, как ты, самородков на любой дискотеке — ногой не провернешь! Поняла?
Славка чуть заметно кивнула.
— Не слышу!
— Поняла, — тихо сказала Славка.
— Громче!
— Поняла, Лариса Ивановна.
— Что поняла?
— Буду ходить в сортир по вашему приказу.
— Вот так, — спокойно сказала Лариса, переведя дыхание. — Все у нас получится. Должно получиться, ноздрей чую… Только одно условие — сегодня улетишь домой первым рейсом.
Славка вскинула на нее испуганные глаза.
— У меня времени сейчас нет, — сказала Лариса. — И так разрываюсь, ты же видишь… Я тебя вызвоню, когда надо будет. А пока нечего тебе тут торчать. Замотаешься по клубам, потом по койкам, потом на кайф подсядешь… Да не мотай ты головой! Насмотрелась!.. — устало махнула она рукой.
— Лариса Ивановна, можно завтра? — взмолилась Славка.
— Нет, — коротко ответила Лариса. — Я заказала билет до твоего Усть-Пердищенска. Возьмешь в кассе на свое имя.
Она достала кошелек и бросила на стол две стодолларовые бумажки.
— Спасибо, — тихо сказала Славка.
— Не за что. Потом вычту… Хоть раз мелькнешь в Москве — забудь, как меня зовут, поняла?. Рейс в девять тридцать из Домодедова… — Лариса посмотрела на часы. — Поехали ко мне, — сказала она. — Кофе попьем, почирикаем. Я тебя потом в аэропорт отвезу.
Славка опустила глаза.
— Я сама доберусь, Лариса Ивановна.
— Ну хочешь, в казино поедем?.. — предложила Лариса. — Денег проиграем, а? Будет что рассказать…
Славка отрицательно покачала головой.
— К Владу поедешь?
Славка кивнула, умоляюще глядя на нее. Лариса желчно усмехнулась:
— Ты у него пятьсот первой будешь.
— А он у меня — первым.
Лариса посидела еще, тоскливо глядя перед собой. Потом допила джин и встала.
— А и то правда, — сказала она. — Что с пьяной старой бабой время убивать!
— Ларисочка Ивановна… — вскочила Славка.
— Отстань, — досадливо сказала та. — Твоих соплей мне для счастья не хватает…
Лариса шагнула было к выходу. Торопливо обернулась, взяла Славку за руку, будто вспомнив, что не успела за весь день сказать что-то самое главное.
— Слушай… — начала она. И замолчала.
Славка ждала, напряженно глядя на нее, ожидая хотя бы улыбки, чтобы броситься к ней на шею.
— Ты подумай… — наконец сказала Лариса. — Захочешь — вернешься…
— Когда? — не поняла Славка. — Сегодня?
— Я никогда никому это не говорила. Подумай…
Она кивнула и пошла, оставив Славку в растерянности. Оглянулась на ходу с насмешливой улыбкой:
— Да, про резинку не забудь! Постесняешься ведь сказать. А СПИД не спит!
Славка, поглядывая на часы, ждала на углу за светофором. Из дворца молодежи шумными компаниями расходилась публика, кто-то ловил такси, и Славка перебегала то вперед, то назад, чтобы не оказаться в толпе.
У служебного входа раздался визг фанаток, прямо из двери появился Влад на мотоцикле, скатился по ступенькам. Фанатки бежали рядом, держась за его куртку. Охранники отдирали их руки, раскидывали девок в стороны. Наперерез уже неслась толпа, дежурившая у другого входа. Влад дал полный газ, мотор взревел, тяжелый «харлей» встал на заднее колесо, и он помчался по проспекту, без шлема, с развевающейся по ветру черной гривой. Притормозил около Славки, она забросила сумку на одно плечо, гитару на другое и села сзади, пристроив тигренка посередине, сцепив руки замком на груди у Влада.
Они неслись по городу, цветные огни реклам сливались в одну бесконечную пеструю ленту, и небоскребы кренились на поворотах.
Гктара у Славки за плечом взлетала и билась по ветру, как парус. Влад оглянулся и подмигнул ей. Счастливая Славка засмеялась и прижалась щекой к его кожаной спине.
Влад заглушил мотор и скатился на тормозах по узкому переулку. Осторожно выглянул из-за угла: человек десять самых стойких фанаток караулили у подъезда. Влад достал из недр своей необъятной куртки телефон, набрал номер.
— Валера, открывай.
Автоматические ворота подземного гаража поползли вверх.
— Держись крепче, — кивнул он Славке. Он завел мотор и с места рванул мимо фанаток к гаражу. Те кинулись следом, но опоздали — мотоцикл проскочил под поднятыми наполовину воротами, и створка тотчас пошла вниз. Пара девчонок попыталась пролезть внутрь, но охранник привычно вытолкнул их обратно.
Влад открыл дверь и пропустил Славку в квартиру. Стащил куртку и тяжелые ботинки.
— Я сейчас. Музыку там включи, если хочешь. — Он скрылся в ванной.
Славка прошлась по квартире. В одной комнате висели на стенах плакаты и фотографии мотогонок, на полке выстроились спортивные кубки. В другой стояли огромные колонки квадросистемы, посреди комнаты с потолка нависало металлическое брюхо дирижабля с маленькими прожекторами, широкая низкая кровать была прикреплена к нему четырьмя канатами по углам, как гондола. Славка воровато оглянулась на дверь и села на кровать, провела ладонью по подушке, потом легла.
Шум душа в ванной прекратился, и она торопливо выскользнула из спальни.
Влад вышел в футболке и джинсах, в тапочках на босу ногу, с собранными в хвост волосами. Без привычной кожаной амуниции он вдруг превратился из Бэтмена в самого обыкновенного парня, будто даже ростом уменьшился.
— Черт… — он понюхал ладони. — Как же я его ненавижу!
— Кого? — не поняла Славка.
— «Харлей». Керосинку эту… Меня с детства от бензина тошнит. Сто раз на дню руки мою, все равно кажется, что пахнут…
— А зачем ездишь? — удивилась Славка.
— Как зачем? — удивился и Влад. — Лариса посадила. Я раньше на велосипеде едва держался.
