Ксения Мартьянова - Идеальный блеф
- С чего ты взяла, что архитектура не приносит мне счастья?
Луиза улыбнулась.
- Мы не говорили о твоей профессии, и все-таки это то, о чем ты подумал, верно?
Алекс усмехнулся.
- Знаешь, мама, ты тоже выбрала слегка не то направление в педагогике.
Но она пропустила его слова мимо ушей.
- Разве для такой работы ты столько лет проучился в Академии?
- Мама, давай не станем опять заводить этот разговор.
Луиза ещё раз поцеловала своего сына и выбралась из его объятий.
- Твое решение ещё не поздно изменить. – Алекс не успел даже ответить ей, потому что его мать тут же продолжила. - Я сделаю тебе завтрак, а затем, если ты помнишь, ты обещал отвезти меня в магазин. Кстати, не забудь убраться, потому, что после вашего вчерашнего преждевременного мальчишника твоя квартира похожа на помойку! - Алекс скривился, чувствуя неловкость от того, что его собственная мать стала свидетелем полного хаоса в его доме, он уже как раз выбирался из постели, когда до его ушей донеслось: - И о Боже, замажь этого Аполлона на потолке!
Алекс рассмеялся и побрел в ванную.
Глава 3
Меган выключила ноутбук, откинулась в кресле бизнес класса и улыбнулась. Она закончила свою работу. Впервые за долгое время она ощутила, что по-настоящему расслабляется. В ближайшую неделю она могла не думать о делах, не носиться с договорами, не бегать со встречи на встречу и не беспокоиться о том, как идет процесс создания самого лучшего свадебного платья на свете, потому что она наконец-то взяла свой небольшой, но заслуженный отпуск. А ещё потому, что она уже везла с собой целую тонну белоснежной и невероятно изысканной ткани. Меган набрала в легкие побольше воздуха, а затем медленно его выдохнула. Она очень надеялась, что платье получилось именно таким, каким она представляла его в своей голове и именно таким, о каком всегда мечтала Сара.
Самой Меган оно казалось легче и сказочнее самых воздушных облаков. Она вспомнила, как наблюдала за каждой ступенькой его создания, не отходя по другим делам практически ни на секунду.
И это того стоило.
Она уже представляла, как громко её подруга будет визжать, увидев свое свадебное платье, и от этого у неё так теплело на душе, что забывались все проблемы и тревоги.
Кроме одной.
Совсем скоро она снова окажется в Нью-Йорке, городе, в котором родилась и который не видела уже более пяти лет. Через какие-то считанные минуты она вернется домой.
Дом. Она так и не перестала считать Бруклин своим домом. И никогда не перестанет.
По её телу мгновенно пробежала дрожь. Наверное, совершенно нормально чувствовать волнение и даже страх, осознавая, что очень скоро ты снова увидишь до боли знакомые места, с каждым из которых будут связаны твои самые лучшие и самые мучительные воспоминания. Что тебе придется пробыть целую неделю там, где окончательно и бесповоротно перевернулся весь твой внутренний мир, и куда наивная глупая девочка поклялась больше никогда не возвращаться.
Да, именно такой она некогда и была. Маленькой, наивной, доверчивой, а главное, по уши влюбленной дурой, которая не видела всей картины происходящего, зациклившись лишь на том, что человек, ради которого она в тот момент готова была исключительно на все, испытывал к ней такие же сильные чувства.
А он вовсе не испытывал ничего, что было бы даже приблизительно похоже на любовь.
Ей не было бы так больно, если бы он сразу сказал ей об этом в глаза, но предпочтительнее для него было скрывать данный факт, позволять ей все больше и больше влюбляться в него, обожествлять, строить планы, терять голову, а потом, когда Меган была уже полностью в его власти, он просто растоптал её чувства, унизил перед друзьями, и самое главное, убил в ней возможность когда-либо снова так же безоговорочно довериться человеку. Да, он сделал её сильнее, её же боль слепила из неё другую Меган Палмер. Теперь, в салоне самолета сидела уверенная в себе молодая женщина, не по годам рассудительная, сильная духом и телом, но самое важное, она больше не любила того, кто так легко разорвал её сердце. Более того, она ненавидела его. Меган воспитывала в себе это чувство долгие-долгие годы, и это далось ей чертовски нелегко. Она записалась на курсы йоги, научилась контролировать собственные эмоции, и теперь в её внешнем облике скорее можно было найти холодные и расчетливые черты, нежели теплые и нежные. Она стала той самой женщиной, образом которой всегда восхищалась. И не собиралась терять того равновесия, которое ей удалось обрести.
