Борис Пугачев - Школа обмана

— Теперь стало понятнее. А какие камни они предполагают копать?

— Хочу, чтобы все поняли: мои знания почти не отличаются от ваших. Сегодня надо принципиально решить, беремся мы за это или нет. Если беремся, а мое мнение, что браться надо, то организуем ознакомительную поездку. Предварительно они упомянули зеленый турмалин, рубин, сапфир, фанат. По сушке говорили про тропические фрукты и кардамон.

— Знаю одного крупного специалиста, доктора наук. Надо посоветоваться, — сказал Юра.

— Опыта сушки таких продуктов я не имею, но, думаю, это решаемо. Можно попробовать. На лабораторной сушилке для отработки технологии. Она вполне мобильна. Ее легко доставить в Танзанию, — добавил Боря.

— Ребята, все это, конечно, нужно сделать, но сейчас давайте сосредоточимся на главном — беремся или не беремся. Решать, к сожалению, надо быстро. Желательно сегодня. Конечно, это немного похоже на аферу, но кто не рискует, тот не пьет шампанского, — попытался направить разговор в нужное русло Родик.

— Вообще-то рискуем мы в основном твоими деньгами, — заметил Юра. — Работы и Африки я не боюсь. Так что я не против.

— Я тоже, — присоединился Боря. — Хотя имейте в виду: это ближе к научно-исследовательской деятельности, чем к бизнесу. Давайте пробовать.

— Саш, а ты чего все время молчишь? — спросил Родик.

— Я — как все. Пару прессов сделаем.

— Ну что же. Пускаемся в очередное безнадежное предприятие. Жребий брошен, — подвел итог Родик. — Для порядка проголосуем. Кто «за»?

Все подняли руки, а Юра — даже две.

3 глава

Политика — это не искусство возможного. Это выбор между плохим и очень плохим.

К посещению Танзании все было готово еще в первых числах августа, но задерживали прививки. Наконец медики дали добро. Билеты купили на двадцать пятое.

Жена и дочь возвратились из плавания на пароходе и на следующий день уехали на дачу. Срочных дел не было, и Родик в пятницу вечером отправился к ним. Хотелось побродить по лесу, пособирать грибы, сходить на рыбалку, да и вообще сменить надоевшую городскую обстановку.

В субботу, несмотря на пасмурную и неприветливую погоду, предвещавшую раннюю осень, он проснулся с рассветом. Разбудив жену и дочку, надел старые брезентовую куртку и брюки, любимую соломенную шляпу «прощай молодость», сапоги, вооружился корзиной и березовой палкой с рогулей на конце. Полусонная Наташа и Лена присоединились к нему, и они втроем через мокрое кукурузное поле отправились в лес за грибами.

Собирание грибов было любимым семейным занятием, которым Родик и его жена увлекались с детства. Как только наступала грибная пора, Родика непреодолимо начинало тянуть в лес. Воображение рисовало живописные картины грибных чудес, которые являлись в сновидениях. Родик чувствовал лес. Каким-то непостижимым образом ноги сами несли его туда, где было больше грибов. Внутренний компас всегда указывал правильное направление и не позволял заблудиться даже в совершенно незнакомом месте. По лесу Родик передвигался быстро, будто боялся, что кто-нибудь соберет его грибы. На самом же деле так проявлялась его энергетика, именно в лесу достигавшая пика и вырывавшаяся на свободу. Родику казалось, что если его лишат возможности ходить в лес, то он умрет или тяжело заболеет.

Даже при выборе жены на его решение повлиял тот факт, что Лена тоже очень любила лес и походы за грибами. Выросшая в деревне, она отказалась ехать в свадебное путешествие по городам Прибалтики, на чем настаивали родственники, и с радостью приняла предложение Родика в конце лета, когда появятся грибы, отправиться в двухнедельный поход на озеро Пено, в самую глушь центрального заповедника.

Странно, но при всем этом они не сумели привить свою любовь к природе Наташе. Дочка ходила в лес, собирала грибы, но делала это скорее из уважения к родителям. Она росла асфальтовым ребенком…

В это пасмурное субботнее утро вся семья в приподнятом настроении, обуреваемая грибным азартом, бороздила знакомый лес. Грибов по подмосковным масштабам попадалось много, и к десяти утра корзины наполнились так, что таскать их стало тяжело. Наташа начала ныть. Надо было возвращаться. Родик планировал вечером поехать на лодке на рыбалку, а завтра отоспаться перед рабочей неделей и к обеду вернуться в Москву.

Дома Лена занялась готовкой, Наташу заставили чистить грибы, а Родик отправился на скотный двор копать червей для вечерней рыбалки.

