Карл-Йоганн Вальгрен - Водяной
Через десять минут мы стояли в соседних примерочных кабинках. Здесь пахло, как в раздевалке в спортзале. Смесь пота и дезодорантов. Я постучала по стенке, братик послушно передал мне фирменные джинсы, а взамен получил штаны с распродажи. Я быстро натянула на себя «доббер», а сверху — свои собственные штаны из «Гекоса». Я слышала, как он открыл дверь… знала, что продавцы за ним наблюдают, хотя у него в руках вроде бы те же тряпки, с которыми он и вошел. Выглянула в щель, проследила, как он положил шмотки на место, — маленький смешной мальчишка с заклеенными скотчем очками. А пока они за ним наблюдали, мне осталось только выйти из кабинки и проследовать к двери, будто ничего и не случилось. На меня даже и внимания никто не обратил.
Через минуту я была на улице. Брат, как и договорились, ждал меня на велосипедной стоянке.
— А где штаны?
Я показала ему краешек.
Он даже свистнул от удивления:
— Ну, ты настоящий профи. А теперь куда?
— Продолжим, пока не закончим.
Пока мы крутили педали к торговому центру «Корона», я обдумывала следующий шаг. Дорогие шмотки или дешевые? Свои преимущества и свои недостатки… Духи «Дейт», к примеру, уходят в одно мгновение, почти все девчонки в школе ими душатся. По утрам просто дышать нечем. Сплошные «Дейт Анна» и «Дейт Натали». Они продаются в супермаркете, и свистнуть их проще пареной репы. Беда в том, что они дешевые и больше чем десять спенн за пузырек не выручишь. И сколько же пузырьков мне надо увести, чтобы собрать нужную сумму?
Другая возможность — фирменные шмотки. Снобы в школе помешались на марках «Прингл» и «Лакост». Их продают у «Братьев Юханссон», но там продавцы глаз не спускают с барахла дороже сотни. Может, стоит рискнуть? Братишка войдет первым, отвлечет внимание, задаст какой-нибудь идиотский вопрос, вроде того, какова, мол, осенняя мода, или попросит воспользоваться туалетом для посетителей. Если повезет, никто меня и не заметит, проскользну за каким-нибудь здоровенным дядькой к прилавку со свитерами «Лакост» и уведу, они даже глазом не успеют моргнуть.
Честно говоря, я не люблю воровать. Только по необходимости. В такие моменты я вижу в себе отца, и это мне не нравится, мне не хочется быть на него похожей ни в мыслях, ни в поступках.
Конечно, есть и другие способы сшибить немного денег. Я их вообще-то предпочитала. Сдавать бутылки, к примеру, или выуживать некоторые журнальчики в контейнерах для бумажного мусора. В гавани есть ларек, где платят по кроне за каждый номер «Развлекись» или еще похуже. В контейнерах полно такого! Знали бы мои одноклассники, чем развлекаются их папаши, когда никто не видит. Но даже если бы я переворошила все контейнеры, порнухи на семьсот спенн не собрать и за неделю. Со шмотками дело идет быстрее.
— А теперь куда?
Была не была.
— «Кулленс».
Обувной магазин «Кулленс» на Шубергсвеген, по другую сторону железной дороги. Ну как же! Фирменная обувь: дорогие кроссовки, дамские и мужские туфли. Ходовой товар, к тому же в самом здании есть особенность, которую можно использовать. Поразмышляла, что лучше — лодочки или кроссовки. Пара «Стен Смит» в школе уйдет за две минуты. Парни с ума по ним сходят, иногда стоит человек пятнадцать, и все в одинаковых кроссовках. Конечно, джинсы «Доббер» потянут на пятьдесят крон, башмаки — минимум столько же. Беда только в том, что мы ни за что не успеем собрать нужную сумму до закрытия магазинов. Нужно что-то подороже. Сам Герард не особенно интересуется модой, даже трудно представить его в свитере «Лакост» или в шерстяном джемпере «Лайл-энд-Скотт». Всякие прибамбасы, вроде цифровых часов, могли бы его заинтересовать, но это рискованно; попасться с таким — хлопот не оберешься.
В «Кулленсе» поток покупателей явно схлынул. Я прошлась вдоль полок, вроде бы мне ничего особенного не нужно. Взяла пару кроссовок, поглядела на ценник, поставила обратно. Наконец подошла продавщица, молодая девушка с прогалом между передними зубами, как у кролика:
— Интересуешься чем-то особенным?
— Мне вообще-то нужны резиновые сапоги. Желательно с подкладкой.
— Сапоги там. Подальше, за детской обувью.
Я благодарно кивнула.
— А туалет для посетителей у вас есть?
— Там же, зайдешь в коридор и увидишь. А если нужна помощь с сапогами, крикни.