Она понимала, что возвращение в Нью-Йорк ставит под большой риск все её старания относительно долгих лет «реабилитации» и «терапии», но также и понимала, что не может не приехать. Видеть его снова, чувствовать запах его духов, слышать его голос – все это было бы сущим адом для Меган, но она отчетливо знала, что этого ей ни за что не удастся избежать.
Алекс Миллер, засранец, который сломал ей жизнь, был один из дружков на свадьбе, и надежда на то, что она больше никогда не увидит этого самоуверенного сукиного сына, растаяла так же быстро, как и появилась.
У неё не было совершенно никакого желания встречаться с ним, или как любят многие женщины, показывать ему, что он потерял, что упустил из-за своего ребяческого поведения, хотя был на столько лет старше неё. Она не хотела доказывать ему, что смогла справиться со своими чувствами, не хотела заставлять его чувствовать себя оскорбленным, флиртуя и заигрывая с другими мужчинами, и, уж конечно же, она совсем не желала, чтобы у него снова появились те же самые грязные мысли. Но все это меркло по сравнению с самым сильным желанием, которое она испытывала в данный момент - она до невозможности, адски не хотела испытывать судьбу. Почему-то мысль о том, что он увидит в ней совершенно другого человека, нагоняла на неё необъяснимый страх.
Но в то же самое время, ей было безумно интересно, каким он стал. Пошел ли он по стопам своего отца или же занялся тем, чего от него всегда ждали? Сумел ли побороть свою страсть к гонкам или же все также ночами он придается этому чувству свободы? А главное, остался ли той же самой самодовольной сволочью, которой всегда и был, или стал серьезным и солидным человеком? Меган фыркнула, заставив себя отбросить последние мысли из своей головы. Возможность того, что такой человек, как Алекс Миллер мог повзрослеть за такой небольшой срок, казалась ей просто невообразимой, а сам факт того, что он вообще когда-либо сможет стать серьезным человеком, умеющим отвечать за собственные поступки, и вовсе показался абсурдным.
Они с Сарой никогда не обсуждали свои прошлые жизни. Эта тема всегда была для них запретной, и проще всего во всей этой ситуации было то, что они обе испытывали одни и те же чувства, и у обеих не возникало никакого желания напоминать об этой боли друг другу.
Но все изменилось четыре месяца назад.
Меган не могла смотреть на то, как её близкая подруга в одночасье рушила свое настоящее и свое будущее, которое могло не быть таким прекрасным, каким оно у неё есть сейчас, и поэтому вынуждена была лично снять табу. За что, собственно, сама и поплатилась. Разрушив границы дозволенного, она выпустила из ящика Пандоры не только воспоминания и боль Сары, но и своих собственных демонов, которые были только рады оказаться на свободе.
Она совершенно ничего не знала о жизни Алекса и никогда прежде не испытывала потребности даже спрашивать об этом. Она не думала о нем, ничто не напоминало ей о её жизни в Нью-Йорке, и она никогда не позволяла себе самовольно вспоминать все, что было связано с семьей Миллеров, самим Алексом и всей старшей школой.
До сегодняшнего дня.
До той минуты, пока не села в этот чертов самолет, летящий в самое пекло её личной преисподней.
Прямо к прошлому.
- Эй, Мегс!
Меган вскинула голову и улыбнулась. Её секс-бог шел прямо ей навстречу. Грациозный, сексуальный, мужественный бог. И он всецело принадлежал только ей одной. Она вскрикнула и рассмеялась, когда он подхватил её и поставил на большой камень. От его теплых рук по всему её телу пошли мурашки, и она окончательно обмякла в его объятиях, когда его нежные губы коснулись её губ в долгом, приветственном поцелуе.
- Я скучала, - она ощутила ноющую пустоту, когда он немного отстранился.
- Я тоже, детка. И я обещаю, что в полной мере возмещу тебе эти долгие часы, которые ты томилась без меня.
Он полез в карман своей куртки и вытащил оттуда что-то яркое и плоское.
