Ирина Кузяева - Лесовка (Завершено)
Через полчаса тщетных попыток, Константин решил сделать перекур, вытирая с лица крупные капли пота и дыша, как марафонец после призового забега. Он достал из кармана непочатую пачку сигарет, как знал, что пригодится, когда собирался в лес. К слову сказать, Самойлов не курящий человек, гробит здоровье только в особых случаях, когда скучно, например, как предполагалось должно быть в лесу, или во время сильного стресса, как оказалось в реальности.
Он выпустил густую струйку сизого дыма и обозленный решил сорваться на лежавшем в метре от себя камне, пнув его посильнее с досады. Удар отозвался жуткой болью в ноге, защищенной всего лишь мягким материалом кедов. Камень не сдвинулся с места. Самойлов тщетно пытался испепелить его взглядом. Не получалось. Ощетинившись, он схватил камень и зашвырнул что есть мочи вверх, метко попав в Ягодку. Она взвыла от такого безобразия. Камень медленно срикошетил от пушистого тельца и полетел обратно, попав на больную ногу Константину. Последняя чувствовала себя, как жертва после двукратной встречи с асфальтовым катком. Вопль Самойлова слился с воплем Ягодки, дуэтом пронзил тихий лес. У кого-то из пернатых не выдержало сердце и он рухнул в услужливо распахнутую пасть пробегавшего мимо хищника. Еще один минус не в пользу Константина, запомнила Лесовка.
ГЛАВА ШЕСТАЯ. РАЗБОРКИ У ОЗЕРА
Океан - стечение водных обстоятельств.
(Валерий Афонченко)
Лесовка
Я шла по тропинке подальше от оврага, куда с моей помощью свалился человек, хотя с его везением он и сам бы справился. Меня подгоняли витиеватые и нецензурные выражения странного ивашки.
Бранился он знатно. Забористо. Правда, с фантазией напряг - высказывания какие-то однобокие получались, но в целом сойдет, чтобы я к нему до утра не смогла подойти.
Времени теперь было навалом.
Отец думал, что я в Чертогах, а мать, если Антипку изловила, думает, что я с батюшкой. Замечательно все складывается.
Я долго ходила по лесу, отдыхая душой и телом. Все здесь было родным и знакомым. И поющая в кустах птаха, и колышущаяся листва, тонкая и будто прозрачная в вечерних лучах яркого солнца, и муравьи, возвращающиеся домой с работы, и нежно стрекочущие кузнечики. Блуждая по лесу, я встретила целую волчью стаю, которая так и не заметила моего присутствия, весело резвясь на опушке. Вожак-волк зорко оглядывался по сторонам, слушал лес и напряженно ловил влажным носом доносящиеся запахи.
Не спеша я вышла к озеру Россы, которое завораживало своей красотой. Ветерок ласково касался поверхности воды, создавая легкую рябь. Летел дальше навстречу мне и нежно обдувал влажным воздухом. В сочной траве, украшенной полевыми цветами, стрекотали свою ритмичную песню кузнечики.
Я направилась к воде, весело пританцовывая, и снова встретила любимицу моей подружки.
- Грымзочка, где Купава? Позови ее, малышка.
Меньше чем через минуту из-под ровной, словно девичья кожа, поверхности воды вынырнуло правильное, лишенное изъянов, лицо русалки, которое обрамляли блестящие зелено-серые волосы.
- Василиса! - воскликнула подруга, не веря своим непомерно большим, темно-зеленым, лишенных зрачков глазам, и села рядом со мной на нагретый солнцем камень. - Ты где была? Тебя все обыскались.
- Что? Кто? Не может быть, - заволновалась я. - Меня не должны были хватиться еще дня два.
- Так. Стоп, упокойся, то есть успокойся, - осадила меня Купава, нахмурив бровки, изящные, словно две волны, - хоть ты не баламуть воду, как Ольга Петровна.
- Упс! - я поняла, что пропала. - Матушка здесь?
- Да, устроила она тут мужикам выщипывание бород.
- Вэк, - только и смогла я выразить свое обалдевшее состояние. - Рассказывай уже, не томи!
- Хозяин, то бишь батюшка твой, отправив тебя домой, до вечера мотался по лесу, за порядком следил, ревизию наводил. С ним были дед Иваныч, Дед Осип, его сын Остап, а потом и мой папик присоединился. Вместе быстро управились с делами и с очередным бочонком рябиновой настойки. Отец всех пригласил к себе. К озеру подходили они уже навеселе, с песнями и плясками, в обнимку друг с другом для устойчивости. Как только они вышли из леса, песня не спеша стихла. На берегу руки в боки стояла Ольга Петровна, грозно сведя брови, в ногах у нее находился твой любимчик Боша, сильно понурый...
