Джон Стейнбек - О мышах и людях

– Пущай только попробуют. Я им все кости переломаю… я… я их палкой.

И он забормотал что-то под нос, угрожая несуществующим кошкам, посмей они тронуть несуществующих кроликов.

Джордж сидел, завороженный собственной выдумкой.

И когда Огрызок вдруг заговорил, оба вскочили, словно их поймали с поличным. Огрызок спросил:

– А у тебя и впрямь есть на примете такое ранчо?

Джордж насторожился.

– Ну, положим, есть, – ответил он. – А тебе-то что?

– Я не спрашиваю, где. Это не важно.

– Само собой, – сказал Джордж. – Уж будь спокоен… Тебе его и за сто лет не найти.

– А сколько надобно уплатить?

Джордж подозрительно взглянул на старика.

– Ну… можно сторговаться за шесть сотен. Старики хозяева совсем на мели, старуха больна, нужно ее оперировать. Но тебе-то что до этого? Мы сами по себе, в наши дела не лезь.

Огрызок сказал:

– Оно конечно, я однорукий, от меня пользы мало. Руки я лишился на этом вот самом ранчо. Потому меня и держат уборщиком. И уплатили двести пятьдесят за руку. Да еще пятьдесят у меня накоплено, в банке лежат, готовенькие. Вот вам уже триста, а еще пятьдесят я получу в конце месяца. И я вам скажу… – Он всем телом подался вперед. – Может, возьмете меня? Моя доля – триста пятьдесят долларов. Само собой, пользы от меня немного, но я могу стряпать, смотреть за курами да копаться в огороде. Ну, как?

Джордж прищурился.

– Надобно подумать. Мы хотели купить ранчо только вдвоем…

Старик его перебил:

– Я напишу завещание и, когда помру, оставлю свою долю вам, потому как родичей у меня давным-давно нету. У вас, ребята, есть деньги? Может, купим это ранчо прямо сейчас?

Джордж с досадой сплюнул себе под ноги.

– У нас на двоих всего-то навсего десять долларов. – Потом добавил задумчиво: – Послушай, если мы с Ленни проработаем месяц и не потратим ни цента, у нас накопится сотня долларов. Вот уже четыреста пятьдесят. За эти деньги наличными старики наверняка уступят ранчо. Вы с Ленни устроитесь там и возьметесь за дело, а я подыщу себе место и заработаю остальное. А вы покудова будете продавать яйца, ну и прочее.

Все умолкли. Они смотрели друг на друга с удивлением. Они никогда не верили, что такое может сбыться. И Джордж сказал, едва дыша:

– Господи боже! Я уверен, что они уступят. – Он был ошеломлен. – Я уверен, что они уступят, – повторил он тихо.

Старик сел на край койки. От волнения он скреб ногтем культю.

– Меня искалечило четыре года назад, – сказал он. – Скоро меня отсюдова прогонят, вышвырнут, как только я не смогу подметать барак. Может, ежели я отдам вам, ребята, свои деньги, вы позволите мне копаться в саду, даже когда толку от меня никакого не будет, и я стану мыть посуду и смотреть за курами. Ведь я буду жить у себя дома и работать у себя, – сказал он с тоской. – Вы видели, чего они сделали нынче с моей собакой? Сказали, что от нее никому никакого прока да сама она себе в тягость. Когда меня выгонят… да лучше бы кто меня пристрелил. Но этого они не сделают. Мне некуда идти, и я нигде не найду работы. А пока вы, ребята, соберетесь купить ранчо, я получу еще тридцать долларов.

Джордж встал.

– Значит, решено! – сказал он. – Купим ранчо и будем там жить.

Он снова сел.

Теперь все сидели недвижно, завороженные заманчивой картиной, и мысли их уносились в будущее, к тем дням, когда все это свершится на деле.

Джордж сказал задумчиво:

– А когда в городе будет праздник, или бейсбольный матч, или приедет цирк, или еще чего… – Старик одобрительно кивнул. – Мы беспременно пойдем туда, – сказал Джордж. – Ни у кого не станем спрашиваться. Просто скажем: «Ну, двинули», – и двинем. Подоим корову, подбросим зерна курям и двинем.

– Но сперва зададим кроликам люцерны, – подхватил Ленни. – Я не позабуду их накормить. А когда это будет, Джордж?

– Через месяц. Обожди всего-навсего месяц. Знаешь, чего я сделаю? Напишу старикам, хозяевам ранчо, что мы его покупаем. А Огрызок пошлет сотнягу в задаток.

– Само собой, – сказал Огрызок. – А печь там хорошая?

– Печь что надо, можно топить хоть углем, хоть дровами.

– Щенка я тоже возьму, – сказал Ленни. – Ей-ей, ему там понравится.

Снаружи послышались голоса. Джордж быстро сказал:

– Но смотрите – молчок, никому ни слова. Только мы трое будем знать, больше никто. А то нас выгонят, и мы ничего не заработаем. Пусть думают, что мы собираемся всю жизнь ссыпать зерно, а в один прекрасный день возьмем свои денежки – и до свиданья.

Ленни и Огрызок кивнули, радостно улыбаясь.

