Йоханнес Зиммель - Любовь - только слово
Музыка кончилась.
Верена вскрикивает и сжимает ладонями виски, смотрит неподвижно на белый ящик.
— Верена!
— Это был голос Бога! Нас ждут плохие времена.
Начинается новая музыка. Поет какая-то женщина.
— Верена. Я прошу тебя, перестань, мы так счастливы!
— Как раз поэтому. Так ведь и Бог сказал… Нельзя одну жизнь прожить дважды… Прошлое останется с нами. Его нельзя выкинуть, как старое платье… а мое прошлое было грязным… слишком грязным.
— Это неправда!
— Нет, это правда, и мое настоящее тоже грязное. Если мне когда-то придется держать ответ, как сказал Бог, то…
Звонит телефон.
Верена замолкает, и мы смотрим, не отрываясь на телефон. Аппарат стоит на низеньком столике и звонит.
— Тебе нужно взять трубку.
Телефон звонит в третий раз. Я встаю и делаю радио тише.
— Возьми трубку.
Она неуверенно подходит к телефону, берет белую трубку, подносит ее к уху и при этом вновь опускается на белый ковер… Она говорит хриплым и дрожащим голосом:
— Si signorina, si…[58] — Она закрывает ладонью микрофон и шепчет: — Мой муж…
— Что?
— Из Рима…
Я подхожу к ней и сажусь совсем рядом с ней.
— Тебе нужно взять себя в руки, слышишь?
— Si, signorina… grazie… алло! Алло! Манфред? — Она успокаивается. Она настолько спокойна, насколько паниковала только что. Я целую ее шею. Я так близко к ней, что даже могу слышать голос Манфреда Лорда в трубке, голос респектабельного мужчины.
— Дорогая, я не разбудил тебя?
— Нет, нет…
Я целую плечи Верены.
— Чем занимаешься?
— Я… Я читаю.
— Я только что пришел в отель. Знаешь, я весь вечер тосковал по тебе. Надеюсь, ты тоже?
— Пожалуйста! Я плохо тебя слышу.
— А ты?
— Что ты сказал?
Я целую грудь Верены.
— Я весь вечер тосковал по тебе, как пришел в отель — решил: надо позвонить. Конференция длилась так долго.
Я целую руки Верены.
— Было очень тяжело… Манфред?
— У тебя радио, по-моему, играет? Я слышу. У меня в комнате, между прочим, тоже. Я только что слышал «Il nostro concerto». Ты тоже?
— Да.
Я целую руки Верены, каждый пальчик. Она гладит меня.
— Хорошая песня, правда?
— Да, Манфред.
— Как дела у Эвелин?
— Она хотела непременно на Корсику. Я с девчонками отправила ее туда.
— А почему сама с ней не поехала?
— Понимаешь… Ну, что-то не хочется…
Я целую тело Верены.
— Я хочу отдохнуть. Я так устала. Весь день лежу на пляже. Когда вернешься?
— К сожалению, только через шесть дней, дорогая.
— Только через шесть дней?
Теперь Верена целует мою руку, мои пальцы.
Я целую ее.
— Очень жаль, но переговоры затягиваются. Я постараюсь приехать поскорей. Завтра в такое же время вновь позвоню. Хорошо?
Я целую ее бедро.
— Я… Я буду очень рада.
— Приятных тебе снов. Всего хорошего.
— Тебе тоже всего хорошего. Всего хорошего.
Она кладет трубку и смотрит на меня своими огромными темными глазами. Мы молчим. Потрескивает огонь в камине. Верена вскакивает и выбегает из комнаты. Я остаюсь один, сижу и пью виски. Верена все еще не возвращается. «Радио Рома» передает нежную музыку. Я сажусь с бокалом в руках перед камином, прикуриваю сигарету и смотрю на языки пламени. Вдруг обнаруживаю, что бокал у меня пустой. Выпиваю еще один. Теперь по радио передают «Arrivederci, Roma». Сзади меня обвивают руки. Верена вернулась. Она умылась и опять надушилась «Диориссимо». Я вдыхаю запах майских ландышей. Ее груди прижимаются к моей спине. Она целует мой затылок.
— Забудь, что я тебе перед этим говорила.
— Я уже забыл.
— Все это глупости… всем нам снятся иногда подобные сны… мы же любим друг друга.
— Да.
— Все будет хорошо, правда?
— Все будет хорошо.
— Сделай это еще раз, пожалуйста, сделай это еще раз. Дальше, немного повыше, да, здесь. Нежнее, нежнее, пожалуйста.
— Я сделаю все, что ты захочешь и пока ты хочешь…
— Ты такой милый… Я люблю тебя… действительно… Веришь мне?
— Да.
— Виски! Ты налил мне виски! Осторожнее! Не опрокинь! Продолжай… продолжай…
Камин. Огонь. Вода за огнем.
