Питер Мейл - Собачья жизнь
Я заранее чувствую, что сейчас начнется, когда она устремляет на меня влажный, растроганный взгляд и улыбается. Потом, если я вовремя не смоюсь, она гладит меня по голове, так осторожно и бережно, как люди прикасаются к мертвым ласточкам, вздыхает и заводит как на поминках: «Ну разве он не душка? Хотела бы я знать, о чем он сейчас думает».
Большую часть времени я думаю о сексе или о том, где бы пожрать до обеда, но, разумеется, ей об этом знать не полагается. Я испытываю сильный соблазн устроить шумную ревизию своей паховой области, чтобы положить конец этим глупостям, но, подумав, воздерживаюсь. С мадам Бильбоке не надо ссориться. Она, как известно, иногда носит в своем ридикюле собачьи галеты. Поэтому я напускаю на себя задумчивый вид и готовлюсь к неизбежному. И точно — испустив еще один глубокий вздох, она ляпает следующую глупость: «Какая жалость, что он не умеет говорить».
Ну что с ней будешь делать? Взрослая женщина, а несет такую чушь, что насмешила бы даже пуделя, а всем известно, что никого дурнее пуделей на свете нет. Дело-то в том, что мне совершенно незачем говорить. У меня и без того достаточно способов донести свои чувства и желания до тех, у кого есть хоть капля мозгов. Дирекция меня понимает. Соседи меня понимают. На днях к нам заходил местный налоговый инспектор, далеко не Эйнштейн, так и он меня понял и покинул нас в спешке, причем одна брючина у него была сухой, а вторая — мокрой. Но это уже другая история.
Пусть я не умею говорить, но в искусстве общения мне найдется мало равных. Я умею мужественно и отчетливо лаять, очень выразительно вздыхать и отчаянно визжать, чем пользуюсь всякий раз, когда ко мне хотят применить очередную гигиеническую пытку. А мой рык полон угрозы и злобы и заставляет маленьких птичек и торговых агентов в ужасе разлетаться. К сожалению, от рычания у меня болит горло, а потому я прибегаю к нему только в исключительных случаях.
Вы, наверное, заметили, что все эти столь разнообразные способы самовыражения имеют звуковую природу. И честно говоря, любая собака, если захочет, может произвести достаточно шума, хотя, конечно, далеко не каждая наделена, подобно мне, абсолютным слухом и чувством меры. Однако шум — далеко не всегда кратчайший путь к достижению цели. Спросите любого политика, и он подтвердит, что, удачно польстив аудитории и поцеловав несколько младенцев (если у вас хватит на это духу), можно добиться гораздо большего. Те же правила действуют и в отношении людей и собак. Личное обаяние куда сильнее, чем бессмысленное тявканье. Уж я-то знаю.
Суть моего метода заключается в том, что социологи называют языком жестов. Дружелюбно протянутая лапа, вибрирующий хвост, нежный, любящий взгляд и дрожь восторга в исполнении мастера говорят куда громче слов. А я склонен считать себя мастером — видит бог, практики у меня было предостаточно.
Для примера расскажу о случае, произошедшем на днях. Все утро шел дождь, и на ланч Дирекция отправилась в какой-то дальний ресторан. Они частенько поступают так в плохую погоду. На мой взгляд, довольно эгоистичное поведение, но что поделаешь? Меня заперли в доме вместе с остальными собаки — славными старушками, но, к сожалению, совершенно лишенными духа авантюризма и предпринимательства. Они никогда не составляют мне компанию. Думаю, дело тут в излишней дрессировке, пришедшейся как раз на годы, когда формируется характер.
Как и всякий раз, когда меня запирают без всяких раз-влечений, я решил сделать обход дома. Сначала про-инспектировал кухню на предмет случайно оброненных съестных кусочков, потом проверил двери и электропроводку, переложил все коврики — словом, поработал по хозяйству. А потом на всякий случай решил заглянуть на второй этаж — туда, где у нас обычно запирают гостей. По какой-то непонятной причине эта зона считается запретной для собак. Уж не знаю, чем они там занимаются, но мне пару раз ясно дали понять, что мое присутствие нежелательно.
Итак, я поднимаюсь наверх — и что же вижу? Дверь комнаты, которая у нас торжественно называется «гостевой люкс», открыта! Разумеется, я зашел.
Ну что вам сказать? Ванная как ванная: голое, неуютное место, воняющее мылом и чистотой. А вот спальня оказалась куда более интересной: ковер от стены до стены, большая кровать. И не только большая, но и хорошая. Не слишком высокая, с изобилием подушек и подушечек и с манящим, как позже выяснилось, антикварным покрывалом. Мне-то оно показалось обычной белой тряпкой, но я, должен признаться, не особенно разбираюсь в старинном постельном белье. Лично мне куда больше нравятся меховые коврики.
