Гектор Тобар - 33. В плену темноты
Урсуа воспротивился идее, да и другие сказали, что это чистой воды безумие.
Однако Вега настоял на своем, и наконец Урсуа сдался: «Хорошо, только будь осторожен. Мы будем внимательно смотреть и крикнем, если заметим новые трещины или какое-то движение в скале».
С этими наставлениями Алекс опустился на землю и осторожно полез в расщелину. «В тот момент я был весь на адреналине, – признался потом Вега. – Я совершенно не понимал, насколько это опасно».
Однако Алекс быстро понял, какую глупость совершил. С фонарем в одной руке он прополз примерно шесть метров под скалой, когда понял, что дальше пути нет. Он выбрался наружу и сообщил об этом остальным.
Для опытных пожилых шахтеров слова Алекса, да и сам вид этой огромной скалы означали одно – полную катастрофу. Многие и раньше оказывались замурованными, но то были небольшие завалы, которые бульдозер мог разгрести за несколько часов. А то, что произошло сейчас, было абсолютно за пределами их опыта. Плоская каменная стена означала неотвратимую смерть, и люди невольно задумались о той жизни, которая осталась там, далеко наверху, где были их родные и близкие, домашние обязанности, свежий воздух и яркий солнечный свет. Им вспоминались всевозможные вещи, которые они не успели уладить. Галлегильос подумал о новорожденном внуке, которого он так и не успел увидеть, и при этих мыслях слезы покатились у него из глаз. Гомес решил, что, как и его отец, скончавшийся от силикоза[4], слишком долго испытывал судьбу и одного несчастного случая, в результате которого он потерял два пальца, ему показалось мало. И теперь ему придется расплачиваться жизнью. «Вот и все, умру шахтером, – подумал Гомес. – Дальше дороги нет. Hasta aquí llego».
Неловкое молчание нарушил начальник смены, который принялся пересчитывать людей. Оказалось, что нет Рауля Вильегаса, водителя одного из грузовиков, на котором перевозили руду. Но Франклин Лобос и Хорхе Галлегильос видели, как он направлялся к выходу из шахты. По всей видимости, ему удалось выбраться раньше, чем случился обвал. «Тридцать, тридцать один, тридцать два…» – считал Урсуа, стараясь не сбиться, хоть это было нелегко, ведь люди постоянно перемещались с места на место. В итоге получилось тридцать два. Однако, может, так и должно быть? Ведь списки людей на шахте менялись каждый день. Единственное, что Урсуа знал абсолютно точно, – в этом хаотичном лабиринте коридоров был единственный путь, по которому они могли бы спастись и через который к ним могли бы прийти спасатели, – и этот путь сейчас намертво закрыт.
Глава 3. Время ужина
Около двух часов дня в доме Пабло Рамиреса зазвонил телефон. Звонил секретарь Карлоса Пинильи из компании «Сан-Эстебан».
– Тут на шахте возникла проблема, – сказал секретарь. – Авария на Пандусе. Синьор Пинилья просит вас срочно приехать. Много людей не нужно – нескольких операторов из вашей смены будет вполне достаточно.
Рамирес был у себя дома в Копьяпо и наслаждался последними несколькими часами отдыха перед началом ночной смены на шахте «Сан-Хосе». Как начальник ночной смены, Рамирес обычно принимал дела у Луиса Урсуа после того, как дневная смена заканчивала работу. Другое дело, что Пабло рассчитывал как минимум на часов пять свободного времени. Судя по тону секретаря, произошел очередной обвал породы возле Ямы. Привычная, хоть и довольно тяжелая работа для нескольких машин, которые разгребут завал и освободят оставшихся на шахте ребят. Обычное дело, волноваться не о чем. Жаль только, что полдня работы для них будет потеряно.
Обо всем этом Рамирес думал по дороге на шахту. Он был хорошо знаком примерно с половиной рабочих дневной смены. Помощник Луиса Урсуа, Флоренсио Авалос, – один из его лучших друзей. Сыновья Флоренсио даже называют его tío, то есть «дядя». Обоим друзьям около тридцати лет, у обоих впереди – хорошие перспективы карьерного роста в горной промышленности. Сообщение секретаря по телефону не поколебало уверенности Рамиреса в том, что скоро он снова встретится со своим старым другом за кружкой пива. Но в 4:30, когда Пабло наконец добрался до шахты, он понял, что ситуация намного серьезнее, чем он ожидал. Из туннеля, который был единственным входом и выходом, непрерывно извергались клубы пыли. То, что из шахты временами дует ветер, смешанный с пылью, – вполне нормально, но чтобы такое плотное облако вырывалось наружу, – такого Рамирес еще не видел. Позже он вспоминал, что это напоминало извержение вулкана. К тому же эти страшные раскаты, которые не затихали ни на минуту. Но даже это не самое удивительное. Из недр горы постоянно разносились странные звуки: то заунывный стон, то недовольный рокот. Когда на шахте производят взрывные работы, шум слышно даже на поверхности. Однако сейчас все иначе. А грохот и пыль никак не прекращаются. Вот уже пять часов, шесть… а пыль все еще висит столбом и не позволяет пробраться в туннель, чтобы посмотреть, что стряслось. Время шло, люди в растерянности толпились у входа, не зная, что предпринять. Среди них был и Карлос Пинилья в своей белой менеджерской каске. Он дважды пытался спуститься, но продвинуться ниже отметки 440 ему так и не удалось – слишком уж густой была пылевая завеса.