Однако после обеда погода совсем испортилась — подул сильный ветер, похолодало, на водохранилище появились волны с «барашками». От рыбалки пришлось отказаться. Наташа пошла гулять, но скоро вернулась и запросилась в Москву. Родику стоило больших трудов убедить ее не дергаться, аргументируя тем, что до начала учебного года осталось меньше двух недель, и желательно еще подышать свежим воздухом. Наташа нехотя согласилась. От всего этого у Родика возникло какое-то щемящее чувство тревоги, которое он заглушил, выпив за ужином — с символическим участием жены — почти бутылку водки.

Спать легли рано. Наташа и Лена быстро заснули, вероятно, не выспавшись из-за грибов. Родик же долго ворочался, а потом включил настольную лампу и принялся читать старую подшивку журнала «Наука и жизнь»…

Утро не принесло улучшения погоды. Было все так же пасмурно и ветрено. Решили затопить баню. Наташа, потеряв надежду на отъезд в Москву, попыталась хотя бы избежать бани, которую не любила, хотя Родик приучал ее к парной с детства.

— Пап, мам, я пойду гулять, — заявила она.

— Приходи не позднее часа, буду тебя купать, — отозвалась Лена.

— Ну, мам… Мы с девочками планировали поехать на велосипедах в Марфино. Я не успею, — захныкала Наташа.

— Захочешь — успеешь. Чтобы к часу была. Пока вода в бане горячая. Ты и так уже больше недели не купалась. Завшивеешь.

— Давай лучше вечером в тазу голову помоем…

— Нытье закончили!

Наташа, поняв, что спорить с матерью без толку, молча вышла с террасы. Родик услышал, как возмущенно звякнул где-то на участке велосипедный звонок.

— Ты с ней уж очень строго, — пожурил он.

— Ты бы молчал. Твое участие в воспитании ребенка равно нулю. Тебя и дома почти нет, и дочь тебя не интересует. Тебе вообще-то семья нужна?

— Думаю, что я семье нужен.

— Ты опять о деньгах. Да не самое это главное. Наташа говорит, ты обещал неделю на даче с нами пожить, но, похоже, делать этого не собираешься. А деньги… Раньше у нас без них семья была. Вспомни…

— Может быть. Но без денег тоже плохо. Да и работаю я, как ты знаешь, в основном не из-за них. Просто сейчас время такое. Все очень быстро меняется, можно все потерять. А Наташка растет нормально. Просто она другая. В ней, наверное, силен ген с моей еврейской стороны. Хотя в чем-то ты и права, я об этом уже думал. Однако…

— Философ. А то, что ты семью почти потерял, тебя не волнует?

— Ты хочешь поскандалить? Не с той ноги встала? Ладно, пойду баню топить…

В понедельник Родик проснулся, когда рассвет еще чуть брезжил. Хотя, возможно, так только казалось из-за отсутствия солнца. Будильник почему-то не сработал. Накануне вечером распаренное баней тело и слегка утомленная ездой в машине голова потребовали сна, и Родик, даже не поужинав, завалился спать, вероятно, забыв завести будильник. Наручных часов нигде видно не было. Родик встал, пошире раздвинул шторы и привычно глянул в окно — погода оставалась неприветливой. По небу быстро бежали черносиние тучи, из которых моросил мелкий осенний дождик. В столовой на столе он нашел свои часы, но они стояли. Узнав по телефону время, он завел их и решил, что можно не спешить.

По телу разливалась ленивая сонность. Делать что-либо не хотелось. Родик уселся в кресло и включил телевизор. Шло «Лебединое озеро». Хотелось чего-то другого, и он переключил программу. Экран запестрел разноцветными точками. «Наверное, технические работы», — подумал Родик и переключил дальше. Снова тот же балет… Внутренне усмехнувшись, Родик вспомнил, как в пионерском лагере ему — десятилетнему мальчику, не обладающему ни вокальными, ни хореографическими способностями, — предложили участвовать в танце маленьких лебедей из-за его уже тогда волосатых ног. Комедийность в этом и состояла, а Родику почти ничего не надо было делать. Два других танцора, держа его между собой, обеспечивали все необходимые движения. Выступление многократно повторялось и имело успех. Однако любви к балету не привило…

— Чертовщина какая-то, — выругался Родик и сам себе сказал: — Посмотреть нечего. Ладно… Пойду мыться-бриться.

По пути к ванне он вспомнил, что нет горячей воды. Надо кипятить. От этого настроение совсем испортилось.

Налив большую кастрюлю и чайник, Родик поставил их на плиту, а сам полез в холодильник в поисках завтрака. Пооткрывав крышки кастрюль и не найдя там ничего для себя привлекательного, он вынул из холодильника батон колбасного сыра, отрезал от него здоровый кусок и возвратился в столовую. Балет еще не кончился, и он вспомнил о подобном в восемьдесят втором году.