Райдо Витич - Игры олигархов
- Оно забавно, - улыбнулась женщина, подняв фужер. - Посмотри на Клару и ее "Карла" - шапито, - передернула плечиком и послала воздушный поцелуй тому самому "Карлу" - боссу сети ювелирных салонов, что сидел за столиком с любовницей министра энергетики.
- Славная парочка.
- Сладкая. Ах, какой ты бука. Я вернулась в надежде, что ты ждешь меня, а ты словно и не заметил моего отсутствия.
- Ну, что ты, - "приклеил" очередную улыбку на губы.
"Так и есть, Ирма - даже не вспоминал".
- Что я? - выгнула бровку. - Я здесь, а где ты? То Добочинскую изучаешь, то грудь Свачковой, то зубы Кваскова.
- Фирма. Его улыбка - его бренд. Надо отдать ему должное - так искренне улыбаться и скрывать за улыбкой: " а не пойти бы вам всем?"
- может только он.
- Артист. Как Свачкова - надо уметь носить такую грудь гордо.
Как ее не заносит?
"Уж не ревнуешь ли ты меня к этому грудастому монстру? Только не это "дорогая", иначе я точно умру от скуки".
- Порода.
- У нее? - скривилась и стала похожа лицом на высушенный лимон.
- Вся ее порода в элитном пластическом хирурге.
- Не твоем ли? По-моему на этот раз ты слегка переборщила с подтяжкой.
- Решил обидеть или оскорбить? - сощурила глаза.
- Простейшее любопытство.
- А воспринимается как простейшее хамство, - отпрянула к спинке венского стула. - Как тебе идея сходить в оперу?
- Хороша. Позвони Грецкову, он сделает тебе билет.
Женщина оглядела его едко и зло, но улыбка даже не дрогнула на губах ни у него, ни у нее. Школа.
- Может мне еще в кассе постоять?
- Это было бы неплохо. Развеялась бы.
- Нет, я решительно не могу понять, почему я тебя до сих пор не бросила? - задумчиво выгнула бровку Ирма и, сложив ручки в перчатках, подперла подбородок. Милый жест, подобранный где-то как имиджмейкер, гардероб, и весь ее лоск. Сколько плебея не учи, сколько не чисти его мышление и манеры - он все равно останется плебеем.
Леший аккуратно разрезал банан и съел кусочек.
- Невозможно бросить то, чего нет.
- Что ты хочешь этим сказать? - голос приобрел ледяные нотки.
- То, что ты знаешь сама, - второй кусочек банана ушел за вторым. - Нас нет, есть - ты, есть я, но нас - нет.
Женщина отвернулась, покачала туфелькой, отпила вина и только тогда лениво высказалась:
- Все-таки ты редкостный хам.
- Дело вкуса и мнений.
- Это значит, что после ужин мы…
- Мы? Вряд ли. Но ты и я - да.
Ирма улыбнулась почти соблазнительно, и он заранее понял, что она сейчас скажет:
- Я совсем отвыкла носить белье.
И он ответил, то, что ожидала она:
- Тигровая шкура по-прежнему лежит на заднем сиденье машины.
Она приняла, она поняла. Но поняла свое, потому что не могла представить, что знаковая фраза, как тайный шифр, означающая всегда одно - мы займемся с тобой сексом хоть прямо в машине, на этот раз поменяла свое значение и ничего тайного не прятала. Алекс сказал лишь то, что сказал. Не больше.
На сегодня, как и на дальнейшую жизнь, Ирме придется искать другого любовника. Леший убедился, что у него все кончено с этой женщиной и ничего кроме жутчайшей скуки ее образ не вызывает. И больше не желал тратить на нее ни часа, ни цента, ни слова.
А шкуру тигра он подарит ей на память.
Они квиты.
Гриша щедро сгреб деликатесы и удивил приготовлением ужина.
- Ты умеешь готовить?
- Представь. Это, например, называется - утка в яблоках, - прорекламировал румяную тушку утки, что разносила по квартире изысканный и аппетитный запах. Но не она понравилась Ярославе - вид
Гриши: подвязанные банданой волосы, фартук на толстовке с черепом, и варежка на руке, сжимающая нож. - "Жрать подано, садитесь кушать, пожалуйста", - изрек, улыбнувшись в ответ на теплый, ласковый взгляд девушки.
- Ты неотразим.
- Знаю.
Начал резать утку, а Ярослава подставлять тарелки.
- Все спросить тебя хотел, ты сама откуда?
- Из Новосибирска.
- А чего там не поступала?
- Свободы захотелось, самостоятельности. Мама у меня знаешь какая? Приди в девять - тут же за ремень и в крик. Потом за валериану и валокордин. Ей ничего, а у меня потом стресс. Состояние будто камнем по голове пригрели. Она-то играет, а я всерьез воспринимаю.
- Я бы застрелился с такой мамой, - согласился парень. - Как она тебя одну-то отпустила?
- Она и не отпускала. Сама уехала. Сняла квартиру, поступила.
- Деньги откуда на съем?
- Папка обеспечил. Эта квартира его знакомых.
- Бахлыковых.
