Сара Шепард - Грешная
Она вздохнула, глядя с ревностью на компанию весёлых девчонок, которые шли к кафетерию, мечтая поболтать с ними хотя бы несколько минут.
Но это всегда было проблемой — в её дружбе с Моной никогда не было места для кого-то ещё.
И сейчас Ханну не могло не трясти от ощущения, что вся школа считает её девушкой, которую пыталась убить её же лучшая подруга.
— Ханна! — позвал кто-то.
- Привет!
Хана замерла и посмотрела искоса в зал на высокий худой силуэт, махавший ей.
Рот наполнился неприятным привкусом.
Кейт.
Это было более, чем тошнотворно, увидеть Кейт в школьном обтягивающем блейзере и клетчатой юбке.
Ханна хотела побежать в другом направлении, но Кейт настигла её с бешеной скоростью, ловко справляясь со своими 8-сантиметровыми каблуками.
Лицо Кейт выглядело столь же искренним и жизнерадостным, как у Диснеевского персонажа, а её дыхание было таким, будто она сжевала восемь подушечек освежающей жвачки.
— Я везде ищу тебя!
— Хм, — буркнула Ханна, ища вокруг кого-нибудь, кто мог бы прервать их.
Она согласилась бы на умника Майка Монтгомери, или даже на чопорного, убеждённого девственника Шона Аккорда, своего бывшего парня.
Но в холле были только участники мадригального хора, и они только что начали исполнять Григорианский псалом.
Уроды.
Тогда, краем глаза, она увидела высокую красивую черноволосую девушку в огромных солнцезащитных очках от Gucci, и рядом с ней собаку-поводыря, золотистого ретривера.
Дженна Кавано.
Ханна задрожала.
Было столько всего, чего она никогда не знала о Дженне.
Дженна с Моной были подругами, и Мона направлялась к Дженне в ту ночь, когда та ослепла от фейерверка.
Выходило, что всё это время, будучи лучшей подругой Ханны, Мона знала о том, что девочки были замешаны в том ужасном происшествии.
В это невозожно было поверить.
Все эти часы, которые Мона провела дома у Ханны, эти поездки на Карибы на весенних каникулах, все эти шоппинги и спа-сессии... и Ханна ни капельки не подозревала, что тот фейерверк, который ослепил Дженну, сжёг и Мону.
— Что ты делаешь в обед? — прощебетала Кейт, заставив Ханну подпрыгнуть. — Может, прогуляемся?
Ханна продолжила идти.
— Я занята, — сказала она надменно.
Наплевав на отца и его лекцию на тему "относись к Кейт как к семье".
— Иди к секретарю и скажи, что ты заблудилась.
Уверена, она нарисует тебе карту.
Сказав это, она попыталась обойти Кейт, но та перегородила ей дорогу.
Аромат персикового геля для душа Кейт ударил в нос Ханне.
Ханна решила, что отныне этот запах искуственного персика — её самый нелюбимый аромат в мире.
— Как насчет кофе? — настойчиво спросила Кейт. — За мой счёт.
Ханна прищурила глаза.
Кейт была идиоткой, если думала, что Ханна так быстро сдастся перед её подхалимством.
Когда они с Моной стали подругами, в начале восьмого класса, Моне удалось управлять Ханной, подлизываясь, и вот чем это закончилось.
Но даже несмотря на то, что выражение Кейт было раздражающе дружелюбным, было очевидно, что она не собиралась принимать ответ "нет".
До Ханны дошло кое-что: если она будет такой же сучкой, Кейт снова может начать сплетничать о ней, как тогда в Le Bec-Fin.
Ханна шумно вздохнула и перекинула волосы через плечо.
— Хорошо.
Они вернулись в Стим, который находился всего в паре метров от них.
Из колонок доносились Panic at the Disco, обе кофе-машины работали, а за столиками сидело много народу.
В углу было собрание драматического кружка, они беседовали о прослушивании на спектакль "Гамлет".
Теперь, когда Спенсер Хастингс запретили участвовать в пьесе, Ханна слышала, что талантливая второкурсница по имени Нора имела неплохие шансы на роль Офелии.
Несколько молодых девочек уставились на старую афишу Сталкера Розвуда, который не заявлял о себе с тех пор, как ситуация с "Э" завершилась — полиция пришла к выводу, что, вероятнее всего, это тоже была Мона.
Группа парней из футбольной команды прислонилась к одной из компьютерных консолей.
Ханне показалось, что она почувствовала их прожигающий взгляд на себе, но когда она развернулась, чтобы помахать им, выяснилось, что смотрели они вовсе не на нее.
Они смотрели на симпатичную стройную Кейт, обладательницу круглой попки и третьего размера.
