Кухонный бог и его жена - Тан Эми

Кухонный бог и его жена: [роман]

Эми Тан

Посвящается моей матери Дэйзи Тан и ее счастливым воспоминаниям омоем отце Джоне (1914–1968) и брате Питере (1950–1967).

С любовью и уважением

Amy Tan

THE KITCHEN GOD'S WIFE

ОТ АВТОРА

Я благодарна и другим матерям этой книги: Сандре Диджкстре, Моли Гайлс и Фэйт Сэйл. Мне повезло как писателю, потому что я пользовалась вашими мудрыми советами, и вдвойне повезло как человеку — я обрела вашу дружбу.

Бесконечно благодарю Роберта Футорапа, Гретхен Шилдс и Лу ДеМатеи за тепло, юмор и китайскую еду навынос. Все это стало жизненно важными компонентами, благодаря которым появилась эта книга.

1. ЛАВКА БОГОВ

Мама всегда начинает разговор так, словно мы не прекращали какого-то горячего давнего спора.

— Перл, надо ехать, и точка! объявила она, позвонив на прошлой неделе.

И лишь спустя несколько минут я поняла, о чем идет речь: тетушка Хелен приглашала всю семью на празднование помолвки моего кузена Бао-Бао.

Вся семья — это Квоны и Лю. Квонов представляли тетушка Хелен, дядюшка Генри, Мэри, Фрэнк и Бао-Бао. А Лю после смерти отца и переезда брата Сэмюэля в Нью-Джерси заканчивались на мне и маме. Квоны считались частью нашей семьи, сколько я себя помнила, хотя и не являлись нам кровными родственниками: первый муж тетушки Хелен был братом моей матери, и умер задолго до моего рождения.

Настоящее имя кузена, о котором говорила мама, Роджер. Все наше семейство стало называть его Бао-Бао почти с рождения, потому что это означает «драгоценное дитя». А потом мы звали его так потому, что он рос плаксой и нытиком. Как только тетушка или дядюшка показывались на пороге, он начинал рыдать и жаловаться на то, что его обижают другие дети.

— Бао-Бао? Как это — празднование помолвки? — переспросила я. — Он что же, в третий раз женится?!

— В четвертый! — поправила меня мама. — Прошлый раз не считается, он так и не женился, а разошелся с невестой еще до свадьбы, хотя мы уже отправили ему подарок! Ну, разумеется, Хелен не объявляет о помолвке прямо. Она твердит, что устраивает большую семейную встречу ради Мэри.

— Мэри тоже приедет? — Нас с двоюродной сестрой объединяет не только кровь. Мэри замужем за Дугом Чу, который учился в медицинском университете вместе с моим мужем Филом Брандтом. Именно она познакомила нас шестнадцать лет назад.

— Да, Мэри приедет вместе с мужем и детьми, — подтвердила мама. — Они на следующей неделе вылетают из Лос-Анджелеса. У них не было времени заказать перелет заранее, чтобы получить скидку. Им придется покупать билеты за полную стоимость, представляешь?

— Так это будет на следующей неделе? — переспрашиваю я, лихорадочно пытаясь найти уважительную причину для отказа. — Немного несвоевременное приглашение, у нас другие планы. Мы должны…

— Тетушка Хелен уже посчитала вас, когда заказывала большой банкет в ресторане «Водяной дракон». Она забронировала целых пять столов. Если вы не приедете, у нее останется полстола лишних.

Я представила низенькую и круглую тетушку Хелен, пытающуюся заполнить собой наши полстола.

— А кто еще будет?

— Много больших, важных людей, — ответила мама, произнося слово «важных» так, что казалось; эти люди ей совсем не нравятся. — Ну, и, конечно, Хелен всем говорит, что придет Бао-Бао со своей новой невестой. Ее начинают расспрашивать: «Как? У Бао-Бао опять появилась невеста?» И тут тетушка Хелен изображает смущение: «Ах, как же так, я совсем забыла! Это ведь большой сюрприз! Только никому не говорите!» — Мама фыркает. — Вот так она всем об этом и рассказывает. Чтобы все привезли подарки. Тоже в виде сюрприза. Ты что купила в прошлый раз?

