Неистовый (СИ) - Манохин Павел
- Скоро уж встретимся,- обещал ей Евпатий. Он еще не знал, что семью види-т в последний раз.
Посольский поезд к хану Батыю собрали за день. Феодор Юрьевич вез хану подарки: оружие и золотую утварь, драгоценные украшения, меха и коней.
- Тяни время, сынок,- напутствовал Феодора Юрий Ингваревич.- Нам бы успеть рать к Рязани стянуть. Уж коли выпала судьба на рубежах русских жить, хлеб растить да детей поднимать, нам и принимать первый удар от ворога. Много мы от Дикого поля получали, торговали изрядно. За то и платим сей час.
- Батюшка, выполню все, что велишь. Не посрамлю нашего имени. Татарин хитер и жаден. Жадностью своей и обманется...
Князь неожиданно обнял сына и прошептал лихорадочно:
- На смерть тебя посылаю! Уповаю только на Господа!.. Если тебя татарин зарежет, кого мне винить, кроме себя?..
- Не зарежут,- улыбнулся Феодор.- Не печалься так, батюшка. Нам ли не знать: чему быть, того не миновать.
- Прости ты меня, сынок,- на глазах у князя навернулись слезы.
- Я вернусь,- уже без улыбки ответил Феодор.- А ежели не судьба, перед царем небесным за Русь молить стану. Богородице в ноги упаду!
Князь оторвал сына от груди:
- Прощай,- он с трудом проглотил застрявшие в горле слезы.- Иди, с матерью да с женой попрощайся.
Феодор поднялся на крыльцо, где дожидались его мать с супругой - греческой княжной Евпраксеей. А князь, словно окаменел, из его головы не выходили слова Евпатия, о том, что послав сына к Батыю, князь его на смерть обрекает.
- Но ведь он еще и о мире договориться может,- прошептал Юрий Ингваревич, глядя на серое от снеговых туч небо.
Феодор простился с родными, вскочил на гнедого коня, и княжеское посольство отправилось в путь.
Как только они выехали со двора, закружилась над городом снежная круговерть. На открытое, строгое лицо рязанского князя ветром наметало студеные снежинки. Они таяли тотчас, и вскоре лицо князя стало мокрым, то ли от растаявшего снега, то ли от слез, которые он никогда бы не показал на людях.
18. Вадим Данилович Кофа в любое время производил человека медлительного и рассудительного. Второе было верно, первое нет. Мало кто ожидал от этого человека уже преклонных лет не только медвежьей силы, но и необычайной, почти кошачьей ловкости. В народе поговаривали, что отцом Кофы был не рязанский боярин Данила Селянинович, а карачаровский богатырь Илья Муромец. Глядя на Вадима Даниловича, слухам невольно верилось.
У Вадима Даниловича была крепкая семья - женатые на боярских и княжеских дочках сыновья и две дочери: замужняя уже Настасья Вадимовна и девица Василиса пятнадцати лет от роду.
Дети жили в Рязани, и только внуков, не говоря уже о внучках, у Вадима Даниловича набиралось более тридцати. Половина из них была уже отроками, способными стоять в рукопашном бою против зрелых мужиков. Сыновей и внучат воеводы бог тоже силой не обделил.
В воскресенье после обедни сыновья собрались в отчем доме. Сидели в горнице за столом, уставленным яствами и старыми медами. Но к кушаньям не притрагивались, и едва пригубили кубки с медами.
Во главе сидел Вадим Данилович.
- Князь послал сына в татарский лагерь на реке Воронеже,- говорил он.- Четыре дня нам Господь ссудил. С татарами послы судить-рядить будут не меньше трех дней...- старик неожиданно осекся и добавил после короткого молчания:- Ежели татарин их сразу не зарежет... Да дня три на обратный путь уже налегке... Так что к следующей середе мы будем точно узнаем, чего ждать от татарина.
- Я думаю, послы с мунгалами договорятся,- уверенно изрек старший сын Вадима Даниловича Петр.- Говорил я с Евпатием намедни, когда вече на площади шумело. Татарин жаден, купить его будет просто...
- Не за подарками супостат пришел!- Оборвал его отец.- Табунщикам не подношения наши нужны - нажитое нами прельстило Батыгу. Он извести нас пришел, а жен и деток в полон увести. Глуп тот, кто иначе разумеет!
