Игорь Ефимов - Седьмая жена
– Завтра мы им займемся. Но сейчас у вас нет ни минуты. Далее на поцелуи. Грузитесь и отчаливайте немедленно.
Пабло-Педро выбежал навстречу Козулину-старшему, впрягся вместе с ним в тележку, поволок тяжелый груз к лежащему на резиновом брюхе суденышку. Ньюфаундленд подталкивал сзади. Антон опустил Голду на песок, шепнул: «Иди помогай», а сам быстро пошел в сторону одинокой фигуры, темневшей рядом с каким-то постаментом. (Дзотом? драконовым зубом? жертвенником?)
Она не сделала ни шагу ему навстречу.
– Что случилось? – спросил он, подбегая.
– Дальше мне нельзя. – Мелада показала на широкую вспаханную полосу у своих ног. – Это граница.
– Если бы было светло, – сказал Антон, – я бы написал поперек нее на песке одно слово. Так чтобы каждая буква была размером от прибоя до сосен. «Б», потом «Л», «А», «Г», «О», «Д» и так далее.
– Я рада, что смогла помочь.
– Когда ты попадешь в Лондон? Через неделю, через две? Ведь после моего отъезда им нет никакого смысла держать тебя здесь…
– Подожди, милый…
– Но, главное, я очень хочу, чтобы рожать ты приехала в Америку. Тогда наш ребенок сразу станет американским гражданином.
– …Ты упомянул в автомобиле название городка…
– …Не то чтобы я мечтал о карьере президента для него, но все же, как знать…
– …кажется, в Новой Мексике…
– Правда или последствия?
– Вот-вот…
– Почему ты вспомнила?
– Правда состоит в том, что мне не простят бегство Голды… И особенно этого старика…
– Но откуда они узнают? Ты тут ни при чем!
– …А последствия – никуда меня больше не выпустят. Никогда. Это наша последняя встреча. Поэтому обними меня крепче. И помолчи.
Строгая учительская интонация снова окрасила ее голос. Но ученику уже было наплевать на дисциплину. Он вышел из повиновения. Он пересек границы. Теперь пришла его очередь распоряжаться.
– Если это так, ты должна плыть с нами. Да-да, сейчас! Немедленно!
– Ты сошел с ума!..
– Тебя ничего не держит здесь…
– …Родные, друзья, вся жизнь…
– …С Игнатием ты уже простилась, отца и брата все равно не видишь по году…
– …Какое ни на есть, у меня здесь есть свое место…
– …я хотел отложить серьезный разговор, сначала встать на ноги…
– …а что ждет меня там?
– …но раз уж так получилось, я лучше встану на колени в мокрый песок…
– …Мне все там чужое…
– …и попрошу тебя стать моей женой немедленно… – …Ты сам знаешь, что это невозможно…
– Мелада, готова ли ты взять в мужья этого человека, у которого нет за душой ничего, кроме ребенка в твоем животе?…
– Это опять твои розовые выдумки, сказки, мечты…
– Я могу дать тебе на размышление только пять секунд… Начинаю отсчет: пять… четыре…
– Пожалуйста, не мучай меня!
– Три… два…
– Пойми, я не могу, это слишком внезапно…
– Один… Старт!
– Нет!
– Ах, так?! Пабло! Марш сюда! – крикнул Антон, забыв об осторожности.
Запыхавшийся Пабло-Педро вынырнул из темноты.
– Достань пистолет! – приказал Антон. – Доставай, доставай. Хватит притворяться. Я знаю, он всегда при тебе. Так. А теперь похить мне эту женщину. Под дулом пистолета. Я хочу ее в жены. Но она не верит в силу слов. Только в силу оружия. Магическое воздействие…
– Пойми, для меня это – как шагнуть в пропасть!..
– Так шагни! Я поймаю тебя! Вот мои руки! Ну?…
Не отрывая взгляда от пистолета в руке растерянного Пабло-Педро, словно убеждая себя, словно черпая в нем силы и невиноватость – «Да-да, видите, я делаю это не своей волей!», – Мел ада шагнула на священную борозду границы, но уже дав Антону подхватить себя и обняв его за шею, не смогла удержаться и процитировала печально и насмешливо из старинного фильма, по которому они в институте изучали американский акцент:
– Ты поймаешь меня? Но кто поймает тебя, мой дорогой, мой сокровенный, мой суженый, мой новоявленный, мой самозваный супермен?
Казалось невероятным, что резиновая ванночка смогла вместить в себя всех беглецов, все свертки с картинами, да еще и тяжеленного пса в придачу. С каждым новым пассажиром ее приходилось оттаскивать все дальше от берега, на большую глубину, Вода была Антону по бедра, когда он последним перевалился внутрь через круглый, едва торчащий над поверхностью борт и махнул рукой рулевому. Пабло-Педро включил бесшумный двигатель. Нарушители границы, нарушив заодно и законы Архимеда, Бернулли и Торичелли, медленно двинулись по спасительной радиониточке в сторону «Вавилонии».