— На помолвку Бао-Бао с той студенточкой? Ой, вроде конфетницу…

— А когда они расстались, он ее вернул?

— Наверное, нет. Я уже и не помню.

— Вот видишь! Такие они, эти Квоны. В этот раз так не траться.

За два дня до званого ужина мама позвонила снова.

— Теперь уж ничего не поделаешь! — Ее голос звучал так, словно я что-то натворила.

Мама сообщила о кончине моей девяностосеми — летней двоюродной тетушки Ду. Известие озадачило меня — я думала, что старушка давно умерла.

— Она тебе кое-что оставила. Можешь забрать на этих выходных.

Тетушка Ду была родственницей тетушки Хелен сводной сестрой ее отца или кем-то в этом роде. Но, насколько я помню, больше всего ухаживала за тетушкой Ду моя мать. Каждую неделю она выносила у старушки мусор и не давала ей снова и снова подписываться на разные журналы, когда в ее почтовый ящик попадали рекламные листовки, в которых ее имя стояло рядом с фразой «Миллион долларов». А еще мама постоянно подавала заявки в медицинскую страховую компанию, чтобы Ду возместили траты на ее растительные лекарства.

Годами мать сетовала, что возится с тетушкой вместо Хелен.

— Представь, эта Хелен даже на словах не пытается помочь! — повторяла она.

В один прекрасный день — кажется, лет десять назад — я ее перебила:

— Почему ты не скажешь тетушке Хелен о том, что тебе не нравится ее отношение к старушке Ду, и не перестанешь жаловаться?

Задать такой вопрос мне посоветовал Фил. Я сочла это идеальным и разумным способом помочь маме осознать причину ее страданий и побудить сделать что-нибудь для исправления ситуации.

Но когда я произнесла эти слова, мама молча посмотрела на меня с окаменевшим лицом. И после этого ни разу не жаловалась. Ну, если точнее, она вообще прекратила со мной разговаривать — на два месяца. Когда мы возобновили общение, о тетушке Ду мама больше никогда не упоминала. Наверное, поэтому я и решила, что та давно умерла.

— А что с ней случилось? — спросила я, стараясь показать голосом, насколько потрясена. — Удар?

— Автобус, — ответила мама.

Оказывается, тетушка Ду пребывала в добром здравии вплоть до самого конца. Она ехала на калифорнийском автобусе первого маршрута, когда его водителю пришлось взять резко в сторону, чтобы избежать столкновения с тем, что мама назвала «колымагой с сумасшедшими подростками», проигнорировавшей красный сигнал светофора. От толчка тетушка вылетела в проход между сиденьями и упала. Как только стало известно, в какой госпиталь ее отвезли, мама, разумеется, сразу отправилась туда. Доктора не нашли никаких повреждений, кроме вполне предсказуемых шишек и синяков. Однако тетушка сказала, что она не может ждать, пока доктора обнаружат то, о чем она и без них знает. Поэтому моей маме пришлось прямо там с ее слов записать завещание: кому достанется тридцатилетний разбитый диван, кому — черно-белый телевизор, и тому подобное. Тем же вечером тетушка скончалась от не выявленного вовремя сотрясения мозга. Хелен собиралась навестить ее на следующий день, но опоздала:

— Бао-Бао Роджер сказал, что нам следует подать на них в суд и потребовать миллион долларов, — сказала мама. — Ты представляешь? Как можно о таком думать! Когда он узнал о смерти тетушки, то не пролил ни слезинки. Ему лишь бы заработать денег на ее охладевшем теле! Ух! И почему именно мне придется сообщать, что она оставила Бао-Бао два светильника? Может, мне стоит просто забыть об этом?..

Мама ненадолго замолчала. Потом добавила:

— Она была хорошей женщиной. Уже купили четырнадцать венков. — И, переходя на шепот, пояснила: — Конечно, мы всем даем шестидесятипроцентную скидку.

Маме и тетушке Хелен принадлежит цветочная лавка на аллее Росса в Китайском квартале. Идея о собственном бизнесе пришла им в головы лет двадцать пять назад, когда мама овдовела, а тетушку уволили с работы. Мне кажется, эта лавка стала своеобразным воплощением мечты, которая сбылась там, где свершилась катастрофа.