Дэвид Стори - Сэвилл

— Меня просто интересует, как к этому отнеслись бы ее родители. К тому, что она пришла сюда одна.

— Ну, сказали бы, что у нее ветер в голове. А что так, то так, верно, Клэр? — Брат небрежно погладил ее по щеке.

— Мне лучше уйти, — сказала девушка.

— Нет, черт подери, я тебя не пущу, — сказал брат. — Ты ведь только зашла. Мы еще чай допить не успели.

— Мне лучше уйти, — сказала она еще раз. Голос у нее был культурный. Ее отец вряд ли работал в шахте.

— Я полагаю, вы понимаете, что вы делаете, — сказал Колин.

— О чем это ты? — Брат смотрел на него с улыбкой.

Но Колин обращался прямо к девушке.

— Я полагаю, вы понимаете, что это убило бы его мать.

— Убило мать? — сказал Стивен.

— Я полагаю, это ты ее подучил.

— Ты что, свихнулся? Что на тебя нашло? — сказал брат.

Колин придвинулся к девушке. Теперь он видел ее сквозь кровавую дымку.

— Вы знаете, что подумала бы его мать, если бы сейчас вошла?

— Что она подумала бы? — Девушка вся дрожала. Ее широко раскрытые глаза жалобно смотрели на него.

— Она бы подумала, что вы стараетесь ее погубить.

— Погубить? — Голос брата раздался за его спиной, потом он услышал, как брат сказал настойчиво: — Да не обращай внимания, лапонька. — И ему показалось, что тень брата легла на него.

— Она бы не выдержала, если бы увидела Стивена вот таким.

— Но в чем дело? — сказала девушка, глядя мимо него, взывая к Стивену у него за спиной.

— Лучше уйдите. Вы стараетесь ее убить. Я знаю, вы стараетесь ее убить, — сказал он.

— Но в чем дело? — снова сказала девушка, опять взывая к его брату.

— Ладно, мы уйдем, — сказал Стивен. Он уже надел пиджак. Лицо у него было красным. — Ладно, мы уйдем, — сказал он еще раз, беря ее под руку. — И я сюда не вернусь.

— Вернешься, — сказал он.

— Не вернусь, — сказал Стивен и, увлекая за собой девушку, закрыл дверь.

Он слышал, как они идут через двор.

Секунду он стоял перед дверью. Потом открыл ее.

В лицо ему ударил прохладный ветер. Он словно вышел из раскаленной печи. Даже вонь шахты казалась целительной. Некоторое время он стоял и смотрел на пустырь. У него подкашивались ноги.

Только когда с улицы вернулся Ричард, его немного отпустило. Он подошел к столу и налил себе чаю.

— Что с тобой? — сказала она.

Он отпрянул, вскочил с кровати.

— Да что с тобой? — сказала она еще раз.

Ее груди торчали над простыней.

— Не знаю, — сказал он. — Мне надо идти.

Но причиной было ее лицо: когда он нагнулся к ней, он увидел перед собой лицо своей матери, настолько ясно увидел все знакомые черты, которые вдруг озарила ее улыбка, что вздрогнул и отпрянул. И только постепенно сквозь них проступило широкоскулое лицо Элизабет.

— Но почему? Что с тобой? — Она села на постели. — Ведь еще совсем рано.

— Нет, я пойду, — сказал он.

— Ведь до автобуса еще столько времени!

Он стоял у кровати и смотрел на занавешенное окно. Снаружи по шоссе проехал автобус.

— Это из-за кровати?

Он мотнул головой.

— Если хочешь, пойдем ко мне в комнату, — добавила она.

— Нет, — сказал он.

— Они же вернутся совсем поздно.

— А они не догадаются, что на их кровати кто-то лежал?

— Нет, — сказала она, но таким тоном, словно привыкла пользоваться кроватью сестры и для нее это было чем-то обычным. — Ну, так пойдем ко мне, — добавила она. — И все будет по-другому.

Он начал одеваться. Она смотрела на него и молчала.

Потом спросила:

— Что-нибудь случилось?

— Нет, — сказал он.

— Я чувствую, что-то случилось, Колин, — сказала она. — Почему ты молчишь? — Потом добавила: — Это из-за Фила?

— При чем тут Фил?

— Ну, ты чувствуешь неловкость перед ним.

— Может быть, ты ее чувствуешь, — сказал он.

— Нет, — сказала она и добавила: — Ты первый, с кем я спала после того, как ушла от мужа.

Она заплакала и уткнулась лицом в подушку.

— Извини, — сказал он. — Просто на меня что-то нашло. — Он сел возле нее. В эту минуту он мог бы ее обнять.

— Раз так, зачем ты вообще…

Ее голос глухо тонул в подушке.

— Это уж слишком, — сказала она. — Уходи.

Но он продолжал растерянно смотреть на нее.

— Уходи же, уходи! — Ее голос перешел в стон. Он боялся коснуться ее. «Что же это такое? Почему я это сделал?» — думал он.

