Алексей Меняйлов - Понтий Пилат. Психоанализ не того убийства

Для уловленных в иерархию Петра «Великая Мать с младенцем» больше чем символ, это — знак могущества, плеть, не только погоняющая исполнителей этой субстаи, но и одновременно делающая их «счастливыми».

Читатель, способный ценить «КАТАРСИС»! Можете ли вы представить себе, что Иисус из Назарета может требовать себе поклонения и поклонов? Не можете? Я тоже. Мать Иисуса тоже, видимо, несла некоторые проявления Духа, и потому даже её изображению поклоняться невозможно.

А вот жена Пилата и её «сын» апостол Пётр не жаждать поклонения не могли. Как и все яркие некрофилы. Если б на иконах были изображены не одни из величайших преступников всех времён и народов, то толпари иконам поклоняться попросту бы не смогли.

Всякий совершивший преступление, след и боль от которого по значимости превосходит психотравму, объединяющую его соплеменников в этнос, перестаёт быть частью своего народа, но становится марионеткой «нового народа» — сообщества, нанизанного на «символ могущества» более значимого преступления.

Феномен наднациональности вокруг актуализированной психотравмы наблюдается во все времена, ныне тоже. Вспомните национальный состав якобы чеченских, а точнее, «волчьих» (об этом в главе «Неплохо очень иметь три жены?») исламских бандформирований — в них, кроме некрофилов со всего мира, не обязательно из исламских народов, не редкость и русские уголовники, воюющие против своих же соплеменников. (Психотравма, объединяющая «волков», уходит корнями в IX век, об этом в главе «Неплохо очень иметь три жены?».)

Можно вспомнить и Великую Отечественную: не немецкие уголовники переходили на сторону русских, а наоборот — нелюди из русских, замаранные уголовным прошлым, вливались в вермахт и полицейские карательные отряды. Сдавались и подхалимы-комиссары—«внешническая» иерархия им своя.

Итак, этносы, в которых были рождены исполнители, вошедшие в «новые» иерархии, могут воевать друг с другом, но «новые» прекрасно между собой ладят. Естественно, «ближе» им будет более яркий в некрофилическом отношении «народ».

Чеченцы-«волки» — тоже с предысторией в IX–X веках, отсюда и их авторитетность (глава «Неплохо очень…»).

Апостол Пётр, будущий глава мировой «христианской» иерархии, и прежде Преступления был у «учеников Иисуса» «в авторитете»; по двусмысленным субъевангелиям не совсем ясны его взаимоотношения с Иудой: то ли по силе влияния он уступал только Иуде Искариоту, то ли у каждого была своя среди «учеников» группа — скорее, последнее. А после Преступления, когда Пётр «возрос» в авторитете настолько, что стал убивать одним только своим желанием (Деян. 6), к нему всё новые и новые последователи, ложно полагающие себя учениками Иисуса Христа, и вовсе должны были притягиваться со страшной силой.

В общем случае крупные исторические иерархии выстраиваются на готовом «материале» — скажем, к вождю-«внешнику» присоединяются потомственные «внешники», или к вождю-«внутреннику» — потомственные «внутренники». Для укрупнения иерархии достаточно всего лишь появления сверхвождя или новых преступлений.

Но для роста иерархии на основе качественно нового преступления одного только появления сверхвождя недостаточно. Требуется «проповедь» — то есть дополнительные усилия по внедрению в подсознание будущих адептов психотравмы, обеспечивающей их болезненную вовлечённость в данную иерархию.

«Успех» иерархии Петра — в исключительной низости его роли в Преступлении, потому его иерархия и расползалась по Европе и миру, как чума, и ничто не могло её сдержать. Это на Руси пилатоненавистничество приходилось вводить не только обманом, но и огнём и мечом (дружинники «равноапостольного» Владимира-«иудо-внутренника» в психологическом отношении наверняка были «когортой», скорее всего, как на то и указывают летописи, не русскими, — о «когорте» чуть ниже и в следующей главе «Неплохо очень…»).

«Успех» иерархии Петра в Европе и сравнительный неуспех, скажем, в Японии далеко не случаен. Ко времени назначения императором Константином пилатоненавистничества государственной религией Римской империи (начало IV века) разнузданного поведения «христиане» (вспомним вандализм по отношению к прекрасным произведениям искусства и тому подобное, о хулиганстве первохристиан написаны тома и тома) составляли уже большинство населения юга и запада Европы. Несмотря на недоумённые отповеди мыслителей.