Она направилась к кассе. А я сделала вид, что поправляю волосы и посмотрела на потолок. Зеркал не видно. Она отвернулась, а я прихватила пару «Стен Смит» и пошла — я прекрасно знала, где у них туалет, и знала, что там лестница на второй этаж. Вставила свой ключ в вертушку на двери сортира и повернула на красный: если она пойдет проверить, решит, что я там сижу.
На втором этаже никого не было, если не считать моих отражений в зеркалах на стенах. Отсюда открывалась дверь на балкон и пожарную лестницу. Я открыла ее, поставила кроссовки на карниз и помахала брату — он стоял внизу и ждал. Все в порядке, зеленый свет.
Я спустилась вниз, перевела вертушку на «свободно» и пошла к полке с резиновыми сапогами. Примерила пару-тройку и поставила назад на полку.
— Не выбрала? — участливо спросила девушка с зубами.
— Цвет не подходит.
— В конце месяца получим новую партию — красные и голубые. Приходи.
У пешеходного мостика через полотно меня ждал Роберт. Кроссовки уже лежали на багажнике велосипеда.
— Ловко… с лестницей! Откуда ты знала?
— Разведка, разведка и еще раз разведка, — назидательно сказала я. — Пути отступления на случай непредвиденных ситуаций.
— Очень красивые!
— Примерь, — кивнула я. — Твой размер.
Он поглядел на меня с удивлением:
— Мать сразу поймет, что мы их свистнули.
— Даже не заметит. Она по пути в запой.
— А когда выйдет?
— К тому времени они уже будут не такими новыми. Скажем, что нашли. В контейнерах и не такое бывает. Кстати, можешь носить их только в школе. А домой приходить в других. Положишь в свой шкафчик. Пришел в школу — надел новые, ушел — старые. Никто и не обратит внимания.
Роберт даже покраснел.
— Очень красивые, — повторил он тихо. — Спасибо.
— Я за них не платила.
— Ну и что… ты могла бы их продать. Герард все равно потребует денег.
— И сколько бы я за них выручила? Пятьдесят крон, самое большее. Все это мелочи… Я трачу время.
Он выглядел совершенно счастливым и одновременно испуганным. Я поняла, что его испугало — а вдруг Герард не получит свои деньги? А почему он так счастлив, и понимать не надо — впервые в жизни получил нормальные модные кроссовки.
— Ты настоящий светский лев, — сказала я. — Не хватает только пары приличных джинсов, и ты — король седьмого. А мать заметит — ну и что? У нее сейчас другим голова занята — где сшибить на бутылку.
Я наблюдала, как он примеряет кроссовки, даже руки дрожат от волнения. Взяла его коричневые парусиновые опорки и водрузила на алюминиевый шкаф на стене, к которому подходили два толстых кабеля. Они давно уже были ему малы.
— И что же нам делать? — спросил Роберт. — Деньги же надо собрать для Герарда…
— Пошли в радиомагазин. Там есть кое-что, что его заинтересует.
Несколько недель назад я была в городе и увидела в боковой витрине, выходящей на тихую улочку, портативный аудиоплеер. Он там и лежал — последняя модель «Сони», с автопоиском. Не «Панасоник», не «Филипс», те просто пытались копировать «Сони», — нет, это был настоящий «Walkman». Лежал в открытой коробке с подключенными наушниками. И на откинутой крышке цена — 1199 крон.
— Ты смотришь на эту штуку? — робко спросил Роберт.
— Да…
— Больше тысячи… а в тюрьму не посадят? Я тогда не хочу…
Он и в самом деле боится за меня.
— Не пугайся. Я еще несовершеннолетняя, меня нельзя в тюрьму. Они ничего не могут сделать.
— Откуда ты знаешь?
— Знаю, и все. Пошли.
Чтобы добраться до плеера, надо перегнуться через закрывающий витрину изнутри метровый барьер так, чтобы никто не заметил. Мало этого, на улице не должно быть прохожих. Но были и преимущества: эта небольшая витрина помещалась в дальнем конце помещения, и обзор для кассира более или менее перекрыт полками с радиотоварами.
В магазине довольно много покупателей. Я сомневалась — заходить, не заходить… уверенности поубавилось. Мне нужна помощь Роберта, одна я не справлюсь… Если застукают, тут же вызовут полицию. И что? Приемная семья? Ничего страшнее… тогда меня наверняка разлучат с братом.
Мы присели на садовую скамейку, и я объяснила, что меня смущает.
— Решаемся, — неожиданно сказал Роберт. — Подумай о Герарде.
А я о ком думаю… от этого психопата можно ожидать чего угодно. Герард на одной чашке весов, снюты на другой… не из чего выбирать.
— Тогда так: я иду первой, ты чуть позже. Но не задерживайся: самое большее через минуту. И околачивайся у дверей или у кассы. Рассматривай кассетники, стерео, что хочешь. Меня ты не знаешь. Даже не смотри в мою сторону. А придет время, спроси что-нибудь у парня на кассе.
