Саша Нерозина - Секретный дневник русского олигарха
Я впервые встретила Тигрова, когда мне едва исполнилось восемнадцать лет. После моей базовой подготовки, которой занималась Наталия, меня перевели дальше по этапу. Тигров был назначен моим наставником и куратором, и с этого момента он самолично занимался моей дальнейшей подготовкой. Свою академическую и физическую спецподготовку агента разведслужбы я проходила именно под его руководством. Фактически Тигров был единственным человеком КГБ, которому досталась функция не только учить и воспитывать меня, но и отвечать за всю мою последующую карьеру. Он решал, где мне работать, в какой стране жить и под какой маскировкой, а также определял все мои задачи и цели. Он также был единственным человеком, которому была доступна информация обо мне, поскольку я стала одним из зашифрованных агентов его закрытого спецотдела. По бумагам я существовала только как агент KGB Girl, и никто кроме Тигрова не знал, кто я, где я, и чем я занимаюсь.
Увидев Тигрова в первый раз, я чуть не проглотила язык; он был настолько привлекателен и при этом так смахивал на Роберта Редфорда, что я просто-напросто растерялась. Ему было тогда лет тридцать пять. Я до сих пор помню, что на нём был тёмно-синий в чёрную полоску костюм с белой рубашкой, верхняя пуговица которой была расстёгнута. Под тонкой шерстяной тканью костюма чётко проглядывалось его мускулистое тело с широкими плечами. Высокий, с коротко подстриженными тёмными волосами и голубыми глазами, обрамлёнными пушистыми ресницами, с широкими скулами и волевым подбородком, Тигров сам легко мог быть актёром. Я влюбилась в него почти мгновенно, и он, конечно же, сразу вычислил это, хотя мы никогда с ним на эту тему не говорили.
С первых же дней Тигров стал называть меня «малыш», что прекрасно демонстрировало его истинное отношение ко мне. Так он продолжал называть меня и по сей день, я же по сей день продолжала называть его на вы. Первые недели нашей работы оказались наиболее трудными для меня. Я была влюблена, но не могла этим ни с кем поделиться. О том, что я была агентом спецслужб, никто из моего окружения, конечно, не знал, поэтому мне самой приходилось справляться со своими эмоциями без поддержки близких. С Тигровым я виделась практически каждый день после моих лекций в университете. Встречались мы всегда на нашей тренировочной базе, находившейся на месте бывшей аптеки в подвальном помещении одного из зданий неподалеку от Тверской. Тут часами напролёт Тигров шлифовал из меня профессионального специалиста высшей категории. Никогда не забуду соседских бабушек, вечно сидящих на скамейке перед подъездом и весьма неодобрительно смотревших на меня каждый раз, когда я заходила в дом. Видимо, они судачили о том, что я приходила туда на секретные свидания с Тигровым, мужчиной явно старше меня по возрасту и явно женатого, носившего обручальное кольцо.
Тигров был женат, имел двоих детей и был счастлив в браке, поэтому на меня он скорее всего смотрел как на маленькую дурочку. Не могу сказать точно, какие чувства на тот момент мною руководили – то ли мой физический интерес к Тигрову, то ли моя инстинктивная потребность его завоевать, но он никогда не позволял мне быть ведомой этими чувствами и мастерски нашёл применение моей энергии и неудовлетворённым амбициям на благо дела. Мне казалось, что Тигров воспринимал меня как бросающую ему вызов девчонку, чей возбуждённый любопытством мозг нуждался в систематической провокации, и именно это он мне и предоставил.
Тигров регулярно обеспечивал меня сложными заданиями и тренировками, требуя от меня полной отдачи и при этом с интересом наблюдая за моим прогрессом. Я же старалась изо всех сил удивить и поразить его своими успехами, и у меня это получалось. Будь то тренировки психологические, технические или физические – мне удавалось практически всё, и я была на седьмом небе от счастья, когда Тигров хвалил меня. Особенно он отмечал мои способности в маскировке и перевоплощении в новые образы, требующие от меня актёрского мастерства, смекалки и богатого воображения. Для меня эти занятия, пожалуй, были самыми интересными. Я чувствовала себя ведущей актрисой театра, играющей свой спектакль для единственного зрителя – Тигрова.
