Артур Хейли - Перегрузка

Директор по связям с общественностью была в мятом зеленом халате и, как всегда, с всклокоченными волосами, которые она, размышляя о чем-нибудь, еще больше взлохмачивала, поминутно проводя по голове рукой. Казалось, она приехала сюда, не переодевшись после того, как пролентяйничала дома весь уик-энд. Она сидела босая, ее стоптанные сандалии стояли рядом с креслом.

— Да, — подтвердил Ним. — Я знаю и должен перед вами всеми признать, что по моей вине нам не удалось довести дело до конца. Это решение было ошибочным. — Ним решил ничего не говорить о влиянии на него судьи Йела, который, в конце концов, только высказывал собственное мнение. — Теперь-то нам известно, кто такой Икс, и еще много чего о нем. Возможно, стоит воспользоваться тем же методом рассуждений, чтобы догадаться, где он скрывается. — Он замолчал, сознавая, что три пары глаз пристально наблюдают за ним, затем добавил: — А может быть, и нет. Однако президент считает, что нам все же следует попробовать.

Оскар О’Брайен ухмыльнулся, оторвав сигару от толстых губ. Воздух был и без того насыщен дымом, но они пришли в гости к О’Брайену, и Ним решил не возражать.

— Что ж, давайте попробуем, — сказал юрисконсульт. — С чего начнем? — На нем были старые серые широкие штаны, свободно подпоясанные ремнем под провисавшим животом, мешковатый свитер и мокасины на босу ногу.

— Я тут приготовил записку. — Ним открыл портфель, достал бумаги и раздал всем. Записка содержала краткое изложение всей наличной информации о «Друзьях свободы» и Георгосе Арчамболте, опубликованной после съезда НИЭ. Основой служили репортажи Нэнси Молино. Ним подождал, пока другие закончат читать, затем спросил: — Есть какие-нибудь дополнения?

— У меня, возможно, найдется одно или два замечания, — сказал Гарри Лондон.

Шеф отдела охраны собственности компании, встретившись с Нимом, был сегодня холоден. Вероятно, помнил об их напряженном разговоре два дня назад. Но, как всегда спокойно, проговорил:

— У меня есть друзья в полиции. Ним знает, что иногда они мне кое-чего сообщают.

В отличие от остальных, включая Нима, который тоже был одет небрежно, Лондон выглядел безупречно — в бежевых брюках с отутюженными стрелками и накрахмаленной широкой рубашке. Носки гармонировали со всем ансамблем, кожаные туфли блестели.

— В газетах упоминалось, что Арчамболт вел дневник, — сказал Лондон. — Он был обнаружен среди других его бумаг. Здесь об этом сказано. — Он отметил ногтем какое-то место в записке Нима. — Но ничего не говорится о записях в дневнике, потому что прокурор округа надеется использовать их как доказательство на суде против Арчамболта.

— Ты видел дневник? — спросила ван Бэрен.

— Нет, но мне показали ксерокопию.

Как обычно, подумал Ним, Гарри Лондон нагнетает интригу.

Последовал нетерпеливый вопрос О’Брайена:

— Хорошо, что же в нем было, черт возьми?

— Я не помню. — Присутствовавшие были явно разочарованы, но оживились, когда Лондон добавил: — Тем не менее кое-что припоминаю. Две вещи можно определенно выделить, если прочитать то, что написал этот парень. Во-первых, каждая его строка говорит о еще большем тщеславии и самоуверенности, чем мы предполагали. И во-вторых, после прочтения всего этого мусора складывается впечатление, что парень испытывал потребность все фиксировать на бумаге.

— Но так делают тысячи людей, — сказала ван Бэрен. — И это все?

— Да.

Казалось, что фактор осведомленности Лондона иссяк, и тогда на выручку ему поспешил Ним:

— Тесс, нельзя игнорировать такую информацию. Может пригодиться любая деталь.

— Скажи нам, Гарри, вот что, — проговорил Оскар О’Брайен. — Тебе бросился в глаза почерк этого парня?

— В каком смысле?

— Ну, скажем, был ли он разборчивым?

Шеф отдела по охране собственности задумался.

— Я бы сказал, что да.

— Я вот к чему веду, — продолжил свою мысль главный юрисконсульт. — Если вы возьмете образец почерка в дневнике, а затем другой, откуда-нибудь еще, легко ли будет сравнить их и сделать вывод о принадлежности одному и тому же лицу?

— Я понимаю, что ты имеешь в виду, — сказал Лондон. — Без сомнения, это не составит труда.

— Хм! — О’Брайен поглаживал подбородок, погрузившись в раздумья. Потом, обратившись к остальным, сказал: — Продолжайте. У меня есть одна идея, но она пока еще сырая.