Конечно, ночными бдениями в духоте знаменитых катакомб (хотя преследования были единичны и разнесены в пространстве и времени* и на деле часто носили уголовный характер; смысл введения предполагаемых неофитов во вредные для здоровья катакомбы был именно в подавлении критического мышления некрополем стеснённой толпы, духотой и запугиванием опасностью разрушения сводов—«улучшенный» аналог современных стадионных «евангельских кампаний») в некрополе толпы можно свести с ума кого угодно и тем внедрить в бессознательное любопытствующих психотравму «Великая Мать с сыном».

* По некоторым подсчётам — одна казнь на одно-два десятилетия в данной стране.(А.М.)

Но есть категории населения, которых можно подчинить легче других. Это те, которые вместо созерцания Истины или сами, или в предках поклонялись Великой Матери — Кибеле, Европе, Артемиде и т. п. Именно в южной части Европы и было это поклонение особенно сильно развито. Потому, кстати, и древнее название этих территорий — Европа.

Церковь-иерархия Петра особенно бурно расширялась в центре поклонения Артемиде Ефесской (Деян. 19): успех был таков, что резко упал спрос на иконосы храма Артемиды, и мастера, промышлявшие их изготовлением, подняли мятеж. Этот мятеж говорит о том, что под влияние иерархии Петра попали именно клиенты богоделов, и не какая-то там десятая часть, чего богоделы не заметили бы, а значительно б`ольшая.

А в Японии «сыновство» («чистое» католичество) практически не представлено. Реальный протестантизм, который, как будет показано ниже, суть «иудо-внутренничество» с прислугой из «когорты», был внедрён ценой значительных денежных вливаний лишь в XX веке после того, как японцы были запуганы донельзя атомными бомбардировками мирного населения. Самые запуганные и должны были «обратиться» в субстаю убивавшей японцев стаи. (Кстати, отсюда видно, кт`о были б`ольшие по тем временам некрофилы — советские или американские.)

Итак, чем же подсознание населения Европы отличается от подсознания японцев?

Вернее, у кого прагрех был ближе к «поверхности»?

В Европе задолго до Христа был распространён культ Великой Матери, в сущности, единой, хотя и под разными именами. А в Японии это если и есть, то как-то незаметно. (К кому нынешние японцы ближе — к Ватикану или к Америке?)

Японцев и европейцев прежде разделял психотравматический опыт.

Ничто вокруг нас не случайно.

Ещё одна категория соучастников Преступления—«внешники» из когорты, в ночь Ареста бывшие в оцеплении вокруг храмовой группы захвата, практически весь римский гарнизон Иерусалима.

Эти солдафоны влились в строй убийц не потому, что им за это платили, но им платили потому, что они были убийцами, причём убийцами, скорее всего, наследственными и психоэнергетически совпадающими с римской иерархией. Эта категория исполнителей после соучастия в Преступлении тоже не осталась прежней — после скачкообразного усиления некрополя и к их потомкам, как и к Петру, тоже должны были тянуться всё новые и новые «ученики», из числа прежде всего «внешников».

«Когорта» во многих чертах осталась «внешнической», однако у неё появились некоторые новые свойства, у классических «внешников» отсутствующие.

Итак, легионеры когорты не встали в Гефсимании на защиту Истины, и потому их потомки были обречены стать со временем одной из трёх подавляющих мировых сил.

Иерархию, сформированную потомками «когорты на подхвате», будет отличать ряд неадекватностей.

— Элементы «когорты» будут выражать ненависть к евреям на словах, даже матом будут их крыть, однако на деле (при отсутствии собственного сверхвождя), будут оказываться у иерархии «иудо-внутренников» «на подхвате». Так что прикаспийские «волки» на подхвате у правителей Иудо-Хазарии (см. главу «Неплохо очень…») отнюдь не начало взаимоотношений. Их болезненная взаимозависимость началась в Гефсимании и дошла до состояния обречённости у подножия Креста. Это не «внешники» на подхвате у «внутренников», — они почти не совместимы, — а «когорта» у «иудо-внутренников».

— Легионер пользовался услугами проституток, когда сразу несколько женщин-подружек предлагают себя ему одному, своеобразная форма брака, в котором отрицание половинки доведено почти до «совершенства». Легионер после окончания срока службы обыкновенно возвращался к «национальным» формам супружества — преобладающим для него был «знак могущества», соединяющий воедино его этнос. А вот легионер «когорты» после психотравмы от соучастия в Преступлении был обречён на те же мысли, что донимали его в ночь Ареста, то есть мечтать о «кварталах любви» (гареме) и даже придать этой форме сакральный смысл — одним словом, религиозно-половой революционер. Сакрализация гаремов, охватившая ныне четверть планеты, — родом из Гефсимании: легионеры стояли и мечтали о рядах нор с женским мясом.