Джон Ирвинг - Сын цирка
Слыша это, Дарувалла говорил в ответ только одно — он устал от всей ерунды и чуши. Однако кое-кто из старых членов клуба Дакуорт, порывшись в памяти, извлек оттуда интересную картинку: лето и старик Дарувалла вместе с мифическим белокожим мальчиком, о котором говорили как о его внуке! В этом случае доктор ограничивал свой ответ кратким отрицанием без каких-либо подробностей.
Многие признавали, что Инспектор Дхар был красивым, хотя лицо у него и казалось грубоватым. Однако ему не могли простить нежелания говорить по-английски в общественных местах, якобы по причине сильного индийского акцента. Ходили слухи, что в кругу близких людей такого акцента у него не было, однако никто не располагал подобными доказательствами. В немногих интервью Инспектора Дхара вопросы ограничивались только сферой искусства, а его личная жизнь считалась запретной темой. И это при том, что наибольший интерес для публики представляло не искусство, а именно личная жизнь кинозвезды.
Когда же вездесущие журналисты настигали его в ночном клубе, в ресторане, на фотовыставке по случаю выхода на экраны очередной серии фильма о полицейском инспекторе и загоняли в угол вопросами, в ответ актер лишь улыбался своей знаменитой улыбкой и отделывался от них безобидными шутками. И неизменно говорил с ними или на языке хинди, или на исковерканном английском.
— Я никогда не был в Соединенных Штатах. Я совершенно не интересуюсь своей матерью. Если у меня и будут дети, то только индийцы, так как они самые умные.
Говоря это, он никогда не отводил глаз. Дхар свободно держался и перед фоторепортерами, и на экране телевизора. Он хорошо смотрелся, отличался незаурядной силой и даже на рубеже сорокалетия имел отличную фигуру. Правда, был он уже плотным, но его мускулам могла позавидовать и бомбейская молодежь. Любовь Дхара к тяжелой атлетике обратной своей стороной имела привязанность к пиву — его он поглощал в огромных количествах. Приходилось следить, чтобы последствия этой любви не повредили его репутации крутого парня. В Бомбее Дхара считали отъевшимся крутым парнем, недоброжелатели у него за спиной называли Инспектора Дхара «живот с пивом», однако справедливость требует признать, что для своих лет он сохранил неплохую форму.
Оставались еще сценарии доктора Даруваллы. Их содержание отклонялось от обычной тягостной мешанины индийского кино, но хотя опусы Фарука были достаточно пошлы и безвкусны, в их вульгарности проступал западный стиль: тошнотворный характер героя преподносился как добродетельный. В киносериале, как правило, Дхар превосходил всех негодяев своей тошнотворностью. Обычная для индийцев сентиментальность сдерживалась скрытым экзистенциализмом, так как Инспектор Дхар никогда не страдал от одиночества, а наоборот, радовался своей отстраненности от всех на свете.
В некоторых сценариях просматривалась аналогия с индийским кинематографом, но ироничная и издевательская, поскольку Дарувалла не был истинным индийцем. У него боги часто сходили с небес, чтобы снабдить инспектора информацией — в форме некоего внутреннего голоса. Кроме того, издевкой было изображение негодяев в виде демонов, хотя их злодеяния и не давали результата. В общем, Зло представало перед зрителем в образе преступников и подавляющего большинства служащих полиции. Секс и победы над слабым полом всегда оставались уделом Инспектора Дхара, чей героизм проявлялся как в рамках законности, так и при нарушении всех законов. Что же касалось завоеванных женщин, то к ним инспектор всегда был равнодушен, что подозрительно напоминало традиции европейского кино.
Музыкальное сопровождение в фильме представляло типично индийскую композицию из оханья и аханья женского хора на фоне звучания гитар, скрипок и неизвестных европейцам индийских инструментов. Инспектор Дхар усердно двигал губами под фонограмму песни другого певца и хотя он хорошо держал такт, содержание таких песенных «шедевров» не стоит даже раскрывать.
«Бэби, даю слово, ты увидишь, как я тебя отблагодарю», — пел на экране инспектор, заманивая жертву в ловушку.
В индийском кинематографе такие песни исполняются на хинди, однако сериал о полицейском инспекторе и здесь шел вразрез с традицией. Пел Дхар по-английски, с индийским акцентом, достойным сожаления. Даже главная, заставочная песня киносериала, которую женский хор пел в начале каждого фильма серии и затем повторял еще дважды, пелась по-английски. И за это тоже зрители ненавидели фильм, хотя саму песню распевали везде, так она была популярна. Доктор Дарувалла сам написал слова, однако он буквально съеживался от страха, когда слышал, как ее поют.
