Эмилия Прыткина - Свадебный переполох
Толпа в коридоре продолжала галдеть, муж тетки Мареты собрался побить Гамлета, который вступился за жену и загородил собой дверь, за которой пряталась Рузанна, и неизвестно, чем закончилась бы эпопея с подарками, если бы в коридор не вышел Петр, который торжественно пообещал своей сестре и всем остальным купить им все, что душа пожелает, если они перестанут скандалить. Гости успокоились и стали расходиться, а Петр, Арусяк и Аннушка пошли устраиваться на новом месте.
Пете с Аннушкой отвели спальню бабки Арусяк, которая переехала в комнату дяди Гамлета, его жены Рузанны и маленького Сенулика, а Арусяк поселили с теткой Офелией. Бабушка таким поворотом событий была весьма недовольна и настаивала на том, что внучка должна жить в одной комнате с ней, чтобы за время ее визита она выбила всю урусскую дурь из юной армянской головы и сделала из внучки настоящую армянскую девушку. Петр, который не видел мать два года, почти поддался на уговоры, но Аннушка строго посмотрела на него и сказала:
– Пусть с Офелией живет, они найдут общий язык.
– Я тоже хочу с Офелией, если никто не против, – вставила Арусяк.
– Я – за, – ответила тетка. – Типаж лица интересный, я с тебя портрет напишу.
Бабушка что-то пробурчала и пошла в спальню Гамлета. Через минуту она выскочила оттуда как ошпаренная и вскочила на стул.
– Там! Там!.. – заорала бабушка, показывая пальцем в сторону спальни.
Петр открыл дверь, оглядел комнату, не заметил ничего подозрительного, пожал плечами и посмотрел на бабку. Дядька тоже ничего не обнаружил.
– Там ничего нет.
– В углу… – прошептала бабушка, – на моей кровати…
Гамлет посмотрел в сторону кровати: на подушке лежал череп коровы, обмотанный бабкиным любимым платком. Самое страшное было то, что нижняя челюсть двигалась.
– Сенулик! – заорал дядя, побагровев от ярости, и поднял одеяло.
Под одеялом лежал его сын и дергал за ниточки, привязанные к нижней челюсти черепа.
– В обрыве нашел, недалеко отсюда. Правда смешно? – сказал он как ни в чем не бывало.
Дядька вздохнул, конфисковал череп и пообещал сыну надрать уши, если он еще раз вздумает шутить такие шутки с бабушкой.
– Веселая семейка, – хмыкнула Аннушка, вышедшая из ванной, и спрятала бутылочку с пургеном в карман, решив, что хватит с бедной свекрови и одного потрясения за вечер.
Арусяк взяла свой чемодан и потащила его в комнату тетки. Офелия сидела на кровати в позе лотоса.
– Тс-с-с, – прошептала она и указала племяннице на соседнюю кровать.
Стараясь не дышать, Арусяк села и посмотрела на тетку. Кровать скрипнула. Тетка сидела с закрытыми глазами и таким блаженным выражением лица, как будто уже достигла нирваны. В комнате пахло красками и индийскими благовониями. Арусяк чихнула.
– Тс-с-с, – снова прошептала тетка.
Бедная Арусяк, которая после перелета и общения с родственничками буквально с ног валилась, вздохнула и замерла, памятуя о скрипучести кровати. В нирване тетка пребывала добрых минут сорок и, возможно, там бы и осталась, если бы кто-то этажом ниже не высунулся в окно и не стал горланить народные армянские песни. Офелия глубоко вдохнула, выдохнула, открыла глаза и посмотрела в сторону окна.
– Сволочи, никакого уединения! Уеду в деревню, уеду, – вздохнула тетка.
Арусяк, которая сидела на кровати как мышка, боясь пошевельнуть рукой или ногой, обрадовалась, вскочила и стала быстренько расстилать постель, мечтая как можно скорее нырнуть под одеяло и забыться крепким сном. Но не тут-то было: не успела она надеть пижаму и намазаться кремом, как тетка прищурилась и хлопнула себя по лбу:
– Ну да, именно такое лицо мне и надо. Садись, Арусяк, садись, будешь мне позировать.
– А может, завтра? – взмолилась Арусяк.
– Нет-нет, завтра может не быть вдохновения, к тому же завтра у тебя будет другое лицо, – скороговоркой сказала Офелия, схватила Арусяк за руку и поставила ее перед окном, после чего стала делать наброски на ватмане.
Арусяк простояла полчаса и стала клевать носом. Тетка к тому времени успела изрисовать пять листов ватмана и беспрерывно делала Арусяк замечания:
– Стой так! Не шевелись! Не криви губы! Не морщи лоб!
Стоять не было сил, и Арусяк стала демонстративно зевать, разевая рот до самых гланд. Через час тетка порвала все листы, сломала карандаш и вздохнула:
– Все не то, все ерунда.
