Лия Флеминг - Ласточки
– Ты вовсе не калека. Будь терпеливым. Исцеление требует времен. После того, что тебе пришлось вынести, думаю, обязательно нужны перемены. Но не торопи Бебе. Она должна привыкнуть к этой мысли. Наверное, и правда неплохо бы завести для нее щенка. Только не тяни с этим, – рассмеялась Мадди.
Он молча смотрел на нее, и Мадди поняла, что вновь обрела друга.
– Я чем-то могу помочь?
– Можешь иногда уводить меня из этого сумасшедшего дома, – рассмеялась Мадди.
– Договорились, – кивнул он.
* * *Грег улыбался при мысли о том, что все началось с дружеских визитов. Но оба понимали, что этим дело не ограничится. Грег чувствовал, что наконец снова обрел свою половинку. И это после долгих лет разлуки… После непонимания, лжи, недомолвок… Она стоили друг друга. Но Грег старался не слишком демонстрировать то, что он буквально боготворил Мадди.
Они нашли для Бебе маленького щенка колли, и между этой парочкой вспыхнула любовь с первого взгляда.
Каждый уик-энд они словно перелетали через Пеннины, в Дейлс, где пили чай с тостами на кухне Бруклина.
Для Грега всегда находились занятия: прибить новые полки, прочистить раковину, сколотить скамейки. Девушки приезжали и уезжали, а его присутствие уравновешивало атмосферу в доме. Бебе обожала малышей.
Иногда всем становилось грустно, когда девушка уезжала без ребенка. Некоторые так и не возвращались после родов. Были и такие, кто проводил в доме пару недель. Лицо Мадди казалось все более напряженным после каждого печального прощания.
Они с Грегом часто ходили в кино или в ресторан. Это немного ее успокаивало.
Как-то они припарковались на верхней, ведущей в пустоши дороге, чтобы посмотреть на звезды. Он обнял ее, глубоко вдыхая манящий запах обожаемой женщины.
Между ними постоянно что-то менялось… Он почувствовал, как Мадди напряглась, словно хотела что-то сказать, но сдерживалась.
Вот оно!
Грег поежился.
Она снова хочет избавиться от него, как раз тогда, когда он ведет переговоры с семьей Бригг о покупке мастерской, мечтая во всем блеске проявить свои деловые способности. Недаром его осенила блестящая идея покупать спортивные машины, а потом доводить их до класса гоночных. Скоро они переберутся сюда, и возможно, Мадди посчитала, что ему пора начать новую жизнь. Отдельно от нее.
– Что случилось? Ты весь вечер молчишь, – выдавил он.
– Мне есть о чем подумать. Я решила найти партнера, который помог бы мне управлять Бруклином. Сам знаешь, какой хаос временами там творится. Некоторые девушки бывают, скажем так, чересчур упрямыми и эмоциональными.
– Понимаю, – кивнул Грег.
Только святая может вынести этих девиц, и уж точно не кто-то, вроде мисс Блант.
– Если бы миссис Плам была свободна, никого лучше не найти.
Он пытался оставаться вежливым и спокойным.
– У тебя есть кто-то или собираешься дать объявление в «Йоркшир пост»? – осведомился он с серьезным видом.
Мадди разразилась смехом.
– Не волнуйся ты так. У меня есть на примете один человек, но ему придется нелегко: работа будет круглосуточной, и ему придется жить в Бруклине.
– Но ему понадобятся рекомендации… и нужно его проверить, сможет ли он справиться… – бормотал Грег, окончательно выбитый из колеи.
– О, его рекомендации проверены всей жизнью, – прошептала Мадди и, потянувшись, прикусила мочку его уха.
– В-вот как?
Грег никак не мог осознать, что происходит.
– Я тебе делаю предложение: женись на мне! – улыбнулась Мадди и крепко поцеловала его.
* * *Три месяца спустя, в пасмурную декабрьскую субботу, на дорожке, ведущей к церкви, зажглись факелы. Бебе одели в зеленое бархатное платье Викторианской эпохи, прямо как в книжке волшебных сказок. К платью полагалась бархатная муфта. Белла и Чармейн были подружками невесты, они оделись в темно-красные наряды. Плам была так взволнована, что все время плакала. Оказавшись дома после долгих лет разлуки, она жадно глотала сырой йоркширский воздух. Все началось здесь и здесь же должно продолжаться! Мадди стала матерью осиротевшей девочки, как она сама много лет назад. Они с Грегом будут опекать испуганных девушек, помогут начать им новую жизнь. Грег был опорой Мадди, когда дела в приюте шли плохо, а она помогала ему, когда Бебе, плача, звала Глорию. Плам, как никто другой, желала новой семье счастья.
