Крейг Маклей - Книжная лавка

Крейг Маклей

КНИЖНАЯ ЛАВКА

Глава 1

Обожаю книжные магазины. И то обстоятельство, что уже три года работаю помощником управляющего в одном из них, лишний раз это доказывает.

Во-первых, там всегда тихо. Уж не знаю, почему близость книг заставляет людей переходить на шепот, но факт налицо. Во-вторых, здесь в одном месте собрано все научное и культурное наследие. Пройдитесь между стеллажами, и вы совершите увлекательное путешествие во времени от прошлого к настоящему — Гомер, Шекспир, Сервантес, Пруст, Диккенс, Оруэлл, Набоков, Мейлер, Уоллис. Все здесь. Лишь протяните руку — и соприкоснетесь с выдающимися достижениям великих. А в-третьих, здесь на вас не кидаются сразу пять продавцов, стоит лишь переступить порог. Нет, это вам не магазин электроники. Большинство работников торговли не понимает: покупатель вовсе не хочет, чтобы его преследовала целая толпа. Вот почему столько народу предпочитает ездить в автосалоны по воскресеньям.

Магазин «Книжная лавка» занимает примерно три тысячи квадратных футов на двух этажах. Я менеджер так называемой «зоны номер один». Это значит, что в мои владения входят секции художественной литературы, истории, науки, архитектуры, путеводителей и драматургии — в общем, почти весь первый этаж. Наверху находится «зона номер два», состоящая из книг о здоровом образе жизни, бизнесе, полезных советов и детской литературы.

Соседство бизнеса и здорового образа жизни может показаться странным, но и ту и другую область объединяет поклонение гуру. Идет ли речь о диетах или инвестициях, люди с восторженным благоговением внимают болтовне любого выступающего на телевидении идиота. Даже если этот идиот толстый или бедный (или и то и другое одновременно). Такова уж человеческая природа. Многие не любят думать сами, когда кто-то другой готов делать это за нас. Мы, конечно, ни за что не признаемся, но на самом деле скорее совершим ошибку в составе большой группы, чем осмелимся от нее отделиться. Даже если все остальные считают, что приобрести акции печально известной корпорации «Энрон» — отличная идея.

А вот работать в детском отделе — все равно что быть заброшенным в горячую точку. Каждый день родители оставляют детей одних в предназначенном для них уголке (хотя, смею заметить, на табличке ясно написано, чтобы не бросали отпрысков без присмотра). Милые чада тут же начинают ломать конструкторы и сбрасывать книги с полок, а что они вытворяют с деревянной железной дорогой — передать страшно. Даже торнадо не так разрушительны.

К счастью, я за этот отдел не отвечаю, но последние несколько месяцев неофициально занимаюсь еще и «детьми», потому что менеджер, Миша, ушла в декретный отпуск и выйдет ли на работу — неизвестно.

Миша недавно родила девочку весом меньше трех кило, которую назвала Наташей. Надо заметить, Наташа ни капли не похожа на мужа Миши, немца Гельмута, зато поразительно напоминает торгового представителя «Хакамото букс», низкорослого нигерийца по имени Саймон. Он что-то слишком часто заходил к нам узнать показатели по продажам — особенно учитывая, что японская эротика в нашем магазине представлена всего парой экземпляров. Все знают, что Миша ушла от Гельмута, увезла дочку на свою историческую родину, в Эстонию, и возвращаться пока не планирует.

Вот еще одна особенность книжных магазинов — со стороны кажется, будто все тихо и мирно, а внутри кипят нешуточные страсти. Близость к продуктам мыслительной деятельности величайших гениев и сумасшедших (что иногда одно и то же) удивительным образом воздействует на мозг. Поместите двадцать невротиков разной степени сдвинутости в замкнутое пространство вроде нашего, и глазом моргнуть не успеете, как начнут твориться странные вещи.

Возьмем, например, Мишу. Они с Гельмутом познакомились через сайт, задача которого — сводить непривлекательных североамериканцев средних лет с юными красавицами из стран бывшего Варшавского договора, которым требуется помощь в иммиграции. Гельмут был активным участником клуба свингеров, поэтому Миша стала не только гражданкой Канады, но и членом «Эротик». Клуб располагается в ветхом сером здании без окон в двух шагах от аэропорта. Своеобразный фитнес-клуб для тренировки гениталий. Мы ни о чем таком не подозревали, пока Миша не перебрала сливовицы на прошлогоднем рождественском корпоративе и не проговорилась, что некоторые «встречи» снимаются на камеру.