– Смотри же, молчок, никому ни слова, – сказал сам себе Ленни.

– Джордж, – сказал Огрызок.

– Ну, чего тебе еще?

– Лучше бы мне самому пристрелить собаку, Джордж. Не надо было позволять чужому.

Дверь отворилась. Вошел Рослый, за ним Кудряш, Карлсон и Уит. У Рослого руки были в смоле, и он хмурился. Кудряш шел за ним по пятам.

– Я не хотел тебя обидеть, Рослый. Я просто так спросил, – сказал Кудряш.

– Уж больно часто об этом спрашиваешь, – отозвался Рослый. – Мне это давно уж осточертело. Не можешь уследить за своей вертихвосткой, а я виноват? Оставь-ка лучше меня в покое.

– Говорю же, просто так спросил, – повторил Кудряш. – Думал, может, ты ее видел.

– Велел бы ты ей сидеть дома, носа не высовывать, – сказал Карлсон. – А то позволяешь ей шляться по баракам. Глядишь, поднесет тебе подарочек, тогда поздно будет.

Кудряш круто повернулся к Карлсону.

– А ты не лезь не в свое дело, не то я тебя живо за дверь вышвырну.

Карлсон рассмеялся.

– Эх ты, молокосос несчастный, – сказал он. – Хотел запугать Рослого, и ни хрена у тебя не вышло. Он сам тебя запугал. Вон ты побелел весь. Мне начхать, что ты лучший боксер в округе. Попробуй меня хоть пальцем тронь, я из тебя дух вышибу.

Старик тут же его поддержал.

– Эх, рукавица вазелиновая, – сказал он презрительно.

Кудряш сверкнул на него глазами. Потом его взгляд скользнул в сторону и остановился на Ленни; а Ленни все еще радостно улыбался, думая о ранчо.

Кудряш, как собачонка, набросился на Ленни.

– Ну а ты какого хрена смеешься?

Ленни растерянно взглянул на него.

– Чего?

И тут Кудряш взорвался.

– Эй ты, дубина стоеросовая! Встать! Я никому не позволю надо мной надсмехаться! Я покажу, кто побелел со страху.

Ленни беспомощно поглядел на Джорджа, потом встал, намереваясь уйти. Но Кудряш не зевал. Он врезал Ленни левой, а потом сильным ударом правой расквасил ему нос. Ленни испуганно завопил. Из носа у него хлынула кровь.

– Джордж! – завопил Ленни. – Скажи, чтоб он отстал!

Он пятился до тех пор, покуда не уперся спиной в стену, а Кудряш наседал на него и бил по лицу. Руки Ленни беспомощно висели, как плети. Он был слишком перепуган и даже не защищался.

Джордж вскочил и крикнул:

– Дай ему, Ленни! Не позволяй себя бить!

Ленни прикрыл лицо ручищами и взвизгнул от страха. Он крикнул:

– Скажи, чтоб он перестал, Джордж!

Тут Кудряш ударил Ленни под ложечку, и у того перехватило дыхание.

Рослый вскочил.

– Скот вонючий! – крикнул он. – Я сейчас сам с ним разделаюсь.

Джордж схватил Рослого за плечо.

– Обожди! – крикнул он. Потом приложил руки ко рту рупором: – Дай ему, Ленни.

Ленни отнял ладони от лица и поглядел на Джорджа, а Кудряш тем временем ударил его в глаз. Широкое лицо Ленни было залито кровью. Джордж крикнул снова;

– Дай ему, тебе говорят!

Кудряш снова занес кулак, но тут Ленни схватил его за руку. И Кудряш сразу затрепыхался, как рыба на крючке, кулак его исчез в огромной ручище Ленни. Джордж подбежал к нему через весь барак.

– А теперь отпусти, Ленни. Отпусти…

Но Ленни лишь смотрел со страхом на трепыхавшегося человечка. Кровь текла у него по лицу, глаз был подбит. Джордж влепил ему пощечину, потом другую, но Ленни все не разжимал руку. Кудряш весь побелел и скрючился. Он трепыхался все слабее, но отчаянно вопил – кулак его по-прежнему был зажат в руке Ленни.

А Джордж все кричал:

– Отпусти его, Ленни! Отпусти! Рослый, да помоги же, не то он вовсе без руки останется.

Вдруг Ленни разжал пальцы. Он присел у стены на корточки, чтоб быть как можно незаметнее.

– Ты сам мне велел, Джордж, – сказал он жалобно.

Кудряш сел на пол, с удивлением глядя на свою изувеченную руку. Рослый и Карлсон наклонились над ним. Потом Рослый выпрямился и с опаской взглянул на Ленни.

– Надо свезти Кудряша к доктору, – сказал он. – Похоже, кости переломаны.

– Я не хотел! – крикнул Ленни. – Я не хотел сделать ему больно.

Рослый распорядился:

– Карлсон, запрягай лошадей. Надо свезти Кудряша в Соледад, там вылечат.

Карлсон выбежал на двор. Рослый повернулся к скулящему Ленни.

– Ты не виноват, – сказал он. – Этот сопляк сам полез на рожон. Только он и вправду чуть без руки не остался.