Они встали в очередь, и Кейт начала просматривать меню. Ханна услышала громкий шёпот, доносящийся с другой стороны столовой.
Она повернулась.
Наоми Зиглер и Райли Вулф — её самые старые, заклятые враги — таращились на Ханну, сидя за большим деревянным четырехместным столом, который раньше был любимым столом Ханны и Моны.
— Привет, Ханна, — Наоми, дразня, помахала ей.
На каникулах она сделала себе короткую лохматую стрижку.
Стиль был скопирован с Агнесс Дейн, однако, с фирменной стрижкой супермодели Наоми выглядела как идиотка.
Райли Вулф, чьи волосы цвета меди были завязаны в тугой, как у балерины, пучок, тоже помахала.
Её глаза остановились на Z-образном шраме на подбородке Ханны.
Внутри Ханны всё клокотало, но она устояла перед желанием прикрыть шрам руками.
Ни толстый слой тонального крема, ни пудра, ни дорогая лазерная терапия не помогли полностью избавиться от него.
Кейт проследила за взглядом Ханны.
— О, эта блондинка в моём классе по французскому! Она кажется очень милой. Это твои подруги?
До того как Ханна успела сказать "вовсе нет", Наоми помахала Кейт и сказала губами "привет".
Кейт устремилась к их столику.
Ханна немного задержалась, притворяясь, что изучает меню, хотя на самом деле она знала его наизусть.
Ей было всё равно, что Наоми и Райли говорили Кейт.
Им не было до этого дела.
— Ты новенькая, да? — спросила Наоми, когда Кейт подошла к ним.
— Да, — ответила Кейт с широкой улыбкой на лице.
— Кейт Рэнделл. Я сводная сестра Ханны. То есть, собираюсь ею стать. Я недавно переехала из Аннаполиса.
— Мы и не знали, что у Ханны будет сводная сестра! - ухмылка Наоми напоминала жутковатую хеллоуиновскую тыкву.
— Так и есть.
Кейт драматично развела руками.
— Moi.
— Мне нравятся твои ботинки, — обратила внимание Райли.
— Это Марк Джейкобс?
— Винтажные, — призналась Кейт.
- Я купила их в Париже.
"О, я такая особенная, я была в Париже", — мысленно передразнила её Ханна.
— Мейсон Байерс спрашивал о тебе.
Райли хитро посмотрела на Кейт.
Глаза Кейт блеснули.
— Кто такой Мейсон?
— Он красавчик, — ответила Наоми.
— Не хочешь присесть? — она развернулась и стащила стул у соседнего стола, у группы девочек, беспечно бросив чей-то рюкзак на пол.
Кейт посмотрела на Ханну через плечо, подняв одну бровь, как бы говоря: "почему бы и нет?" Ханна сделала большой шаг в сторону, отрицательно качая головой.
Райли поджала свои мерцающие губы.
— Ты слишком хороша, чтобы сидеть с нами, Ханна? - в её голосе читался сарказм.
— Или ты придерживаешься "диеты без друзей", теперь, когда Моны больше нет?
— Может, она принимает слабительное от друзей, — предположила Наоми, поддерживая Райли.
Кейт посмотрела на Ханну, потом обратно на Наоми и Райли.
Выглядело это так, как будто она думала — смеяться ей или нет.
Ханна почувствовала тяжесть в груди, как будто её бюстгальтер стал на три размера меньше.
Стараясь изо всех сил игнорировать их, она повернулась, откинула волосы и направилась в переполненный зал.
Но как только она очутилась в безопасности, среди людей, покидающих столовую, её самообладание пошатнулось.
Диета без друзей.
Слабительное от друзей.
Больше всего её взбесило то, что Кейт мгновенно нашла общий язык с этими стервами.
Сейчас Наоми и Райли, вероятно, рассказывали Кейт о тех временах, когда "А" заставил Ханну рассказать им о своих проблемах с кишечником и с бездумной тратой денег, а также о том, что Шон Экард холодно дал ей отпор, когда она начала приставать к нему на вечеринке Ноэля Кана.
Ханна могла только представить, как Кейт запрокидывает голову, смеясь, и теперь они — новоиспеченные лучшие подружки.
Ханна гневно прокладывала себе путь по залу в кабинет технологии, расталкивая по дороге медлительных новичков.
И, хотя теперь ей полагалось презирать Мону, Ханна отдала бы что угодно, лишь бы вернуть её прямо сейчас.
Пару месяцев назад, когда Наоми и Райли дразнили Ханну насчет слабительного, Мона быстро за нее вступилась, перекрыла кислород этой сплетне и показала им, кто на самом деле главный в Розвуд Дэй.
Она это сделала очень красиво.
К несчастью,теперь не было такой лучшей подруги, которая вступилась бы сегодня за Ханну.
И, возможно, больше никогда не будет.