С нее довольно и того, что Господь в серый зимний день ответил на ее молитвы. Мадди обрела истинного друга. Спутника жизни. Она так в нем нуждалась! Неужели судьба не зря свела их много лет назад, в Лондоне, у скульптуры Хепуорт? Грег научился прощать людям ошибки. Он и сам не ангел и никогда таковым не будет. Но разве не права старая пословица, что не ошибается тот, кто ничего не делает? Разве Плам об этом не знает? Она сама столько ошибок наделала!
И как прекрасно, что так много друзей приехали на свадьбу, пожелать новобрачным счастья: Фоксапы – Тотти и Хью, Белла и Алекс, а также Пинкертоны, Чарли Афтон, шафер Грега, и работники мастерской Бригга. Рауль Анри вызвал настоящий фурор, появившись с самой высокой блондинкой, которую когда-либо видели в Сауэртуайте. Ходили даже слухи, что это, возможно, мужчина!
Приехал и Сид Конли, тоже недавно женившийся на Эве.
Обычная компания истовых прихожанок заняла задние ряды, чтобы посплетничать о нарядах приглашенных.
Мадди чудесно выглядела в изящной пелерине из бархата цвета слоновой кости, с капюшоном, отороченным лебединым пухом. Платье под пелериной было абсолютно простым, но элегантным и чудесно оттеняло ее темные волосы. На Греге прекрасно сидел идеального покроя фрак. Неужели это тот самый парнишка с исцарапанными коленками и локтями в ссадинах, которому Плам когда-то доверила найти свою племянницу на вокзале? Какой странной и какой прекрасной может быть жизнь!
Эпилог
Февраль 2000
Немудреная церемония посадки дерева наконец завершилась.
Мадди улыбается, наблюдая, как устанавливают скамейку, сколоченную из обрубков старого бука. Достойное место, чтобы остановиться и немного отдохнуть тем, кто пришел почтить память павших героев.
Теперь она вспоминает, что в тот вечер накануне свадьбы, в суматохе приготовлений и встреч с новыми гостями, Грег нашел время отвести ее в сторону.
– Нам нужно поговорить. Я должен был сказать тебе это давным-давно, но все время забывал, словно кто-то стирал в моей памяти эти слова. Не знаю, почему.
Она видела его и себя, словно это было вчера. Прижавшихся друг другу посреди коробок и листов упаковочной бумаги. Ее подвенечное платье висело в гардеробной. Оба были растроганными, взволнованными и очень уставшими, но, судя по выражению лица Грега, дело было важным.
– Перед смертью Глория прошептала мне кое-что. Велела передать тебе. Она сказала: «Скажи Мадди: под Древом Победы». По-моему, я все точно запомнил. Она заставила меня пообещать, что я обязательно скажу тебе об этом. Ты понимаешь, о чем она говорила?
– О, да, – всхлипнула Мадди. Наконец-то она узнала правду. Теперь она знает, где похоронен ее малыш. Это был особенный подарок к свадьбе, но о нем, кроме Мадди, никто не узнает.
Мадди помолилась за Глорию. Поблагодарила ее.
Теперь она готова начать новую жизнь.
Потребовалось сорок лет, чтобы старое дерево выдало свой секрет, хотя Мадди много раз пыталась разрывать землю вокруг выступающих корней.
Старое дерево обняло ее корнями дитя и вобрало в себя. Как странно, как удивительно, что теперь она может предать крохотные останки земле. Простая церемония. Прах к праху. Недаром здесь покоится столько сгнивших растений, столько костей человеческих: пыль давно погибших поколений, ставших теперь компостом, почвой…
Допросы полицейских были чистой формальностью. Уголовного дела не завели. Ткани тела были исследованы, и эксперты дали заключение, что ребенок родился преждевременно и был нежизнеспособен: возможно, случился выкидыш или аборт. Скорее всего, это произошло во время пребывания здесь венгерских беженцев или немного раньше.
Мадди могла бы все объяснить, но о некоторых секретах лучше умолчать.
Сейчас ее исповедь была бы вполне уместна, но воспитание заставляло Мадди быть сдержанной, молча и с достоинством терпеть страдания и разочарования. Возможно, это неправильно, но иначе она не могла. Молчание – золото, если верить этой пословице.
Она предложила похоронить останки младенца под недавно посаженным на Аллее деревом, и никто ей не возразил. Так что старые косточки скоро превратятся в пыль, и круг будет завершен: потерянное наконец отыскалось и вновь обрело покой. Разве кого-то, кроме нее, это волнует?
