Ольга Пашнина - Истории, рассказанные в полночь
***
Мне было тридцать лет, когда я устроился работать в фирму отца. Там была она - подрабатывала промоутером на летних каникулах, пришла в офис за зарплатой. Эта девчока с короткими непослушными шоколадными волосами понравилась мне сразу. Она не выглядела на свои шестнадцать. По виду ей можно было дать лет семнадцать-восемнадцать, хотя никакой косметики на ее лице и в помине не было.
Она легко мне улыбнулась, когда я открыл перед ней двери, а я к тому времени уже решил, что непременно должен ею обладать. Я подстерег ее на выходе из офиса и предложил подвезти. Она довольно легко согласилась. Если бы она знала, что это станет ее величайшей ошибкой… Я тогда слегка выпил, чтобы унять волнение. Лучше бы захлебнулся… Чувство будущего успеха пьянило меня, я уже представлял, как мы пойдем в ресторан или на выставку, как она будет красива в платье, которое я непременно заставлю ее купить, как мы будем пить шампанское, смотря на звезды.
Вышло не по моему. Когда мы остановились перед ее домом, я намекнул, что хочу увидеться. Она рассмеялась и сказала, что у нее уже есть парень, а я для нее слишком взрослый. Я разозлился не столько на крушение надежд, сколько на беспечный тон, которым она это говорила. От гнева даже зазвенело в ушах. Кто эта девчонка, чтобы так со мной поступать!
Я не сдержался и ударил ее. Ударил слишком сильно, она потеряла сознание. А дальше…дальше я ничего не понял, но быстро восстановил цепь событий, проснувшись в середине ночи. Девочка свернулась калачиком на заднем сиденье, закрыла глаза и тихо всхлипывала. Ее топ был порван, на щеке красовался большой синяк. Двери машины были закрыты, а кнопки она не нашла. Кое как соображая, я нажал злополучную кнопку и девочка тут же выскочила из машины. Я поехал домой и проспался, все еще не понимая, что натворил.
***
Она оказалась беременна, мать выгнала ее из дома, ребенка она потеряла, едва не замерзнув однажды на морозе минус тридцать, однако обмороженные руки и ноги дали возможность отлежаться пару месяцев в больнице, где была постель и теплая еда. Какое-то время она прожила у тети в деревне, однако старый деревянный дом сгорел а тетя, не выдержав потрясения, умерла от инфаркта.
Дальше тянулась череда пребывания в шайках беспризорников и карманных воров, несколько приводов милицию, да что там нескольких - десятков . Колония оказалась раем по сравнению с улицей. Там она пробыла до восемнадцати, а потом вернулась в родной город.
Пробовала работать - даже дали комнату в общежитии, но денег едва хватало на еду. Потом наступил кризис - штат сократили, ее выбросили на улицу. Она познакомилась с компанией каких-то людей, они то и научили ее добывать себе какое-никакое пропитание в кафе. Ей было это до жути противно - еще остались обрывки гордости и чувства собственного достоинства. Однако в то утро, когда мы с Аркашей забрели в Макдак, есть хотелось до боли. Пришлось войти. Дальше история известна.
Все это она рассказал мне, допивая чай. Девушка с трудом сдерживала слезы, я это видел. Но то были не слезы отчаяния, она мечтала вцепиться мне в глотку, убить на месте и я ее понимал. Мне и самому хотелось что-нибудь сделать с собой…
Я часто думал - что с ней стало, но узнать не решался, хотя через связи нашел все ее данные и контакты. Звали ее Аленка, в тот день ей исполнялось семнадцать, она хотела купить на свою первую зарплату большого медвежонка, о котором всегда мечтала, но родители денег не давали на такую “ерунду”. Решила заработать сама. Очень уж хотелось медвежонка.
Я надеялся. Что с ней все хорошо, что она пережила это, счастлива, забыла… Оказалось, нет. Помнит все. Каждый день проклинает себя за то, что пошла на эту чертову работу, села в эту чертову машину…
- А меня ты проклинаешь? - спросил я, когда Алена замолчала.
- Нет, - тихо ответила девушка.
- Почему?
- Проклятие нематериально, это лишь слова. А мне хотелось тебя убить.
Она встала и я не стал ее задерживать, хотя мог. Ни к чему - слов для оправдания я найти не мог, селать что-то тоже. Я дал ей денег, заставил взять, чтобы она хоть пару недель могла есть. А потом вспомнил еще кое про что.
Велев Алене остаться в коридоре, я ушел в комнату и достал из шкафа объемный сверток. Это был большой плюшевый медведь, которого я купил через месяц после того случая. Хотел послать ей, но не решился. Медведь, о котром она мечтала. Я хотел отдать его ей.
- Держи, - протянул я игрушку.
- Зачем? - она сжала зубы.