Каждая встречная волна забрасывала внутрь небольшую соленую лужу. Голда орудовала черпаком, остальные помогали ладонями, выжимали за борт намокшую одежду. Ползли так медленно, что на часы лучше было не смотреть. Отведенные им полчаса кончились давно-давно.
Потом из темноты проступил сигнальный огонек на борту «Вавилонии».
Потом была суета погрузки, суматошные объятия, сдавленные крики и команды Линь Чжан: «Всем переодеваться… Все мокрое – сюда… Стесняться будете потом… Быстро, быстро…»
Потом возбужденный ньюфаундленд носился вверх-вниз по лестницам нового дома, возмущенно лая на следы, оставленные пограничной овчаркой.
Они без помех снялись с якорей и понеслись на запад, пытаясь наверстать упущенное время и уже веря, веря, что дерзкий план удался.
Погоня появилась только под утро.
Она возникла невинной точкой на мерцающем экране и стала медленно расти и приближаться.
Антон попробовал изменить курс – точка последовала за ними.
Запищал антирадарный детектор.
Вездесущие электронные щупальца нашли их и крепко присосались к бортам «Вавилонии».
Антон врубил двигатель на полную мощность.
Белый бурун вырос по обе стороны форштевня и понесся по водной пустыне, как испуганный страус.
Но зеленая точка на экране радара не отставала. А вскоре в туманном разрыве мелькнул и силуэт настигающего корабля. Пограничная канонерка. Не больше чем в полумиле.
– Вы не знаете, сколько лет дают за похищение? – прокричал Рональд.
– По-английски или по-русски?
– Какая разница?
– По-английски вы всегда «подзащитный». А по-русски всегда «обвиняемый».
– Видимо, пора будить остальных, – уныло сказал Рональд.
Но пассажиры «Вавилонии» сами уже проснулись от рева мотора, потянулись на палубу. Мелада и Линь Чжан стали рядом у перил, точно в том месте, где их держали прикованными и коленопреклоненными две недели назад, смотрели на приближающуюся погоню печально и серьезно. Козулин-старший удерживал за ошейник лающего ньюфаундленда. Голда уткнулась сусликовой головой в грудь Рональду. Потом вдруг выставила палец в сторону Мелады и закричала:
– Я знаю, знаю! У нее спрятан датчик! Она шлет сигналы! Ее нужно выбросить за борт!
Рональд зажал ей рот железной ладонью.
Пабло-Педро вылез последним, увидел канонерку на светлеющем горизонте, воздел к рубке кулаки и прокричал:
– Опять?! Опять, пока я сплю! И опять это случайность?!
Тут же исчез за дверью, ведущей в трюм.
«Вавилония» с разгону влетела в лежащее на воде облако. Утренний свет померк. Туман честно пытался укутать корабль, скрыть от врагов, как он умел делать это веками. Ах, брат туман, брат туман! Разве не видишь, каким ты стал прозрачным, уязвимым, проницаемым для злых, пронырливых электронов?
Пабло-Педро снова появился на палубе. В левой руке он тащил тяжелый ящик, на правом плече – какую-то толстую палку.
Рональд кинулся ему наперерез.
Пабло-Педро навел на него палку – Рональд отпрыгнул.
«Гранатомет, – подумал Антон. – У этого безумца был припрятан гранатомет. Он всех нас погубит!»
От растерянности он словно окаменел, рука его застыла, удерживая дрожащую рукоятку на «полный вперед».
Пабло-Педро тем временем задрал ствол в небо. Вспышка выстрела отбросила розовое пятно на несущуюся мимо стену тумана. Пабло-Педро нагнулся к ящику, достал вторую гранату – даже штатскому взгляду Антона снаряд показался не совсем обычным – и выстрелил на этот раз вперед, по ходу «Вавилонии».
– Прекратите стрельбу! – раздался неожиданно громкий голос из радиоприемника. – Приказываю немедленно остановить корабль! Сдавайтесь! В противном случае открою огонь!
Пабло-Педро продолжал метаться по палубе и расстреливать небо. Будто не сзади, а сверху настигала их погоня, будто он видел сквозь белесую пелену каких-то десантников, сброшенных на них с вертолетов.
Наверное, эти десантники были очень малы, потому что Мелада вдруг начала отмахиваться от них руками. Потом ее примеру последовали остальные. Потом Антон увидел прилипшую к окну рубки полоску алюминиевой фольги.
И только тогда до него дошло.
Он глянул на экран радара.
Зеленый снегопад летел там сплошной спасительной стеной.
Заброшенные в небо гранаты рассыпались в вышине на миллионы серебряных ленточек, которые медленно опадали теперь на воду праздничным маскарадным дождем, скользили по лицам, по мачтам, по бортам. То, что не по силам было брату туману, сделала сестра фольга: накрыла «Вавилонию» многокилометровым шатром, спрятала от электронных лучей, оторвала смертельные щупальца.