Арусяк пулей юркнула под одеяло, повернулась к стенке и накрылась с головой, твердо решив, что если эта падла, на которую вдруг снизошло вдохновение, посмеет ее потревожить, то она поставит ее возле окна и будет всю ночь напролет издеваться над ней: читать Джека Лондона на английском языке, например. Тетка еще немного походила по комнате, выкурила сигарету, потом выключила свет и легла спать.
– Арусяк, ты спишь уже? Я хотела с тобой поговорить, – прошептала она.
В ответ Арусяк залилась таким храпом, что Офелии пришлось накрывать голову подушкой.
Глава 3
В гостях
Утром Арусяк проснулась от того, что в коридоре кто-то ругался. Она быстренько надела джинсы и футболку и, стараясь не разбудить мирно дрыхнущую тетку Офелию, на цыпочках вышла из комнаты. Собравшиеся в коридоре домочадцы – дядя Гамлет, его жена Рузанна, Петр, Аннушка, бабушка Арусяк – переругивались с каким-то мужчиной средних лет в кепке, перед которым стояли два мешка с сеном.
– Я вам говорю, мы не заказывали сено, это ошибка, – твердила бабушка Арусяк.
– Ваш номер телефона? – настаивал мужчина, тыкая пальцем в мятый обрывок бумажки.
– Наш, – хором ответили бабушка и дядя Гамлет.
– Гамлет здесь живет? – продолжал мужчина.
– Здесь, это я, – ответил дядя.
– Ну вот и все, хватит мне голову морочить! Забирайте сено, мне еще другие заказы развозить, а я тут время теряю! – крикнул мужик, придвигая мешки с сеном к бабке.
– Нам не нужно сено! Мы в городе живем, коров не разводим! – твердила бабушка.
– Это не мое дело, разводите вы или нет. Может, вы сами его едите. Заказывали – забирайте! – продолжал мужчина.
– Слушайте, это какая-то ошибка, давайте разберемся, – предложил Петр.
– Не хочу разбираться. Мне позвонили, продиктовали адрес и номер телефона, сказали передать сено Гамлету. Заберите его и отпустите меня, вах! – плюнул в сердцах мужчина.
– Но мы не заказывали сено, – встряла в разговор жена Гамлета Рузанна.
– Я заказывал! – крикнул Сенулик, выходя из комнаты. – Для коня.
– Вот видите, а вы говорите, – обрадовался мужик. – Забирайте сено, и дело с концом.
– Я убью тебя, Сенулик! – заорала бабушка Арусяк и кинулась на внука. Тот метнулся в ванную и заперся там.
Петр вздохнул, достал деньги и расплатился с мужчиной. Тот подобрел, в свою очередь откланялся и сказал, что, несмотря на ошибку, готов привозить сено, когда понадобится.
– Пока не надо, это бы деть куда-нибудь, – почесал затылок дядя Гамлет.
– Что делать станем? – поинтересовался Петр, указывая на мешки, когда мужчина удалился.
– Не знаю, – пожал плечами Гамлет.
– Коня кормить будем, купим и будем кормить! – выкрикнул из ванны Сенулик.
– Я знаю: подарим моему брату на свадьбу! – хлопнула себя по лбу бабушка Арусяк.
Петр кашлянул и стал объяснять ей, что, во-первых, свадьба не у брата, а у его сына, а во-вторых, два мешка сена не очень-то подходят для подарка. Бабушка фыркнула и припомнила, что когда она выходила замуж, братец подарил ей два мешка навоза, так что сено будет в самый раз.
– Я еще им долго печку топила, высушила и топила, – вспомнила бабушка. – Э-эх, были же хорошие времена.
– Мама, сейчас не те времена, чтобы дарить сено, – ответил Петр.
– Ну как хотите, тогда просто отвезем ему, – пожала плечами бабушка.
– Это другое дело, – улыбнулся он.
Через час все стали дружно собираться. Аннушка нарядилась, надушилась французскими духами, стянула с Арусяк ее любимые рваные джинсы и облачила в какое то совершенно идиотское платье времен бабушкиной молодости, которое Арусяк-старшая извлекла из своего сундука: по ее мнению, именно в таком наряде настоящая армянская девушка должна появиться на деревенской свадьбе. Тетка Офелия облачилась в сиреневый балахон, призванный защитить ее от негативной энергии, которой будет предостаточно на свадьбе. Жена Гамлета Рузанна надела платье, в котором обручалась. Бабушка достала свой шерстяной парадный костюм и, несмотря на уговоры и тридцатиградусную жару, напялила его. Сенулик был вымыт и причесан, а Гамлету и Петру были выданы свежие носки, чистые сорочки и инструкция, сколько вина можно выпить. Принарядившись, семейство отправилось на свадьбу бабкиного племянника Армана.
Арман, рослый детина двадцати пяти лет от роду, жил себе припеваючи аж до прошлой недели, пока родительница не объявила сыну, что уже давно вошла в тот возраст, когда справляться с уходом за скотиной и огородом в одиночку становится трудно, и если он не осчастливит ее в ближайшее время невесткой, то придется ей самой заняться поиском подходящей кандидатуры. Арман вздохнул, почесал в затылке и пошел в деревню искать невесту.
