Джонатан Коу - Круг замкнулся
Что же в нем настолько заинтересовало ее? — невольно удивлялся Бенжамен. Он по-прежнему не мог ответить на этот вопрос, хотя они провели вместе немало часов, и Мальвина с неослабевающим вниманием слушала его рассказы о двадцати годах в бухгалтерской фирме, о куда более краткой, без отрыва от работы, музыкальной карьере в 1980-х и (самом сокровенном в некотором смысле) о романе, над которым Бенжамен трудился много лет; роман успел разрастись до нескольких тысяч страниц, но к завершению был близок не более, чем тогда, когда Бенжамен писал первую главу. Мальвина с ненасытной жадностью впитывала любые подробности его личной жизни, а в ответ изредка, скупо откровенничала о себе. В частности, выяснилось, что она тоже начинающий писатель и стопка ее неопубликованных стихотворений пополам с прозой непрерывно растет. Бенжамен — естественно — попросил показать что-нибудь из написанного, но Мальвина (столь же естественно) до сих пор не откликнулась на его просьбу. Возможно, она просто стеснялась. Однако вовсе не любопытство двигало Бенжаменом. Он искренне хотел ей помочь, если это окажется в его силах. В глубине души его не переставал мучить страх — не облеченный в слова и даже толком не сознаваемый, — что эти чудесные встречи, преобразившие его жизнь, могут в любой момент оборваться. И он рвался помогать ей как можно больше, оказывать как можно больше услуг, чтобы стать в какой-то степени незаменимым в ее жизни, уменьшая тем самым вероятность ей наскучить. Именно по этой причине он предложил познакомить Мальвину с Полом.
Второкурсница Мальвина писала научную работу в 20 ООО слов о взаимоотношениях новых лейбористов и СМИ. Тема была весьма обширной, и Бенжамен начал подозревать, что Мальвина с ней не справляется. Он знал, что она уже не укладывается в сроки, и улавливал нотку паники в ее голосе, когда она упоминала о курсовой. Предложение написать работу за нее (что Бенжамен охотно бы сделал) она наверняка отвергла бы, и тогда он решил прибегнуть к иной разновидности деятельного участия, предоставив Мальвине прямой доступ к восходящей новолейбористской звезде. О таком полевом исследовании никто из ее сокурсников и мечтать не мог.
— А это обязательно? — жалобно спросил Пол, когда Бенжамен изложил ему свою просьбу по телефону.
— Нет, конечно, нет, — ответил Бенжамен. — Но это займет не больше двух часов. Мы могли бы просто поужинать втроем, когда вы оба одновременно окажетесь в Бирмингеме. Приятно поболтаем, не более того.
После непродолжительной паузы Пол отреагировал так:
— Она симпатичная?
Бенжамен задумался на секунду, прежде чем ответить: «Да». И это была лишь констатация факта. К тому же не воздававшая должное Мальвине в полной мере. Бенжамену и в голову не пришло, что Пол мог задать такой вопрос не мимоходом, не из простого обывательского любопытства; только не Пол — женатый человек и отец маленькой прелестной девочки.
Но с другой стороны, Бенжамен и сам был женат, однако до сих пор он ни словом не обмолвился жене о Мальвине. И сегодня вечером, когда прозвенел дверной звонок, Бенжамен внезапно подумал, что сейчас как никогда важно, чтобы Эмили не узнала о его новом знакомстве, ни в коем случае не проведала о существовании Мальвины.
С этой тревожной мыслью он бросился открывать дверь.
— Ты ведь не пойдешь в этой старой рубахе, правда? — с порога спросил брат. Сам Пол был одет в сшитый на заказ костюм от Освальда Бетанга.
— Я глажу другую. Входи, — пригласил Бенжамен и добавил театральным шепотом: — Послушай, Пол, учти: мы сегодня ни с кем не встречаемся.
— Да? — От Пола ощутимо повеяло разочарованием. — А я думал, что ужин для того и затеян. Разве та девушка не хочет взять у меня интервью?
— Хочет, хочет.
— И когда же мы с ней увидимся?
— Сегодня.
— Но ты же сказал, что мы ужинаем вдвоем.
— Сказал. Но на самом деле втроем. Ты что, не понимаешь?
— Абсолютно.
— Эмили ничего не знает.
— Чего не знает?
— О том, что она придет на ужин.
— Эмили ужинает с нами? Отлично. Но почему ты ей об этом не сказал?
— Да нет же… С нами ужинает Мальвина. А не Эмили. Но она об этом не знает.
— Она не знает, что не идет с нами ужинать? То есть она думает, что идет?
— Послушай. Эмили не знает… Пол нетерпеливо отпихнул брата.