Ты говоришь, что Инспектор Дхар -
Самый обычный человек.
Ты говоришь, ты говоришь.
Но он как Бог для нас.
Ты говоришь — это маленький дождик.
Так ты сказал, так ты сказал!
А нам он кажется муссоном!
Дхар хорошо двигал губами под фонограммы, но не демонстрировал при этом томной истомы. Один из критиков назвал его «ленивые губы». Другой критик жаловался, что Дхара ничего не вдохновляло, вообще ничего.
Возможно, образ инспектора будоражил публику своим вечным отвратительно депрессивным состоянием и тем, что его победы над злом представали как проклятие, наводя на него тоску вне зависимости от того, помогал ли он жертвам или мстил за них, причем, обрушиваясь на кинозлодея, мстил с наглядной жестокостью.
Что касается секса, то в его показе доминировала сатира. В том месте, где предстояла сцена полового акта, зрители видели эпизод из старого документального фильма — с грохотом несущийся по рельсам паровоз. Оргазм героя символизировали бесчисленные волны, с ревом набегающие на берег. Демонстрация обнаженного тела, запрещенная индийской цензурой, заменялась изображением актеров в мокрой одежде. В фильмах часто шел дождь, когда одетые актеры ласкали Друг друга, не нарушая требований цензуры, создавая впечатление, что Инспектор Дхар расследует преступления только в муссонный период. Некоторые кадры позволяли заметить или представить в воображении сосок женской груди под насквозь мокрым сари. Подобные сцены возбуждали более, чем эротические.
Социальные проблемы и идеология в фильмах не просматривались, либо их вообще там не было. Инстинкт самосохранения и нежелание, касаться запретных тем помогали доктору избегать проблем и идеологии как в Торонто, так и в Бомбее. Кроме самых привычных рассуждений о том, что полиция насквозь пропитана коррупцией из-за системы взяток, в фильмах не проповедовалось других идей. Сцены насильственной смерти давались сентиментально, как и кадры залитой слезами скорби. Это звучало более значимо, чем мысли, призванные разбудить национальное самосознание.
Образ Инспектора Дхара, человека жесткого и мстительного, имел свою особенность — он никогда не брал взяток деньгами, только в виде отдающихся ему женщин. В фильмах они легко и просто делились на хороших и плохих. С обеими категориями Дхар вел себя развязно. Фактически ему удавалось делать все, что он хочет, почти с каждой женщиной.
Инспектор не давал спуску европейским женщинам, а они со своей сверхбелой кожей фигурировали в каждой серии, раскручивая сексапильный роман с Дхаром. Все женщины и девушки Индии боготворили киногероя за то, что он всегда пинком отшвыривал европейскую женщину. Можно сказать, это был своеобразный фирменный знак фильмов с участием Дхара. Отражала ли эта особенность чувства актера к бросившей его матери или подтверждала его намерения иметь детей лишь от индийских женщин? Ответа на этот вопрос не знал никто. А знали ли вообще что-либо достоверное об Инспекторе Дхаре, которого ненавидели все индийские мужчины и втайне любили все индийские женщины, заявлявшие о своей ненависти к инспектору полиции?
Даже те из них, кому киноактер назначал свидание, как солдаты, стояли на страже секретов его жизни.
— Он совсем не похож на свой кинообраз, — говорила одна дама, никогда не приводя каких-либо примеров.
— Он очень старомоден, как настоящий джентльмен, — заявляла другая, и никто даже не пытался получить от нее доказательства такого утверждения.
— Он очень порядочен, невероятно порядочен. Кроме того, очень тихий, — утверждала третья свидетельница.
Каждый кинозритель мог поверить, что Дхар «очень тихий». Многие подозревали, что никогда в жизни он не произнес и слова, заранее не написанного в сценарии. Такого рода предположения сильно расходились со сплетнями о его английском без всякого акцента, которым актер якобы пользовался в кругу самых близких людей. В общем, либо никто ничему не верил о кинозвезде, либо верил всему о нем сказанному. Слухи и сплетни приписывали ему двух жен, одна из которых живет в Европе, а также двенадцать внебрачных детей, которых он не признает. Кое-кто утверждал, что на самом деле Дхар живет в Лос-Анджелесе у своей подлой матери.