Тем не менее кровать показалась мне довольно привлекательной — как было бы со всяким, кто вынужден спать в корзинке на полу, — и я на нее прыгнул. Сначала меня поразило ощущение непривычной мягкости под лапами то же самое я почувствовал, когда однажды нечаянно приземлился на Лабрадоршу, — но скоро я освоился, стал передвигаться короткими смешными прыжками и сразу же направился к подушкам.
Они были разложены неправильно — в один аккуратный ряд в изголовье, что, возможно, нравится людям, но совершенно не подходит собакам. Мы, когда спим, любим, чтобы мягкое окружало нас со всех сторон. Возможно, это как-то связано с подсознательным желанием вновь оказаться в материнской утробе, хотя я лично туда нисколько не стремлюсь. Если вы помните, мне пришлось делить это уютное местечко с двенадцатью соседями, и никаких приятных воспоминаний о том времени у меня не сохранилось. Однако инстинкт есть инстинкт, и я довольно быстро соорудил себе из подушек подобие гнезда, забрался в него и уснул сладким сном.
Через какое-то время меня разбудил шум подъехавшей машины и лай двух старушек внизу. Судя по всему, Дирекция налопалась до отвала и вспомнила о нас и о доме.
Вы, возможно, этого не знаете, но людям, живущим с собаками, нравится, чтобы по возвращении домой им устраивали шумную встречу. Так они чувствуют себя нужными и любимыми. И, что существеннее, немного виноватыми из-за того, что оставили своих верных друзей скучать в одиночестве. А чувство вины гонит их на кухню и заставляет расщедриться на внеочередное угощение, которое я считаю просто справедливой компенсацией за злостное пренебрежение своими обязанностями. Короче говоря, в моих же собственных интересах встречать их у самой двери, мотая хвостом, повизгивая от счастья и делая вид, что жизнь без них казалась мне мрачной пустыней. Честно говоря, я бы с удовольствием провалялся в кровати весь день, и только чувство долга заставило меня спуститься вниз и вместе с двумя другими выстроиться у входа для торжественной встречи Дирекции.
Все шло хорошо до тех пор, пока вечером Мадам не понесла в «гостевой люкс» цветы для очередных визитеров, ожидаемых на следующее утро. Она крайне трепетно относится к таким мелочам и способна создать целую проблему даже из того, какую воду поставить на тумбочки: с газом или без. Очень уж ей хочется, чтобы гостям было удобно, и, по моему мнению, именно поэтому они и любят у нас задерживаться. Второй же, наоборот, только и мечтает, чтобы они поскорее убрались, и это лишний раз доказывает, что любой брак строится на компромиссах. Короче, Мадам зашла в гостевую спальню.
Когда сверху донеслись возмущенные крики, я быстренько сложил два и два и сообразил, что она немного расстроилась из-за гнезда на кровати. Я юркнул в свою корзину проворнее, чем крыса в канализацию, и, когда Мадам спустилась в кухню, уже как бы спал невинным сном. Нас ведь тут трое, рассуждал я, и вполне может быть, что на хлеб и воду посадят одну из сук. Я слыхал, что в наши дни судебные ошибки — это самое обычное дело, и от всей души надеялся, что что-то подобное произойдет и в данном случае.
Старательно зажмурившись, я внимательно слушал, как Мадам разоряется по поводу следов на покрывале, испачканных подушек и пары-тройки других совершенно ерундовых дефектов, из-за которых мы не сможем претендовать на титул «Лучший дом месяца».
Когда ее шаги замерли у моей корзины, я рискнул при-открыть один глаз и обнаружил, что Мадам грозно нависла надо мной и потрясает этим проклятым покрывалом с таким возмущенным видом, точно меня стошнило в ее лучшую шляпку (что и правда однажды случилось, но тогда имелись смягчающие вину обстоятельства). Я попытался принять вид оскорбленной добродетели, но совершенно упустил из виду, что на покрывале остались четкие, грязные следы. Моя лапа была немедленно к ним приложена, и после этого отрицать свою вину уже не имело смысла. Так сказать, пойман с поличным. Передо мной замаячил серьезный приговор. Требовалось срочно принимать защитные меры.
Если я что-нибудь знаю об этой жизни, так это то, что обо всем и всегда можно договориться. Нет такой вины, которую нельзя было бы искупить. Даже если вы сожрали воскресный ланч, разодрали на куски несколько книжек, пооткусывали головы живым курицам или попались на откровенном грабеже, это может сойти вам с рук, если правильно попросить прощения. Так называемые сделки с правосудием позволяли и гораздо худшим преступникам, чем я, избежать кары. Если не верите — почитайте газеты.