Наконец под вечер в надвигающихся сумерках Пинилья снова повел группу людей внутрь. С ним были Пабло Рамирес и еще двое управляющих.
Они поехали вниз на пикапе и успешно преодолели несколько витков спирали, как вдруг на отметке 450 увидели трещину в пять сантиметров, которая рассекла поперек весь пол туннеля. Хваленая «крепкая» диоритовая порода раскололась, да так, как Рамирес раньше и не видывал. Одного взгляда хватило, чтобы понять, насколько плохо обстоят дела. Они проехали чуть дальше, освещая дорогу фарами. Мужчины ждали, что вот-вот наткнутся на обычный завал, но вместо этого на отметке 320, на расстоянии четырех с половиной километров от входа в туннель, на их пути возникло неожиданное препятствие: перед их взором предстала плоская серая скала, которая полностью, сверху донизу, перекрыла Пандус. До этого момента Рамирес считал, что готов к любым аварийным ситуациям, но такого он и представить себе не мог – будто кто-то взял да и разрезал туннель поперек острым ножом. Шахтеры вышли из пикапа и молча остановились перед огромной каменной глыбой, которой по определению здесь быть не должно.
– Cagamos, – сказал один из шахтеров, невольно повторив слова, сказанные людьми по другую сторону этой же скалы, но только на 450 метров ниже. – Мы в полном дерьме.
Рамирес, который всегда был уверен, что сможет справиться с любой проблемой, которая только возможна на шахте, внезапно почувствовал свою полную беспомощность. Он осознал, что никто – ни он, ни его начальство – не сможет прийти на помощь попавшим в беду шахтерам. Подумать только – тридцать три человека обречены на верную гибель. Остается надеяться лишь на вентиляционные шахты, но спуститься по ним сможет только специально обученный отряд полиции со скалолазным снаряжением.
Карлос Пинилья в своей белой каске управляющего растерянно стоял перед глухой каменной стеной. Он самый большой начальник на шахте «Сан-Хосе», резкий и вспыльчивый босс, который бросил своих подчиненных на произвол судьбы, поспешно покинув шахту прямо перед обвалом. Слезы покатились по его щекам. «Обычно Пинилья ведет себя как бесчувственный мужлан, которого ничем не проймешь, – позже расскажет Рамирес. – Но в тот момент даже он не смог сдержать слез».
«Я думал, нет, я даже был уверен в том, что многие из них уже погибли», – признается потом Пинилья. В час сорок пять, когда произошел обвал, грузовик с людьми как раз должен был подниматься наверх на обеденный перерыв, а механики, работающие по контракту, вообще не должны были находиться на шахте в это время, – они почти наверняка тоже ехали в том грузовике на обед. Пинилья представил, что все они погребены под этой огромной глыбой, и в голове у него пульсировала только одна мысль, которая не давала ему покоя: «Я тот самый сукин сын, который оставил их там внизу».
Мужчины вернулись наверх, где их уже ждали владельцы шахты – Марсело Кемени и Алехандро Бон, тоже в белых касках. Делать нечего – надо звать на помощь. Для этого Марсело и Алехандро пришлось сесть в машину и отправиться вниз, в сторону шоссе, где ловит мобильный телефон. На шахту проведен обычный телефонный кабель, но по какой-то причине владельцы решили, что лучше звонить по мобильному. На часах уже было семь двадцать две, а значит прошло более пяти часов после аварии, когда хозяева шахты «Сан-Хосе» впервые связались с властями и сообщили им о происшедшем.
Сначала Кемени и Бон позвонили в местную пожарную охрану, потом в управление Национальной службы по вопросам геологии и горнодобывающей промышленности, и наконец – в отдел чрезвычайных ситуаций Министерства внутренних дел, под началом которой находится полиция и национальная служба безопасности. Уже через час на шахту приехали шесть человек из отряда особого назначения чилийской полиции (на испанском это спецподразделение называется GOPE) со скалолазным снаряжением. Они отправились вниз по Пандусу на пикапе, но на отметке 450 пробили колесо, влетев в ту самую новую расселину в полу. Карлос Пинилья и Пабло Рамирес, ехавшие следом на другом пикапе, заметили, что за это время трещина увеличилась вдвое.