— Пожалуйста, уйди. — Она замерла, отвернувшись от него. Он ничего не мог исправить.

Закрыв за собой дверь и спускаясь по лестнице, он ждал, что она позовет его, но понимал, с какой небрежностью нанес удар, и мысль о том, что произошло, ошеломляла его все больше.

С дорожки он поглядел вверх, на окно спальни — занавески не шелохнулись, за ними никого не было.

Он пошел через парк. С центральной площади он позвонил ей. Трубку никто не снял.

Он сел в автобус и поехал домой.

— Я ни в чем ее не обвинял, — сказал он.

Брат ошеломленно посмотрел на него.

Накануне вечером он привел Стивена домой. Узнав, что брат ночует у приятеля в другом конце поселка, он подстерег Стивена на улице — увидел, как он на углу прощается с девушкой, и схватил его за плечо, когда он подходил к двери.

— Идем домой, — сказал он ему. — Мать вернулась и с ума сходит, что тебя нет.

На самом же деле, как ни странно, мать с полным равнодушием отнеслась к тому, что Стивен гостит у приятеля. Теперь она недоуменно смотрела на Стивена, который неожиданно вошел в кухню, где отец собирался на работу, и, остановившись в дверях, сказал:

— Мама, я ушел из дому из-за Колина.

— Как так из-за Колина? — Мать смотрела на него с легкой улыбкой.

— Он угрожал девушке, которую я привел.

— Какой девушке?

— Клэр, — сказал он.

— И как же он ей угрожал?

— Он обвинял ее, что она хочет убить тебя, мама.

Мать поглядела на него с некоторым удивлением. Она покраснела. Отец, шнуровавший ботинки, настороженно поднял голову.

— Не понимаю, — сказала мать.

— Это ложь, — сказал Колин. — Я ни в чем ее не обвинял.

Стивен поглядел на него, словно не веря своим ушам. Его открытое, добродушное лицо потемнело.

— Нет, обвинял. Ты можешь хоть у ее матери спросить. Мне пришлось проводить ее домой, так она расстроилась.

— Но с какой стати он вдруг сказал бы, что она хочет меня убить? — спросила мать.

— Я ничего подобного не говорил, — сказал он.

— Это неправда, мама, — сказал Стивен. — Он говорил так, вот на этом самом месте. Я слышал. Вот почему я две ночи дома не ночевал.

— А я думала, ты гостишь у Джимми, — сказала мать.

— Я и гостил.

— Ну, хорошо. — Мать, не веря, смотрела на Колина. Ее лицо обгорело на солнце, в нем была искренность, распахнутость. — Не понимаю, — сказала она. — Что происходит? Конечно, это неправда. Он никогда бы такого не сказал.

В глазах Стивена стояли слезы.

— Но это же правда, мама, — сказал он. — Спроси его. Пусть ответит честно.

— Я и отвечаю честно. Я никогда этого не говорил, — сказал он.

— Мама, он же врет, — сказал Стивен. — Врет, как тогда ей врал.

Мать смотрела на него с ужасом. Она была не в силах принять эту вражду между ними.

Отец поднялся со стула.

— Зачем ты ее сюда приводил? — сказал он Стивену.

— А что, нельзя мне было ее привести, что ли?

— Ты еще молод водить в дом девчонок, — сказал отец. — А когда ты в доме один, и подавно.

— А ты один был? — спросила мать.

— Так Колин же пришел. Мы сидели вот тут. Хочешь, спроси ее родителей. У нее есть телефон. Я знаю номер.

— Нет уж, — сказал отец. — Других людей мне сюда вмешивать нечего. Особенно если ты такого дурака свалял. И что я ей скажу, если позвоню?

— Ты просто спроси, что говорил Колин. — Теперь он смотрел прямо на Колина.

— Она, наверно, ослышалась, — сказал отец. — Да и в любом случае я не согласен, чтобы ты ее сюда водил. И не думай.

— Но он же наврал, — сказал Стивен.

— Нет, просто ты не то услышал, — упрямо сказал отец и выкатил велосипед.

— Раз так, я тут не останусь, — сказал Стивен.

— Останешься, — сказал отец. — Шагу отсюда не сделаешь.

— Нет, — сказал Стивен. Он надвинулся на отца. Лицо у него было багровым. Они ни разу не видели его в таком состоянии.

— Ну, так дал бы ему в морду, — сказал отец с внезапной злобой и кивнул на Колина.

— Не хочу я с ним драться, — сказал Стивен.

— Твое дело, только нам уж тогда не жалуйся, — сказал отец. Он застегнул пальто, вскинул на плечи рюкзак, выкатил велосипед во двор и зажег фонарики.

— Этого я тебе не прощу, — сказал Стивен, поворачиваясь к Колину. — Что ты наврал.

— А дома ты останешься, — сказал отец. — Что это еще за ночевки у чужих людей.