— Бенжамен, я не могу тратить время на всякую ерунду. Я только что провел сорок пять мучительных минут с нашими родителями, и во мне крепнет убеждение, что в гены нашей семьи вкралось безумие, которое ты, похоже, унаследовал. Так мы идем ужинать или нет?
Они прошли в гостиную, и Бенжамен догладил рубаху. Пол попытался вступить с Эмили в светскую беседу, но, не преуспев, молча сидел рядом на диване, наблюдая, как кулинарная богиня чистит банан нежными пальчиками, а потом рассеянно прикасается к его верхушке пухлыми губками.
— Блин, вот кого бы я трахнул, — пробормотал Пол. И непонятно было, заметил ли он, что произнес эту фразу вслух.
В машине Пола по дороге в развлекательный комплекс «Бриндли», где в ресторане «Ле пти блан» у них был заказан столик, Бенжамен поинтересовался:
— Чем тебя так измучили мама с папой?
— Ты давно к ним заходил?
— Я бываю у них раз в неделю, — ответил Бенжамен и вздрогнул, услыхав в своем голосе нравоучительную интонацию.
— А тебе не кажется, что они становятся странными? Или они всегда такими были? Когда я сказал отцу, что мы с тобой едем в город, знаешь, что он мне выдал? «Будьте начеку, там кругом бандиты».
Бенжамен нахмурился:
— Бандиты? Какие бандиты?
— Представления не имею. Он не объяснил. Он только уверен, что если мы отправляемся в центр города в четверг вечером, то на нас непременно нападут какие-нибудь бандиты. У него крыша едет.
— Мать с отцом просто стареют, вот и все, — сказал Бенжамен. — Стареют и почти не выходят из дома. Не придирайся к ним.
Пол хмыкнул и замолчал. Он был оголтелым водителем, проскакивал на желтый свет и слепил фарами любого, кто едет недостаточно быстро, но сегодня Пол не мог сосредоточиться на вождении. Одну руку он держал на руле, а другую у рта, то и дело покусывая пальцы. Бенжамен помнил этот жест с детства: он означал, что брат нервничает и чем-то серьезно озабочен.
— Все нормально, Пол?
— Что? А, да, все прекрасно.
— Сьюзан в порядке?
— Вроде бы.
— Ты не… Мне показалось, тебя что-то беспокоит.
Пол метнул взгляд на брата. Трудно было сказать, благодарен ли он Бенжамену за заботу или раздражен тем, что тревога, которую он испытывал, вышла наружу.
— Сегодня в коридоре меня подловил журналист. Спросил о «Рейлтреке», и… в общем, я не обдумал хорошенько свой ответ. И возможно, вляпался.
Днем в прессе появилось сообщение, что ответственность за безопасность на железной дороге отныне возлагается на «Рейлтрек» — частную компанию, а вовсе не на подотчетную государству структуру, как того требовали многие, возмущенные положением дел в отрасли. Пол всей душой одобрял принятое решение (политический инстинкт склонял его к благожелательности по отношению к частному сектору) и был только рад высказаться публично на эту тему, предполагая, что партийное руководство оценит его красноречивость. Но похоже, он перегнул палку.
— Выяснилось, — продолжил Пол, — что те, кто выступает против, потеряли родных в Паддингтонской катастрофе. Поэтому «Рейлтреку» они не доверяют.
— Этого можно было ожидать.
— Ладно, разумеется, они скорбят. Это понятно. Но взваливать вину на правительство за любой пустяк, кому от этого легче? Мы погружаемся в культуру вины, тебе не кажется? Подражаем Америке, только в худших ее проявлениях.
— Что именно ты сказал?
— Парень был из «Миррор». Он спросил: «Что вы скажете семьям, осиротевшим после Паддингтонской катастрофы и называющим это решение оскорблением памяти их погибших родственников?» Ну, сначала я сказал, что уважаю их чувства, но, ясное дело, эти слова он вырежет. И я точно знаю, что он оставит. Мою последнюю фразу: «Тем, кто пытается нажиться на трагедии, унесшей человеческие жизни, следовало бы усовеститься».
— Имелись в виду семьи погибших?
— Конечно, нет. Я намекал на людей, которые используют горюющих родственников, чтобы набрать политические очки. Вот что я имел в виду.
Бенжамен цокнул языком:
— Слишком уж тонко ты выразился. Тебя обзовут наглой бессердечной сволочью.
— Знаю, чтоб их, — буркнул Пол себе под нос, разглядывая бывший кинотеатр «Эй-би-си» на Бристоль-роуд, где уже много лет располагался громадный ангар «Макдоналдса» и где обслуживали тех, кто желал перекусить, не выходя из машины. — Расскажи о девушке, с которой мы встречаемся. Надеюсь, она поднимет мне настроение?