Когда мы искали в Интернете эту съемку, двигал нами отнюдь не кинематографический интерес. Оказалось, на левой груди у Миши — татуировка Северного полушария, а на правой — Южного. Мой друг Себастьян остроумно заметил, что с такой картой полярник Скотт обязательно добрался бы до полюса, а не замерз насмерть — бедняге было бы чем обогреться. Я обрадовался, когда узнал, что Миша уходит. Не то чтобы мы не ладили, просто при виде ее в голове начинала крутиться песня, которую дети поют в воскресной школе, — «Он держит в руках весь мир».

Нашего управляющего зовут Данте Андолини. Лет тридцати пяти, безнадежный маменькин сынок. А маменька — монументальная женщина из Калабрии по имени Лукреция, сын ласково прозвал ее Вельзевулом. В двенадцатилетнем возрасте Данте лишился правой брови и частично утратил подвижность правой руки после несчастного случая с петардой. Он очень стесняется своих увечий и, разговаривая с людьми, старается поворачиваться левым боком. К этой особенности еще надо привыкнуть. Когда мы только познакомились, все время возникало впечатление, будто Данте обращается к стоящему рядом невидимке.

Данте — ипохондрик. Виновата в этом его мамочка. А если быть совсем точным, Данте стал ипохондриком, потому что боится, как бы его мать не узнала, что он гей. Лукреция ревностная католичка и подобных мыслей даже не допускает. Упорно продолжает верить, что сын просто еще не встретил «ту самую». Для нее это аксиома, не требующая доказательств. Считая, что сыночку нельзя доверить такое важное дело, как выбор матери ее будущих внуков, Лукреция взяла все на себя. Даже зарегистрировала Данте на нескольких сайтах знакомств. Настояла на том, чтобы на фотографии отсутствующая бровь была подрисована, и составила текст, который хоть и изобиловал грамматическими ошибками, зато выставлял сына как самого влиятельного, харизматичного и сильного итальянского мужчину после Сильвио Берлускони.

Лукреция отбирает кандидаток и ведет переговоры вплоть до обсуждения первого свидания, после чего незадачливому сыночку настоятельно рекомендуется отправиться в определенное место к определенному времени. Чтобы избежать этих встреч, Данте приходится выдумывать болезни со страшными названиями, которые якобы сразили его всего за несколько часов перед свиданием с очередной Анжеликой, Натальей или Кристиной.

Сначала было легко — хватало обыкновенного гриппа. Но время шло, и Данте пришлось стать изобретательнее в сочинении диагнозов. Он вынужден был обратиться к серьезным источникам — медицинским сайтам и официальной веб-странице клиники Мэйо. Ознакомившись с многочисленными описаниями страшных, коварных заболеваний, угрожающих среднему человеку, Данте всерьез начал бояться, что страдает некоторыми из них.

Несколько месяцев наседаю на Данте, чтобы нанял нового менеджера второй зоны. Уже октябрь, скоро начнется предпраздничная инвентаризация. Работы невпроворот, и мне надоело быть одним из трех сотрудников, у кого есть ключи. Остальные двое — Данте и Мина, старший кассир. Быть обладателем ключей — значит постоянно открывать и закрывать магазин, а это весьма утомительно.

А хуже всего то, что Мина часто берет отгулы. Меня вечно вызывают на работу как раз тогда, когда собирался выспаться после поздней смены. Особенно это неприятно, если вечер я провел в «Фальстаффе», за честно заработанной пинтой-тремя, успешно вытолкав за порог магазина припозднившихся бездельников, которые «просто смотрят». Пора уже Данте найти нового человека. Если этого не случится в ближайшее время, пожалуюсь его маме.

Направляясь в крошечный кабинет Данте, чтобы в очередной раз затронуть больную тему, чуть не спотыкаюсь об Эбенезера Чиппинга. Тот стоит на коленях перед серией «Коулс нотс», краткими изложениями произведений классической литературы. Эбенезер — школьный учитель на пенсии, вдовец, работает неполный день в вечернюю смену. Ужасно ворчлив, но лучше его в продаваемом товаре никто не разбирается. Остальные мистера Чиппинга побаиваются, уважительно называют «сэр». Я формально являюсь его начальником, поэтому обращаюсь к нему просто «мистер Ч.».

Единственный человек, относящийся к Эбенезеру Чиппингу безо всякого почтения, — Фермина Маркес, испанская эмигрантка, владелица находящегося через дорогу кафе «Оле». Она зовет мистера Чиппинга Эбби. Кажется, он в нее влюблен, но сам ни за что не признается, а спрашивать не собираюсь — опасно для жизни.