Эрик Бутаков - Одиннадцать
– Доброе утро! – появился Андрей Валентинович с зубной щеткой в руках и следом пошел за Ефимычем.
Они долго фыркали, плескаясь в холодной воде, а Ефим сказал Валентину.
– Во мужик, после такой операции, а по горам скачет, как молодой!
– Андрей что ли? – переспросил Валя.
– Да, – ответил Ефим. – Андрей Титанович.
– Да, это самое, крепкий мужик.
– Ни то слово!
– Вы чего такие хмурые? – большой Владимир Павлович с заспанным лицом, как скала встал у костра, пытаясь расчесаться. – Чего зубы не чистите?
– Мы курим! – пошутил Ефим.
– Это плохо, – вздохнул Старшой. – Бросать надо. Вон мужики – им всё нипочем!
Он показывал пальцем на берег, где принимали холодные утренние процедуры мужики, которым всё было нипочем, раздевшись по пояс.
Потом он вернулся к своей приземистой палатке, заполз в неё, и вылез уже с зубной щеткой.
– Пойдете? – спросил он у скрюченных у костра Валентина и Ефима, дымящих всякой гадостью.
– Нет, – ответили те, продолжая травиться.
– Как знаете.
И Владимир Павлович бодренько так зашуршал галькой, направляясь к воде.
По опыту знаю, – редко кто из курящих рано утром лезет в холодную воду!
Солнце палило, жара и безоблачное небо над головой! А Байкал был укутан густым туманом, и казалось, что раздуть его ни у какого ветра сил не хватит.
– Ну, какие прогнозы, Ефим Тимофеевич? – спросил Старшой.
Ефим взглянул на Море.
– Какие прогнозы? Туман. Ждать надо. В таком тумане они не пойдут.
– Идти надо, – сказал Валентин. – По дороге заберут, если пойдут.
– Придем, а их там нет, тогда что?
– Да там они!
– Ну, а если нету?
– Подождем.
– В палатке?
– Да там они.
Ля-ля, тополя, бесцельная трата времени…
Короче, всем стало ясно, что эти спорщики не уймутся. Поэтому Владимир Павлович, как Старшой и основной, сказал:
– Ждем до двух часов! Не будет корабля – идем на Рытый. Все согласны?
Все согласились.
– Вот и чудно!
Оставалось четыре (если не появится раньше корабль) часа безделья под палящими лучами июньского солнца на берегу Священного озера. Мужики разделись до трусов и решили принять ультрафиолет, говоря по-русски, позагорать.
Ближе к полудню Валентин повеселел, Ефим озверел. Ефим материл не проходящий туман, егерей, которые всё побросали и испарились, тех, кто «подсунул» корабль без локатора, негодный для путешествий по Байкалу, сублимированную пищу. Он говорил: Тушенка лучше. Сублиматы меня зае… «Заелся ты, Ефимушка! Держись! Чего раскис?»
Тогда мудрый Владимир Павлович, сидя у костерка, вдруг достал из нагрудного кармашка рубашки огромный драгоценный камень. Кажется, он назывался Топаз. Ненавязчиво так, взял и достал из кармашка камень, стоимость которого, по представлениям Ефима, равна стоимости всего оборудования, которое имеется сейчас у них на берегу. Возможно, что это и не так – Ефим ни черта не понимал в стоимости драгоценных камней, но то, где он хранился у Старшого, его удивило.
– Потерять не боитесь? – спросил Ефим. – Можно посмотреть?
– Не боюсь, – сказал Владимир Павлович, протягивая камень Ефиму. – Мой талисман, всегда со мной.
Голубой, как воды Байкала, отлично граненый, размером с грецкий орех, чудовищно красивый камень, очень необычно смотрелся в руке. Теперь понятно, почему многие лишаются голов вот из-за таких безделушек – было что-то притягивающее в мерцании граней.
– Красиво! – прошептал Ефим. – Очень красиво.
Посмотрев сквозь камень на солнце, он протянул его обратно хозяину и изумленно переспросил:
– Вот так в кармане? А если выпадет?
– Не выпадет! Талисман же. Талисманы не выпадают. Если выпадет, значит что-то произойдет.
И тут же по-привычке, Владимир Павлович прочитал целую лекцию о драгоценных камнях, потому что был геологическим доктором наук и академиком одиннадцати академий.
Ефим слушал. Для него была лекция познавательной. Он много не знал, и представить не мог из того, о чем сообщил Палыч. Интересно, есть повод для размышлений. Но чтобы вот так хранить этот дорогущий, стоящий целого состояния камень… Талисман! Ну и что, что талисман? И вот так спокойно!.. Хотя, это тоже повод для размышлений. А если учесть, что вся аппаратура, одежда, снаряжение и прочее, прочее с чем соприкасается Владимир Павлович, – есть самые последние образцы и изделия самого современного производства, то поводов для размышления о смысле жизни становится так много, что лучше … закурить.
И Ефим закурил.
Пыхтя сигареткой, он вышел на кромку воды, посмотрел на затуманенный мыс, с которого он ждал корабль, и смачно выругался.