— Хорошо, — сказал Ним. — Давайте еще поразмышляем о Норд-Касле, той части города, где был обнаружен брошенный грузовик службы противопожарной безопасности.

— Между прочим, с еще теплым радиатором, — напомнила ван Бэрен. — Значит, его видели, как он шел оттуда пешком, вероятно, он не мог уйти далеко.

— Возможно, и нет, — сказал Гарри Лондон. — Но в районе Норд-Касл людей как кроликов. Полиция прочесала его, но ничего не нашла. Если кому-то потребуется в этом городке место, чтобы затеряться, лучше этого района не найти.

— И, судя по тому, что я слышал и читал, — добавил Ним, — разумно предположить, что Арчамболт подготовил второе укрытие, где он теперь и скрывается. Нам известно, что он не испытывал недостатка в деньгах, поэтому мог все устроить заблаговременно.

— Естественно, под фальшивым именем, — сказала ван Бэрен. — Так же как и при покупке грузовика.

Ним улыбнулся:

— Я сомневаюсь, что фальшивая компания занесла его имя в адресную книгу.

— Что касается регистрации грузовика, — сказал Лондон, — мы проверили. Это тупик.

— Гарри, — спросил О’Брайен, — кто-нибудь прикинул площадь района, в котором предположительно растворился Арчамболт? Другими словами, если начертить на карте круг, предположив, что человек скрывается где-то внутри этого круга, сколь велик мог бы быть последний?

— Думаю, что полиция делала прикидку, — сказал Лондон. — Но это, разумеется, только самое общее предположение.

— Поделись с нами, — подхватил Ним.

— Ну, идея выглядела примерно так: когда Арчамболт бросил грузовик, он жутко спешил. Предположим, он направлялся в свое укрытие. Он не оставил бы грузовик совсем рядом. Вместе с тем это не могло быть слишком далеко. Скажем, полторы мили максимум. Тогда, если обозначить грузовик как центр, то получится круг с радиусом в полторы мили.

— Если я еще совсем не забыл геометрию, — задумался О’Брайен, — площадь круга равна числу «пи», умноженному на радиус в квадрате.

Он подошел к маленькому столику и взял электронный калькулятор. Через мгновение объявил:

— Немногим более семи квадратных миль.

— Значит, речь идет примерно о двенадцати тысячах домов и небольших предприятий. Причем в этом круге живет, вероятно, около тридцати тысяч человек, — сказал Ним.

— Я знаю, это большая территория, — кивнул О’Брайен. — Разыскивать на ней Арчамболта — все равно что искать иголку из известной поговорки. И тем не менее можно было бы выкурить его из укрытия. Пожалуй, стоит обдумать вот какую идею…

Ним, Лондон и ван Бэрен внимательно слушали. Они знали, что именно идеи юриста на их прежних встречах оказывались наиболее плодотворными. О’Брайен продолжал:

— Гарри говорит, что у Арчамболта была потребность все записывать. Вместе с другой информацией, которой мы располагаем, это позволяет нам предположить, что он склонен к своего рода эксгибиционизму, потребности в саморекламе, чтобы любым способом постоянно утверждать свое «я». Так вот, если нам удастся получить нечто вроде общественного вопросника — я имею в виду набор вопросов, на которые люди дадут свои ответы, — и провести это анкетирование на площади семь квадратных миль, то интересующий нас человек едва ли удержится от участия.

Наступила тишина. Все были озадачены. Затем ван Бэрен спросила:

— И о чем же будут эти вопросы?

— О, разумеется, об электроэнергии, о чем-то, что вызовет интерес у Арчамболта и по возможности разозлит его. Ну например: как вы оцениваете услуги, которые «ГСП энд Л» оказывает населению? Согласны ли вы, что неизменно высокое качество обслуживания потребует в скором времени повышения тарифов? Одобряете ли вы, что коммунальные предприятия продолжают оставаться в частных руках? Вот в таком духе. Конечно, форму вопросов придется еще тщательно редактировать.

Ним задумчиво проговорил:

— Я полагаю, Оскар, твоя идея заключается в том, что, когда анкеты вернутся, ты станешь искать почерк, совпадающий с образцом в дневнике.

— Правильно.

— А если Арчамболт предпочтет воспользоваться пишущей машинкой?

— Тогда нам не удастся его вычислить, — ответил юрисконсульт компании. — Слушай, это не беспроигрышный план, но если ты будешь делать акцент именно на успех, то ничего не добьешься.

— А если ты получишь вопросник, в котором почерк совпадает, — возразила Тереза ван Бэрен. — Я не понимаю, какой тебе от этого толк? Как ты разберешься, откуда он прислан? Даже если Арчамболт достаточно глуп, чтобы ответить, можешь быть уверен, уж он-то свой обратный адрес не оставит.