- Да. Они зарубеж уехали на три года.
- Слышал. Потому и удивился, что ты здесь появилась. Я думала ты их дочка.
- Нет, - сунула в рот кусочек утки и зажмурилась от удовольствия. - Класс. Ты просто чудо-повар.
- А я и есть повар, - пожал плечами, разделывая свой кусочек.
- В смысле?
- Только не смейся, ладно? Я закончил кулинарный техникум…
Ярослава все же не сдержалась, прыснула со смеха.
- Ну-у, так и знал! Между прочим, готовка - это целое искусство.
Я еще ресторанное дело закончил, бабло подкатит, открою свой ресторан.
- Аффигеть! - засмеялась. - Ты как этот, из "Не родись красивой!"
- Да ну тебя, - надулся Гриша.
- Ну, не обижайся. Договорились же жить мирно.
- Угу, а ты дразнишься. Я что на того хлюпика похож?
- Не-а, - заверила, хотя Гриша был худощавым.
Он заулыбался, довольный:
- Добавки надо?
- Спасибо, это бы впихать.
- Невкусно, что ли? - насторожился.
- Аппетита нет целый день.
- Перемена погоды, - изрек глубокомысленно.
- Это откуда? - засмеялась Слава.
- Мама у меня любит недомогания на перемену погоды относить.
Чуть кольнет или заноет - предрекает смену.
- Понятно. А моей на погоду все равно. Она только телефон уважает - новости, сплетни - все по нему узнает.
- Тесная связь с подругами.
- Ага.
- Тебе-то звонит?
- Звонит, но хорошо, что редко. Обиделась она на меня за побег, так все дуется и дуется.
- Н-да, выкинула ты мамаше фортель, - хмыкнул.
- Суть не в том - отъезд бы она простила, она отца простить не может, считает что раз я у него помощи попросила и приняла, значит ее предала.
- Так они не живут вместе?
- Давно, - отмахнулась. - Отец у меня какой-то хитрый инженер, командировки постоянные были. Потом выяснилось, что и женщины в этих командировках присутствовали. А мать гордая, она же баронесса бывшая, или княжна ли, фиг ее знает, я в ее чудачества не вдавалась.
- Понятно.
- Матери - нет. Она же у нас элита, какого-то крестьянина понимаешь, пригрела, подняла, а он вот так с ней. Не оценил, не понял. Вещички собрала и выкинула. Думала проситься будет, умолять.
Он просился, умолял. А она стояла на своем, все наказать его хотела, фырчала. Дофырчалась. Ушел с концами. В Москве живет. Правда, видимся с ним тоже, раз в три-четыре месяца. У него семья, работа.
Детей, правда, нет. Жена ничего, Ксюша. Иногда мы с ней шопинг устраиваем. Ей всего двадцать девять.
- А отцу?
- На десять лет больше.
- Это нормально. Мать-то у тебя кто?
- Учитель истории.
- Ааа, так ты по ее стопам, значит? - сложил руки на столе, хитро поглядывая на девушку.
- А ты по чьим стопам?
- По своим. Мать у меня портниха, очень хорошая, отец водитель.
Дальнобойщик. Брат - тренер в фитнес клубе. Я тебя с ним как-нибудь познакомлю. Вот такой мужик, - выставил большой палец. - Чай-то будешь?
- Буду. Ты же торт купил, надо есть.
- Надо. Сладкое полезно для мозгов и характера.
Ярослава заулыбалась: как хорошо вот так просто сидеть на кухне и болтать обо всем на свете с человеком, что само обаяние.
- Поэтому у тебя характер такой?
- Какой? - насторожился.
- Замечательный.
Гриша расцвел и хмыкнул, скрывая смущение.
- Не перехвали.
Разлил кипяток по чашкам, кинул заварку и пошел посуду мыть:
- Что там с подругой твоей, разрешилось?
Ярослава затихла, макая "мышку" в чай.
- Чего молчишь? - обернулся, увидел задумчивость девушки и выключил воду, начхав на посуду. Зря он с вопросами полез. Вот дурак.
Присел перед Ярославной, обнял ноги:
- Эй, посмотри на меня? Образуется.
- Ее нет нигде, никто не видел. Сегодня в институт не пришла.
Дима меня тогда обвинил, а сегодня девочки.
- Забей.
- Они правы…
- В чем?! - начал сердиться парень - опять двадцать пять! Ну, почему между ними постоянно встает какая-то Ларка?! Да чтоб ее черти побрали!
- Они правы! Я была с ней, а потом она исчезла, испарилась! Это могло случиться под самым моим носом!
- И что?! Нет, и что?! Ты кто? Рембо, служба охраны или ревнитель нравственности? Сколько лет твоей Ларке?
- Двадцать, как и мне.
- Большая девочка! Пусть сама о себе и заботиться. В конце концов, у нее есть парень, есть родители. Это их дело, их долг, обязанность и все остальное!
- Я ее подруга!
- Это что клеймо рабыни?!
- Да как ты понять не можешь?! - вскочила. - /Она моя подруга/!
- Ой, ее!! Как трудно-то! - взвел глаза к потолку, присвистнув.