– А вот это зря! – сказал Владимир Павлович.
– Что зря? – не понял Ефим.
– Ругаешься зря. Тем более у воды. Вода всё запоминает. И негативная энергия скапливается в ней. Зря ругаешься вообще, а у воды в частности. Есть доказательства, что структура воды изменяется, если даже стакан с водой поставить на надпись «Гитлер» или «Иисус». И от музыки её структура меняется. Вода запоминает и несет информацию. Так что, не советую ругаться…
– Вблизи водоемов, – договорил Ефим.
Подойдя к костру и присев напротив Владимира Павловича, Ефим сказал:
– Странное дело, вот мы сидим на берегу Байкала и говорим о таких вещах, о которых я несколько месяцев назад написал в своей книжке. Там среди героев разговор шел о том же самом – о живой воде, несущей информацию. Разговор происходил тоже на берегу Байкала. Странно, правда?
– Ничего странного, так часто бывает.
– Да, уж! – выдохнул Ефим и зачем-то поднялся. – С Вами ещё пару дней попутешествуешь и… Впрочем, я рад, что встретил Вас! И спасибо за лекцию. А книжку, которую я Вам подарил, обязательно прочитайте – сами удивитесь, насколько пересекаются темы. Там, кстати, у меня есть «предложение», как вместо Интернета можно использовать кран-смеситель для передачи информации в любую точку планеты. В шуточной форме, конечно, но все же…
– Обязательно прочту, – пообещал Старшой.
Ефим смотрел в Море.
Туман, – чтоб у него все было хорошо! – не расходился!
Водичка прибоем шуршала о камни, дай Бог ей здоровья!
«И чайкам спасибо за то, что ОРУТ!»
В час дня туман рассеялся. Корабль из-за мыса не появился.
Наскоро пообедав, упаковав вещи, команда была готова к старту.
Выждав ровно до двух, Старшой сказал: «Ну, с Богом!»
И все направились в сторону Рытого.
«Как и обещано было, проведу их тридцать километров по берегу!» – подумал Ефим, зарядив ружье и перекрестившись на дорогу.
Стоило выйти на мыс Шартлай, как тут же спугнули долговязого (по-мультяшному), рыжего, наглого лиса. Нехотя отбегая вприпрыжку к корявым, низкорослым лиственницам, он останавливался и недовольно лаял. А чего ему? Заповедник – страна непуганых дураков.
Потом была безветренная тихая заводь, кишащая хариусом, который плавился в неимоверном количестве, выпрыгивая «по пояс» из воды за липочаном – бабочкой-ручейником – любимым лакомством медведей и, как выяснилось, рыбы.
– Косяк – не меньше, – определил Валентин.
– Не меньше! – согласились все.
– А я спиннинг в машине оставил, – с досадой сказал Валентин.
– И ни только, – напомнил ему огромный человек с «московской бородкой», идущий рядом.
– Рыбку на корабле покушунькаем, – сказал Ефим. – Капитан обещал сети поставить, так что уха будет.
– Уха – это хорошо, – тихо произнес Андрей Валентинович, пыхтя под тяжелым своим черным мешком.
Видимо, ни только Ефима сублиматы зае… заелись видимо все!
И тут их путь прервал первый прижим.
– Ну, всё! Снимайте штаны – этот не облезем! – Ефим сбрасывал рюкзак. – Я первым проверю. Нормальный. Я его проходил. По пояс где-то. Но вода холодная. Давайте, я вещи перетащу. А вы за мной налегке.
Но все решили свою ношу нести сами и шагнули в холодную прозрачную воду.
Если бы в такую воду засунуть голову, то стыли бы уши. Но наши путники ушли в неё по пояс, и, стиснув зубы, чувствовали, как быстро стынут, становясь квадратными, другие нежные части тела. Поэтому прижим прошли быстро и весело!
Растираясь на берегу в своей ковбойской шляпе, Евгений Ефимович резонно заметил, что холодная вода моментально прибавляет силы любому уставшему путнику. Что он уже неоднократно замечал, что стоит окунуться в холодную воду, как усталость исчезает. Тело, как новое. И силы, откуда не возьмись.
– Вода – это жизнь! – напомнил Владимир Павлович.
Согласились, естественно, все.
Кратко обсудив «водную тему», все наконец-то оделись, обнаружив, что Валя исчез.
А Валентин в воду не полез. Он обошел прижим поверху. Он не захотел мочиться. Его гораздо позже заметили впереди на берегу, когда уже все стали сомневаться, а не сожрал ли его медведь, чьи следы и помет «украшали» белый байкальский песок. А Валя курил, сидя на камне, и думал, какой, это самое, бестолковый у них проводник – загнал всех в воду, вместо того, чтобы чуть подняться на уступ и обойти препятствие. Проводник, тоже мне! Тропу, это самое, не может найти – только языком чесать! Плюнул с досадой он в воду, щелкнул в сторону тлевший бычок, высказался не литературно, вульгарно и тихо, и… снова закурил.