Глава 4
Когда я проснулся, огонь уже прогорел. На моих часах было десять минут пятого. Верена обнимает меня во сне. Перед тем как заснуть, мы выключили свет, распахнули занавески и открыли одно окно. На востоке уже занимается заря. Я вижу, как с каждой минутой меняются цвета. Я вижу море, оно сначала черное, потом серое, затем зеленое.
Восходит солнце. На море невозможно смотреть, оно сверкает и слепит. Верена дышит равномерно и спокойно. Солнце поднимается все выше и выше. Горные склоны жадно ловят и поглощают солнечный свет. В кустах, на опушке лесов появляется много-много красных точек — это цветы раскрывают свои бутоны. А ниже красноватые, коричневые, желтые цвета лишенных всякой растительности мертвых склонов. Я лежу рядом с Вереной и думаю, как это будет, когда мы постоянно станем жить вместе. Может, у нас тоже когда-то будет дом. Может, я тоже когда-нибудь смогу зарабатывать много денег.
В семь часов я тихонечко высвобождаюсь из объятий Верены и иду на кухню. Некоторое время ищу что мне нужно, а затем готовлю завтрак. Когда вода в кофеварке закипает, я слышу за спиной какой-то звук, похожий на всхлипывание. Оборачиваюсь. Верена стоит в дверях. Глаза еще красные от сна. Она не одета, держится за косяк и бормочет.
— Оливер…
— Любимая, что случилось?
— Тебя не было. Я проснулась… Я… Я ужасно испугалась… Я подумала, что ты ушел.
— Ты что, действительно так могла подумать?
— Да… обними меня… покрепче… останься со мной…
— А я с тобой. Я никогда тебя не оставлю.
— Никогда?
— Никогда!
— Пойдем в мою спальню.
Вода в кофеварке уже давно вскипела, и крышка непрерывно подпрыгивает и стучит. Мы слышим звук, но нам не до этого. Завтракать садимся только в девять часов. Мы ужасно голодны.
Глава 5
Отсюда и в самом деле можно увидеть Корсику: черная полоса земли на горизонте. В лодке Верены очень комфортно, мы находимся далеко в открытом море. Так далеко, что даже не видна наша бухта. У нас с собой вино, холодная курица и бутерброды. Бутылки с вином опущены в воду. Солнце печет, но постоянно дует освежающий ветер. Вода абсолютно прозрачна, и на большой глубине сквозь ее толщу можно разглядеть множество рыб и медуз. Они светятся необычайными красками: золотистыми, красными, зелеными, голубыми, желтыми и серебристыми.
Мы заплываем так далеко в море, что поблизости нет ни души. Раздеваемся и совершенно голыми прыгаем в воду, плаваем вокруг лодки, обнимаемся и ныряем. Верена наглоталась воды, я тоже. Мы вновь забираемся в лодку. Падаем на дно и погружаемся друг в друга. Лодка тихонечко покачивается на волнах. Мы достаем бутылку вина из воды и едим курицу, запивая вином. Никто нас не видит, мы совершенно одни. Лодку несет течением, мы лежим рядышком на надувном матрасе, курим одну сигарету на двоих.
— Ты правда будешь меня любить всегда?
— Да, правда.
— Я сняла для тебя комнату в Касацции, любимый. Маленькое гнездышко, немного южнее Портоферрайо. Будешь жить у самой воды, и я смогу заезжать за тобой на лодке. Комната очень дешевая. Я… я думала, что смогу дать тебе здесь значительно больше денег, но мой муж так странно ведет себя в последнее время. Мне приходится отчитываться даже за расходы по дому. У меня есть деньги, но немного.
— У меня достаточно денег.
— Я надеюсь, Касацция тебе понравится, и там, кроме того, безопаснее, чем в Портоферрайо. Здесь он может тебя увидеть. Он часто бывает в городе. Это очень опасно.
— Да, Верена. Ты права. А когда ты не сможешь заезжать за мной, я буду писать. Писать о нас. Я привез очень много бумаги с собой и две пачки карандашей.
Верена целует меня.
— Оливер, открой еще бутылочку.
— Но мы тогда опьянеем.
— Ну и что? Мы никуда не спешим. Весь день в нашем распоряжении. Мы можем до вечера плавать в лодке.
— Прекрасно!
— Так что давай открывай бутылку.
Мы пьем, и я чувствую, как вновь пьянею.
Мне нужно напиться, иначе я никогда не смогу сказать:
— Если ты когда-либо оставишь меня, я умру.
— Не говори ерунды.
— Это действительно так.
— Дай мне бутылку. Спасибо. Никогда так больше не говори.
— А ты никогда не оставишь меня?
— Никогда.
— А я думаю, что можешь!
— Оливер!
— Не сердись на меня. Я просто очень этого боюсь.
— Не бойся! Разве дерево может уйти от корней?
Лодка бесшумно покачивается на волнах. Грузовой пароход на горизонте. Следы от самолетов высоко в небе. Вино. Солнце.