- Мы тоже не кольями биться будем!- Запальчиво произнес средний из сыновей - Илья.
Вадим Данилович его слова пропустил мимо ушей.
- Вот зачем я вас позвал,- задумчиво произнес он.- Послы могут вернуться к следующей середе... Но может обернуться так, что уже к этой субботе под рязанские стены орда подойдет, а головы наших послов в Диком поле на шестах торчать будут!
- Не может того быть, батюшка!- Почти в голос заговорили сыновья, а младшие и вовсе с лавок повскакивали.- Вернутся послы!!!
- Да не о том речь вернутся или нет!- Вновь оборвал сыновей Вадим Данилович.- А о том, как нам с детьми да с добром поступить. Один только бог ведает, что с Рязанью будет, ежели татарин к городу подойдет.
- Отстоим мы Рязань! Господь с нами, и Богородица пречистая, и святые...
- Довольно!- Неожиданно рявкнул Вадим Данилович.- Мы с вами не блажить собрались, а думу думать! Ответьте мне, что народ скажет, если воевода рязанский внуков своих и скарб по лесам раскидает?!
Сыновья притихли и смотрели на него уже со смущением.
- То-то и оно,- кивнул Вадим Данилович.- Скажет народ, что не верит воевода в Рязань... Так что костьми нам придется лечь... Всему нашему роду... За тем и позвал вас...
Вадим Данилович поднялся с лавки и поднял кубок. Сыновья встали вслед за ним.
- Так тому и быть!- Произнес Вадим Данилович, пригубив мед.
- Так тому и быть,- отозвались сыновья.- Ляжем костьми за Рязань!
Вадим Данилович поставил кубок на стол, обернулся на богатый иконостас в красном углу, широко перекрестился и поклонился земно:
- Господь наш, бог правых! Не оставь нас в годину лихую! А коли судьба наша голову сложить, прими души наши и прости за все прегрешения вольные и невольные. Аминь!
- Аминь,- выдохнули вслед за ним сыновья.
19. В пятницу спустя почти неделю после рязанского вече в покои Юрия Ингваревича вбежал Иван Сапега.
- Беда, князь!!!- Прохрипел он, срывая с себя шелом и падая на колени.
Увидев его глаза, Юрий Ингваревич все понял без слов. Он приподнялся с лавки, но тут же сел обратно без сил и схватился за голову, запустил в седые кудри пальцы и принялся раскачиваться из стороны в сторону.
Но спустя минуту все же взял себя в руки и молвил через силу:
- Говори...
- Апоница вернулся, пестун князя Феодора...- ответил Сапега.- Убит Феодор... И послы перебиты...
- Господи!- Простонал князь.- И за что же мне это?! За какие грехи?..
- Князь,- Сапега поднялся с колен.- Гонец с Апоницей прибыл. Заставы наши порушены! Орда уже к ночи к стенам рязанским подойдет!
- Вот и встретим их с честью!- Выдохнул Юрий Ингваревич, поднимаясь.- Собирай дружину, Иван Каземирович! Скликай полки! Навстречу орде выступим...
- Юрий Ингваревич, неразумно выступать с ратью за городские валы...- начал было Сапега.
- Собирай полки!- Оборвал его князь.- За Феодора биться будем нынче же!..
Сапега вышел из княжеских покоев, притворил за собой дверь и прошептал:
- Боже святый, на погибель идем...
Где-то неподалеку раздавались горестные причитания и плач княгини Агриппины Ростиславовны.
Над Рязанью плыл набат.
20. Князь Юрий Ингваревич словно обезумел. Слушать никого не хотел, только поторапливал Сапегу и сотников, чтобы собирали поскорей полки.
- Княже, ведаешь ли, что творишь?- Пытался образумить его рязанский воевода.- Негоже город на ополчение оставлять. Рать погубишь и сам сгинешь...
- Ты мне не перечь...- оборвал его Юрий Ингваревич.- Я Батыгу своими руками на куски изрублю!
- Княже, не дело сейчас о крови думать! Сын твой знал, на что шел. И мы знали, на что он идет!..
- Да не стой ты у меня на пути, Вадим Данилович! Отойди прочь, Христа ради!- Почти в голос выкрикнул князь.- Нам с Батыгой на земле тесно стало! Или я, или он!!!
- Как знаешь, князь,- опустил руки Кофа.- Не мне тебя судить...
Он надел шелом и отошел в сторону.