Одной из тренировок было преследование цели – любого выбранного Тигровым прохожего на улице. Моя задача состояла в том, чтобы сначала просто наблюдать за этим человеком, оставаясь незамеченной, а затем войти с ним в контакт, причем несколько раз в течение короткого периода времени, каждый раз возникая перед ним в новом неузнаваемом образе. Для воплощения в каждый образ я меняла походку, манеру поведения и разговора, акцент и, пользуясь вещами и предметами, находившимися при мне, корректировала макияж, причёску и одежду. Тигров ходил за мной тенью по улицам, наблюдая и оценивая меня в деле, в то время как я, стимулируемая адреналином, демонстрировала ему своё мастерство. И всё же я отдавала должное тому факту, что именно благодаря терпению Тигрова, его высокому профессионализму и дару учителя я и смогла стать высококлассным агентом.
За днями шли месяцы, за ними годы, наши отношения со временем стали довольно близкими, но при этом Тигров всегда держал определённую дистанцию и не давал мне забывать о субординации. Он всегда оставался моим боссом и наставником, и моё уважение и доверие к нему было важнее прочих чувств, которые я к нему питала. А через пять лет Тигров решил отправить меня работать в Англию. Это был конец 90-х, и Тигров, предвидя, что многие богатые русские будут постепенно оседать в Лондоне, пришёл к решению, что наибольшую пользу я смогу принести, работая именно там. Он рассчитал, что это было самое удачное время для моего внедрения в высшее английское общество, чтобы заодно приглядывать и за некоторыми русскими в Лондоне. Моими объектами должны были стать и члены английского парламента, и известные европейские финансисты и бизнесмены, и русские олигархи, и многие другие полезные моей организации люди, работу с которыми могли доверить только высококлассному спецагенту.
Я никогда не забуду мой последний день накануне отъезда в Англию. Меня одолевали противоречивые чувства. С одной стороны, мне не терпелось начать новую жизнь, полную событий и приключений в Лондоне, а с другой – мой отъезд означал разлуку с родными и любимыми. В тот день я явилась на нашу тренировочную базу, чтобы забрать паспорт с визой и другие документы, а главное – попрощаться с Тигровым. Он заранее поставил меня в известность о том, что наши встречи с этого момента будут довольно редкими, но тогда это ещё никак не укладывалось в моей голове. Я настолько привязалась к Тигрову, что уже плохо представляла себя без него, и всё же я шла на нашу последнюю встречу с позитивным настроем и в хорошем расположении духа.
Всё изменилось в ту же секунду, когда Тигров открыл мне дверь. Увидев его родное лицо, на котором я знала каждую морщинку, меня словно стукнуло обухом по голове, и мои глаза вмиг наполнились слезами. Тем не менее мне как-то удалось удержать над собой контроль, а Тигров и виду не подал, что заметил мое расстройство. Он с деловым видом прошёлся со мной по деталям плана действий, дал ещё кучу инструкций и, вручив мне все мои документы, сказал своим спокойным бархатистым голосом: «Ну что малыш, будем прощаться?» Вот тут, глядя ему в глаза, я наконец поняла, что дело вовсе не в Роберте Редфорде, дело было в Тигрове, в моём Тигрове. И вообще, при чём тут какой-то голливудский актёр?
Моё сердце заныло от отчаяния, мне хотелось всё бросить и никуда не уезжать, только чтобы не потерять его. Неожиданно для меня самой и совершенно непреднамеренно я вдруг прильнула к нему так близко, что почувствовала тепло его кожи. Не соображая, что делаю, я прижалась своими губами к его губам и нежно поцеловала его. Но Тигров не ответил на мой поцелуй. Крепко обняв меня, он прошептал: «Всё будет хорошо, малыш, всё будет хорошо». А уже через несколько секунд, прижав папку с документами к груди, я пулей выскочила на улицу. Держать себя в руках я была больше не в состоянии, слёзы хлынули из глаз, и я горько зарыдала.
Прошло много лет, я по-прежнему продолжала жить и работать в Лондоне, а Тигров и я были теперь слаженной командой, товарищами и даже больше. Моя давняя подростковая влюблённость в Тигрова переросла в некое чувство, которое можно было бы описать как что-то очень близкое к любви, что бывает между мужем и женой, прожившими вместе много лет. Это было не всепоглощающее чувство, не сумасшедшее и не болезненное; это было спокойное уравновешенное ощущение, заполняющее меня теплом, привязанностью и внутренней радостью. И хотя мы никогда не говорили об этом, я точно знала, что Тигров тоже испытывает ко мне нечто подобное. Но чем больше проходило времени, тем чётче и яснее я осознавала, что все эти годы я просто-напросто пыталась подавить в себе сильное чувство любви к Тигрову, которое давно рвалось наружу. Умом я понимала, что в какой-то момент я должна буду объясниться с ним, хотя бы для того, чтобы расставить все точки над i. Я не знала, как именно это могло отразиться на наших отношениях, но была уверена, что мне стало бы от этого легче.