- Он твой, я купил его тебе. Давно. Возьми.
- Спасибо, - тихо пробормотала она и выскользнула за дверь.
Я сел на пол и опустил голову на колени. Что еще я мог сделать для нее? Только дать денег и отпустить. Или… от неожиданной мысли у меня на глаза навернулись слезы. Я дрожащими руками отпер дверь и выбежал на лестничную площадку. Опрометью кинувшись вниз, я нагнал ее на первом этаже, развернул к себе и крепко обнял. Вместе с медведем. Провел рукой по еще мокрым волосами и хрипло выдохнул. Она подняла голову, уже плача в открытую и еле слышно спросила:
- Почему? - Хоть кто-то в этом мире должен быть счастлив, - прошептал я и крепко ее поцеловал, чувствуя, как она дрожит у меня в руках. Теперь я был счастлив.
Голубые коньки. Посвящается мечте
Мела метель, снег валил большими белыми хлопьями. Яркий свет фонарей лился на улицу, отчего снежинки искрились и сверкали. Я всегда любил такую погоду - она напоминала мне о детстве. Когда мне было около шести лет, я любил приходить на каток, слушать музыку, любоваться на катающихся детей, мечтать. Коньков у меня не было, в то время они стоили приличные деньги. Я смотрел на этот праздник, а потом, у себя во дворе, пытался повторить движения, скользя поношеными валенками по слегка замерзшему снегу. Но особенно меня радовали большие фонари, висящие по периметру катка. Именно на них я мог смотреть часами. Порой мне приходило в голову, что это хозяева катка из специальных приспособлений выпускают сверкающие снежинки, заставляя их так красиво кружиться.
Нынешний снегопад напомнил мне именно то время. Ощущение безграничного счастья наполнило меня, несмотря на то, что я вполне состоятельный мужчина средних лет и мне не приходится стоять за оградой, чтобы посмотреть на то, как другие катаются. Но ведь неважно, сколько тебе лет. Шесть, или тридцать шесть…Неважно, что ты возвращаешься в пустую квартиру, неважно, что завтра тебе предстоит важная сделка, неважно что твоя невеста сбежала с охранником твоей фирмы. Ничего не имеет значения для воспоминаний. В них только прошлое. Настоящее остается за оградой.
Путь проходил как раз мимо того самого катка. Музыка послышалась уже издалека. Я решил задержаться немного и посмотреть - все-таки я отчаянно хотел возродить атмосферу тех лет. Пусть бедных, но пронизанных искренней заботой и добротой. Я подошел к ограде и стал смотреть на катающихся детей. Внимание мое привлекла хрупкая фигурка, стоявшая с противоположной стороны катка. Я пригляделся. Это была девушка лет семнадцати, одетая в старые, поношенные вещи. Она стояла и с грустью смотрела на счастливых детей. Как я тридцать лет назад. Почему-то мне захотелось подойти к ней.
- Привет, - сказал я. - Нравится?
Она квинула.
- Хочешь коньки?
Снова кивнула.
- Где ты живешь?
- В седьмом детском доме, - голос у нее был тихий и низкий. Сама оан оказалась блондинкой, с милым личиком. Вернее, оно было бы милым, если бы не было так испачкано.
- Ясно…
Я не знал, что больше сказать, и отошел. Мне было неуютно стоять рядом с ней, дрожащей и, наверное, голодной, в своем теплом пальто и кожаных перчатках. Настроение резко упало. Я побрел домой.
***
На следующее утро я остался дома, наплевав на встречи и банкеты. Вместо офиса я поехал в магазин спортивных товаров, заказал оптом коньки разных размеров и велел отправить в детский дом под номером семь. Одну пару коньков я взял сам - это были красивые голубовато-перламутровые коньки с серебрянными звездочками. Такие редко можно найти в городе. Очень красивые, они вновь заставили меня погрузиться в воспоминания.
Я приехал в детский дом около двух часов дня. Меня встретил директор - высокий пожилой мужчина лет пятидесяти. Сердечно поблагодарил меня за коньки, сказав:
- Спасибо вам, Игорь, дети были в полном восторге! Вот только…
- Что?
- Здесь есть девушка… Анютка. Она очень сильно поссорилась с ребятами и они отобрали у нее коньки. Она сбежала. Боюсь, на морозе она может пострадать, на ней лишь теплая куртка.
- Не волнуйтесь, у меня машина, - быстро ответил я. - Найду минут за десять.
- Вы бы нас очень выручили, - обрадовался директор. - Она любит ходить к катку. Скорее всего, она там. Я со своим радикулитом далеко не уйду, но если сможете - найдите ее.
У катка, как обычно, была прорва народу. Уже темнело. Я не был уверен, что смогу найти ее в толпе, но мне повезло: она сидела на лавочке неподалеку и смотрела куда-то вдаль. Я подошел к ней.