Я сразу догадалась, откуда ветер перемен дул. Матушка увидела, что колобок вернулся весь потрепанный и решила, что случилась беда. А не найдя меня ни на озере, ни с папой сильно обозлилась. Вот, я попала. Купава тем временем продолжала рассказывать захватывающую историю.
К несчастью для моего отца, жену свою он заметил позже всех, друзья расступились, пропускали Хозяина вперед. Каждый тут же вспомнил о важных делах. Развеселый Леший не сразу углядел подвох, только когда подошел вплотную к Ольге Петровне.
Она заявила о себе как-то сразу, саданув сковородкой по лбу. Чугунной. Шишка выросла моментально, наливаясь синевой, придавая лицу Хозяина леса сходство с единорогом.
Друзья лешего пытались быстро ретироваться, мол, не гоже в семейные разборки царских кровей лезть. Ольга Петровна отпускать без аудиенции никого не собиралась. Начались гонки на выживание.
Первым получил водяной, который попытался незаметно нырнуть в воду. Он споткнулся о выставленную ногу Ольги Петровны и рухнул в каменистый грунт, как подкошенный, сверху его основательно припечатало увесистой сковородкой. Озир удалился в спасительный обморок.
Остап по молодости своей удирал, повернув голову на сто восемьдесят градусов, с интересом наблюдая за действиями у воды. Через секунду у озера был третий единорог - результат жесткой встречи с сосной. Она не захотела посторониться, а парень не успел свернуть.
В сторону удирающего Осипа, Ольга Петровна метнула чугунное изделие, словно японский ниндзя смертоносный сюрикен. К счастью первого, в него не попала. Ручка плотно воткнулась в дерево и, зазевавшийся от радости, Осип с размаху влетел в дно сковородки. Раздался звон. На лбу образовывалась шишка. Стадо благородных лошадей росло с молниеносной скоростью.
Последний скакун - воевода, от табуна отбился и скрылся в лесу, решив, что одиночкой у него больше шансов выжить. Не струсил, а поступил предусмотрительно. Но потом одумался, понял, что бежать ему собственно некуда и с позором вернулся.
- Где Василиса? - оглушительно орала Ольга Петровна.
Тех, кто был поближе, смело звуковой волной в крапиву, тех, кто подальше, просто контузило. Опять Иванычу повезло - мудро стоял дальше всех.
- Вы куда, ироды, мою дочь дели?!
Ироды однорогие сбились в кучку возле Ольги Петровны и сбивчиво вели рассказ о сегодняшнем дне. Иваныч же походил на корову, которая ничего не понимает, в ответ мычит, часто кивает головой, преданно заглядывая в глаза. В стаде не без уродов.
Ничего так развлеклись.
К концу повествования я истерично смеялась, икала, хрюкала, давилась слюной, отчего начинала долго кашлять. По красному, как шляпка мухомора, лицу катились слезы.
- Вот тебе смешно, а все вокруг волнуются. В лес понаехало куча людей. Они организованной толпой бродят и громко шумят, перебаламутили всю округу. Мы уж подумали, что ты на них нарвалась, - укоряла меня Купава, к моему стыду, не беспричинно. - Так, где ты прохлаждалась полдня?
- Сегодня столько всего было. Представляешь, у меня теперь есть кошка! Настоящая! - хвалилась я перед обалдевшей подругой. - Жаль, только не успела провести ритуал по ее привязке к себе, появились два ивашки, один из них обычный грибник, а второй тать, он применил страшный по силе зов лешего. В отместку, я решила усекновить негодяя. Но он оказался очень странным типом, словно на нем мощный по силе блок стоит - его невозможно читать и уж тем более колдовать на него.
Силы уходят, а волшебство над ним рассеивается, будто снег тает на теплой руке, - я поморщилась, как от стакана свежевыжатого щавелевого сока.
Русалка охала, зажимая от страха рот рукой, хвост нервно плюхался в воде. Тем временем, я продолжала рассказывать страшную историю:
- Отец отправил меня проводить его до дороги, правда, не уточнил за какое время и до какой дороги...я приготовила для него трудный и опасный путь к смерти. Не спускать же татю его злодеяния. И давно бы покончила с ним, да вот только котюнечка моя за ним увязалась, вечно оказываясь в шаге от смертельных ловушек. Приходилось быстро убирать опасность. Приневолил он ее к себе, без магии темной тут не обошлось. Правда, несколько раз я человечишке все равно насолила. У него теперь на лбу шишка, как вторая голова. Знаешь, так даже лучше, что не сразу его прибило, пусть помучается.
- Вся в мать! Как чуть что, шишку на лоб! - восхищалась русалка, выводя хвостом круги по воде.
- Он до сих пор еще в лесу, в овраг свалился, обматюкался, что я теперь надолго к нему не хожа. А насолить надо, поможешь дождь наколдовать?
- Помогу, конечно! Подожди, получается ивашки, атаковавшие лес, его ищут.
